У меня не было права судить брата. Если даже ему не нравилось учиться, если он терпеть не мог военное дело, возможно, ради Тэйт он готов был примириться с чем угодно, потому что она составляла его счастье.

Просто я чувствовал себя паршиво и мне захотелось, чтобы и ему тоже стало плохо.

Когда это я начал всех ненавидеть?

Я ехал по тихим улочкам, которые в полвосьмого утра были все еще безлюдны, и думал о том, в какой хаос превратилась моя жизнь за последние несколько недель. Весь привычный распорядок, который я так любил, потерял свою прелесть, и я был бы счастлив, если бы мне никогда снова не пришлось смотреть в чертов компьютер.

Резко повернув вправо, я на полной скорости влетел на школьную парковку с одним лишь намерением: загонять себя до изнеможения на стадионе.

Въехав на парковочное место, я резко ударил по тормозам, увидев «камаро» Лиама, припаркованный рядом с фургоном школьного сторожа. Сторож открывал школу каждое утро в шесть тридцать. Но что, черт возьми, здесь делал Лиам?

Я распахнул дверцу, вышел на улицу и, натянув свою черную футболку, направился к школе. Поднявшись по лестнице на второй этаж, повернул к кабинету химии.

Джульетта не пришла бы сюда так рано, но мне все равно нужно было в этом убедиться.

Подошвы беговых кроссовок скрипели на мраморном полу. Однако я услышал его голос, еще не дойдя до кабинета.

– Я любил тебя, – говорил он страдальчески. – И все еще люблю.

Я притормозил у двери.

– Просто я как будто никогда не был тебе нужен по-настоящему, – добавил он. – Я вел себя как последняя сволочь, знаю. Но… – он помолчал, и я услышал его сопение, – малышка, я не могу видеть тебя рядом с ним.

Я услышал, как ножки стула скрипнули, и строгий голос Джульетты.

– Ты изменил мне. Дважды, – произнесла она, явно теряя терпение. – А сейчас, прийдя сюда, изменяешь своей… как там ее зовут. Я не сомневаюсь в том, что сама частично виновата в нашем расставании, но ты редчайший фрукт. Не звони мне и не пытайся увидеться со мной снова.

Я довольно улыбнулся.

– А теперь просто уйди, – сказала Джульетта устало.

– Крошка, – выдохнул он, и я услышал шарканье.

– Лиам! – выкрикнула она. – Нет!

Я ворвался в класс, но тут же застыл как вкопанный. Лиам согнулся пополам, прижав руку к щеке, а Джульетта смотрела на него сверху вниз, в ярости. Она его ударила.

– Давай представим, – почти прорычала она, – что мы сейчас в параллельной вселенной, где у тебя есть мозги. Кивни, если понял, что с тобой будет, если еще раз ко мне притронешься.

Он хмуро посмотрел на нее, и вид у него был в высшей степени оскорбленный. А затем они оба повернули головы в мою сторону. Джульетта моргнула, но снова переключила внимание на него, положив руки на бедра. Лиам выпрямился, потирая щеку.

– Да чего я вообще удивляюсь? – сказал он ехидно, направляясь к двери. – Ты так быстро дала мне. Вот и ему, похоже, долго ждать не пришлось.

Протянув руку, я схватил его за шиворот. Мне хотелось, чтобы этот говнюк больше к ней не приближался, чтобы даже воспоминаний о нем не осталось.

– Джекс! – командным тоном произнесла Джульетта. Я притянул Лиама к себе и, посмотрев ему прямо в глаза, прошептал: – Притронешься к ней еще раз, и тебе не придется беспокоиться о том, что она с тобой сделает.

И с этими словами вытолкнул его за дверь в коридор.

– Зачем ты пришел? – спросила Джульетта, стоявшая у меня за спиной. – Ты ничуть не лучше него. Тоже можешь убираться.

Я покачал головой, зная, что она права, но мои ноги будто приросли к полу.

– Нет.

– Джекс, какого черта ты от меня хочешь? – заорала она.

Я повернулся и одним прыжком оказался рядом с ней.

– Этого. – И, притянув к себе, прильнул к ее губам, коснулся нежного языка.

Она уперлась кулаками мне в грудь и оторвалась от меня.

– Не трогай меня. Иди и найди ту девушку, которая тебе так сильно понравилась. Она же позволяет тебе делать с ней все что угодно, не так ли?

Ее злость, ее жаркое дыхание распалили меня еще сильнее, и я обхватил ее рукой за шею, не давая выскользнуть.

– У меня не было девушек после тебя, – прошептал я ей в губы. – И я никого, кроме тебя, не хочу. Я впервые точно знаю, где и с кем хочу быть, Джульетта.

Она отстранилась, по ее щекам текли слезы.

– Нет.

– Ты тоже это чувствуешь. – Я хотел, чтобы она меня выслушала. – Мне не нужно, чтобы ты все время была со мной. Я не хочу, чтобы ты меня любила. Просто приходи, когда я зову, и ложись в мою постель, когда я прошу.

Ее губы задрожали, она пыталась высвободиться.

– Кроме тебя, никого не будет, – пообещал я. – Ты единственная, кто мне нужен.

Поцелуй заглушил ее всхлипы. Обхватив ее задницу, я прижал ее к краю стола и стал целовать жестко и страстно, ощущая на языке соленый привкус пота. Отстранился, увидев испуганный взгляд, а потом смел все бумаги со стола Пенли на пол, усадил ее на стол и снова целовал.

– Скажи это, – потребовал я. Мне необходимо было услышать эти слова.

Но она просто отстранилась, сняла с меня футболку и бросила ее на пол. Тяжело дыша, я рванул на себе шорты, а она расстегнула пуговицы на блузке.

Мой член вырвался на волю. Я был в полной боевой готовности – так она действовала на меня.

Я хотел ее до боли. Прикусив нижнюю губу, я усадил ее на край стола. Ухватив полоску трусиков под юбкой, сорвал их с ее влажной, горячей кожи.

– Когда я позову. Когда я скажу, черт возьми.

И вошел в нее.

– Ах… – простонала она, обвив мою шею руками.

– Черт, – выругался я. – Как же хорошо.

Наклонившись и обхватив ее за шею, я работал бедрами, погружаясь в нее до самого конца. Ее лоно сжималось вокруг меня, а я двигался все быстрее.

Ее прерывистое горячее дыхание обжигало мою кожу, я запустил пальцы ей в волосы, удерживая рядом. Когда она впилась ногтями в мои руки и вскрикнула, я сжал ее крепче и ощутил, что она укусила меня в шею.

– Сильнее, – взмолился я, все еще удерживая ее за волосы, прижимая к себе ее голову.

Она укусила сильнее, пытаясь не кричать, а я упивался ее стонами.

– Скажи, – потребовал я. – Мне нужно это услышать.

Запрокинув голову, она посмотрела на меня и прошептала:

– Черт, малыш, как приятно. Мне нравится, когда ты во мне.

Сузив глаза, я повторил, уже жестче:

– Скажи это.

– А-ах… – простонала она, закрыв глаза. – Я буду твоей маленькой шлюшкой. Обещаю.

Какого хрена? Что она делает? Зачем она все опошляет?

Я развернул ее и задрал юбку.

– Ты знаешь, что я хочу услышать, Джульетта, – сказал я, снова входя в нее. – Скажи это, черт возьми!

Она приподнялась на руках, а я одной рукой держал ее за бедро, а другой взял за горло, прильнув губами к ее бархатной коже.

– Да, трахни меня, вот так. Нравится тебе, малыш? Как я тебе?

В глазах помутилось, и я закрыл их, почувствовав, как все внутри переворачивается.

– Не надо, – прошептал я ей в шею. – Не говори так. Это не ты. Ты же знаешь, что я хочу услышать. Три слова. Пожалуйста.

Мне было хорошо, но хотел я не этого.

Не так.

Мне нужна была моя Джульетта.

Она запрокинула голову назад, прильнув к моей груди:

– Хочешь это услышать?

Капля пота скатилась по моей спине, и я поцеловал ее в шею, почувствовав облегчение.

– Да.

Она повернула голову и произнесла едва слышно:

– Я люблю тебя.

Я резко открыл глаза.

– Нет.

– Я люблю тебя, Джекс, – печально произнесла она. – Я так сильно тебя люблю.

– Хватит.

– Я люблю тебя. – Она склонила голову вперед, тихо заплакав. – Я люблю тебя.

Я стал двигаться медленнее, потом остановился, моя спина напряглась. Я зажмурился.

– Детка, не надо.

– Я люблю тебя, – повторила она сквозь слезы, качая головой. – Только тебя.

Опустив голову, я медленно отошел. Мне было стыдно поднять взгляд. За что ей любить меня? Она заслуживала настоящего мужчину, а не испуганного подростка.

Я уставился в пол. Боль разливалась по телу. Наощупь застегнув шорты, я отступил назад.

Джульетта выпрямила спину и повернулась. Ее руки висели по бокам, но плечи были напряжены, и вся ее поза выражала решимость. Она не сводила с меня взгляда, а я не мог посмотреть ей в лицо.

Ее плиссированная юбка была спущена до колен, белые балетки стояли в сторонке на полу. Все казалось застывшим. Голубая блузка без рукавов сползла с плеч, а под ней, на прекрасной загорелой коже, блестевшей от пота, виднелась белая ткань бюстгальтера.

Моя девочка. Моя. Она ждала, пока я сделаю или скажу хоть что-нибудь, поведу себя по-мужски, а я не мог найти в себе смелость.

Было так тихо, что я услышал, как она сглотнула. Потом она молча застегнула блузку, заправила ее в юбку и вышла из кабинета.

Я провел рукой по волосам. Впервые в жизни мне хотелось напиться. Прежде я никогда не пытался уйти от действительности таким способом.

Я направился к двери, по пути прихватив футболку. Домой. Я поеду домой, напьюсь и вырублюсь. Черт возьми, я понятия не имел, что мне делать без нее.

Сев в машину, я положил руку на руль и захлопнул дверь. Хорошо, что парковка была еще пуста. Немногим доводилось видеть меня в расстроенных чувствах – пусть так и остается. Сложно предвосхитить то, чего ты не понимаешь, и я привык держать себя в руках. Мне это удавалось. Почти всегда.

Я повернул ключ в замке зажигания и врубил музыку. Машина задрожала подо мной. Включив заднюю передачу, я бросил взгляд в зеркало и застыл, увидев отметины на шее – следы от ее укуса. Поднял руку, провел пальцами по глубоким впадинам от зубов. Она не ранила меня, но синяк останется точно.

Я едва не расплылся в улыбке. Она укусила меня.

Моя жалкая и беспомощная тихоня все-таки была сумасшедшей.

Однажды, когда она найдет себе другого парня, я смогу смотреть на нее и вспоминать о том, что она была почти моей. Он будет спать с ней каждую ночь, а я смогу вспоминать, что однажды держал ее – горячую и возбужденную – в своих объятиях, а она смотрела на меня как на ангела.