Пенелопа Дуглас - Падение

– Могу предположить, – продолжал его отец, – что раз его телефон у тебя, значит, твоя киска пока еще кажется ему сладкой.

В глазах у меня все плыло.

– Да что с вами вообще такое? – выдавила я.

– Я пытаюсь просветить тебя на его счет, дорогуша, – сказал он, и его голос стал жестким. – Он не останется с тобой. Это ненадолго. Можешь быть уверена.

Джекс обернулся. Улыбка исчезла с его лица в то же мгновение, как он на меня посмотрел.

– Он уже рассказал тебе про подвал? Про то, что носит с собой нож? Про свою сучку мать, которая передала его в систему опеки, когда он был младенцем?

Я напряглась еще больше, увидев, что Джекс идет ко мне. Как отец мог говорить такое про сына?

– Если он не пускает тебя в душу, тогда он не твой, Джульетта.

Джекс не сводил с меня взгляда. Чем ближе он подходил, тем более обеспокоенный у него был вид.

– Он тебе не доверяет, – предостерег меня его отец.

Я набрала воздуха в грудь. В глазах стояли слезы, когда я передавала трубку Джексу.

– Твой отец.

Его взгляд стал ледяным. Он схватил телефон и прорычал в трубку:

– Что ты ей сказал? Алло! – Он заскрежетал зубами. – Алло! Мать твою за ногу! – заорал он, глядя на телефон.

Я вытерла слезы. От Джекса мне хотелось лишь одного. Он должен был рассказать мне обо всем немедленно.

Он стоял ко мне спиной, но я видела, как он провел рукой по волосам.

– Джекс!

Повернувшись, он покачал головой.

– Джульетта, прости. Мой отец… – Он умолк, словно не мог подобрать слов. – Мой отец – сущий дьявол. Все, что он сказал тебе, – чушь собачья. Он ничего не может. Он не может навредить тебе.

– Он не угрожал мне. Он говорил о тебе.

– Он не видел меня с тринадцати лет, – процедил Джекс сквозь зубы, распаляясь все сильнее. – Он ничего не знает. Просто треплет языком.

Я подняла подбородок.

– Я хочу знать.

– Что?

– Все!

Я видела, как завелся и тронулся с места автомобиль Мэдока.

Джекс смотрел на меня так, словно я его враг, словно это я причиняла ему боль. Затем с воинственным видом мотнул головой и развернулся.

– Стой! – крикнула я ему вдогонку, когда он сошел с крыльца и направился к своему дому. Я решительно последовала за ним. – Как насчет моих общественных работ? Можешь с этого начать.

– А что с ними? – бросил он через плечо.

– Ты все устроил, не так ли? – с упреком сказала я. – Чтобы я вернулась сюда. Чтобы я работала в школе. Откуда ты узнал? Откуда ты узнал о моих проблемах?

Он не ответил. Даже не посмотрел на меня. Открыв дверь своего дома, направился к лестнице. Но я шла за ним.

– Ответь мне! – заорала я, захлопнув за собой дверь и остановившись внизу возле лестницы. – Как ты узнал?

Он повернулся. Его лицо было искажено гневом.

– Я знаю обо всем, что с тобой происходит.

Я спустился с лестницы, остановившись на первой ступеньке, и склонился над ней.

– Помнишь штраф за превышение скорости, который ты получила в первый год учебы в колледже и который волшебным образом испарился? А экзамен по математике, к которому ты была не готова? По чистому совпадению его перенесли из-за того, что в школе случился сбой в системе пожаротушения.

Я видел, как она лихорадочно соображает.

– А книги, зарезервированные на твое имя в библиотеке, чтобы ты могла подготовиться к сочинению на тему «Англия Оливера Кромвеля»? Работа в книжном магазине, которая подвернулась очень кстати, когда мать заблокировала тебе доступ к кредитке за то, что ты поменяла свой непрофилирующий предмет на литературное творчество?

Я говорил, наклонившись к ней совсем близко:

– Все эти два года я был рядом. Каждый раз, когда ты нуждалась в чем-то.

Вид у нее был такой, словно она забыла, как дышать.

– Ты что, следил за мной?

– Ничего, переживешь, – бросил я, перемахнув через перила и направляясь в кухню. – Я не читал твои имейлы и не крал твое белье.

– Но зачем? – Она шла за мной. – Зачем ты это делал?

Я горько усмехнулся, подойдя к холодильнику.

– Это действительно так сильно тебя напрягает? – Взяв из холодильника бутылку воды, захлопнул дверцу. – Тебя настолько беспокоит чужое мнение, что ты не можешь переварить, как это я засовывал нос в твои дела без твоего ведома. Верно? Ты нервничаешь: «О чем ему известно? Что он видел?».

Ее маленькие кулачки сжались, а лицо покраснело от гнева.

– Зачем? – повторила она.

– Оставь…

– Хоть раз ответь мне на гребаный вопрос!

– Потому что я за тебя волновался! – заорал я, запустив бутылку в коридор.

Она отступила и выпрямилась. На лице было написано потрясение.

Резко проведя рукой по волосам, я сжал в кулаке короткие пряди, внезапно осознав, как мне не хватает длинных волос. Голова вспотела. Я снял футболку и, швырнув ее на стул, положил руки на бедра, пытаясь успокоиться.

Потом направился к ней, но она отступила к стене.

– Примерно через месяц после твоего отъезда в колледж, – начал я, – у нас на «Петле» началась движуха. Ремонт, стройка… – Я умолк, облизнув пересохшие губы. – Твоя мать подала петицию городским властям, чтобы нас остановили. Она ненавидела «Петлю» и считала ее источником неприятностей, поэтому нашла единомышленников и начала действовать.

Джульетта смотрела на меня. Она казалась такой маленькой. Мне хотелось защитить ее. Сделать все, чтобы она была счастлива.

– Ей бы не удалось выиграть это дело, – заверил я. – Почти весь город выступил бы в поддержку «Петли». Но из-за твоей матери процесс мог сильно затормозиться, поэтому я навел о ней справки.

– Чтобы найти скелеты в ее шкафу, – заключила Джульетта. – Чтобы шантажировать ее.

– Чтобы у меня были рычаги воздействия, – поправил я. – Чтобы я мог убедить ее.

Джульетта скрестила руки на груди, ожидая продолжения. Я сделал глубокий вдох.

– В ее личных сведениях фигурировала дочь. Что неудивительно, только вот имя этой дочери значилось как Джульетта Эдриан Картер. Это смутило меня, потому что нигде не упоминалось имени Кейси Картер и вообще ни единого имени, начинавшегося на букву «К». Поэтому я стал копать. И когда ты рассказала мне свою историю, я…

– Ты все знал, – перебила она меня со слезами на глазах. – Я доверилась тебе как полная идиотка, а ты сидел и слушал все это дерьмо, о котором и так уже знал.

– Нет, – я взял ее за подбородок, чтобы она посмотрела на меня, но она отдернула голову. – Я не факты слушал. Я слушал тебя, понимаешь? Ты говорила со мной. Ты доверилась мне. Я ничего о тебе не знал по-настоящему, пока не услышал из твоих уст. Я читал про тебя, но не знал тебя.

Она отвернулась, качая головой. Она мне не верила.

– Чем больше я узнавал о тебе, – продолжал я, надеясь, что она поймет, – тем меньше хотел тебя отпускать. Одно вело к другому, и я… – я помолчал. – Я хотел быть тебе полезным. Получив доступ к электронному журналу вашего класса, я посмотрел, как у тебя обстоят дела с успеваемостью.

Джульетта провела ладонями по лицу и отвернулась от меня, но я схватил ее за плечи и снова развернул к себе.

– Я выяснил, что у тебя проблемы с математикой, поэтому утром в день экзамена устроил сбой в системе пожаротушения. Не слишком хороший поступок, знаю. Но я подумал, что дополнительное время на подготовку не помешает. После этого я просто приглядывал за тобой, понимаешь?

Я никогда не планировал вторгаться в ее личное пространство. Как бы это ни было просто и как бы мне того ни хотелось, я никогда не заходил в ее почту, социальные аккаунты и не смотрел медицинские отчеты. На самом деле я пытался придумать предлог, чтобы это сделать. Миллион раз. Я только проверю, здорова ли она. Я только хочу убедиться, что никто ее не донимает. Я лишь посмотрю, не наломал ли дров ее дебил бойфренд. Но я так ничего этого и не сделал. Я не пытался ее контролировать. Просто хотел о ней позаботиться. По крайней мере, я надеялся, это выглядело заботой.

– Мне показалось, что поддержки тебе ждать не от кого, – признался я. – Но это была не жалость с моей стороны. На самом деле для меня стало чем-то вроде облегчения, когда я узнал, что твоя жизнь небезупречна. Мне казалось, что это связывает нас, отличает нас от наших друзей. Я не мог оставить тебя одну. – И я поспешил добавить: – Я знал, что, уехав в колледж, ты обрела свободу, которой у тебя никогда не было. Мне хотелось, чтобы ты наслаждалась этим. Я старался сделать твою жизнь проще. Вот и все.

Джульетта крепко зажмурилась и прижала ко лбу ладонь. По ее щекам текли слезы.

– Так, значит, тебе все известно. Про моего отца. Про то, что, поранив меня, он в тот же день перерезал себе вены. Не мог себя простить – из-за моей сестры.

Да, это я тоже знал. Да и как простить, если стал причиной смерти собственного ребенка?

Я кивнул.

– Все произошло глубокой ночью, – почти шепотом произнес я. – Твоя сестра вылезла из постели. А он подумал, что кто-то проник в дом. Это была ужасная случайность.

Джульетта стояла, опустив голову и утирая слезы.

– Он покончил с собой, чтобы защитить тебя, – сказал я. – Думал, что из-за него может пострадать и другая дочь.

Она подняла глаза.

– И я пострадала, не правда ли? – Ее голос снова обрел силу. – Ведь он оставил меня с ней. Ты бы не был в обиде за это? Я хочу сказать, как насчет твоей матери? Она же оставила тебя с отцом.

Я запустил руку в карман, нащупав нож.

– Да. И что?

– Ну, ты ненавидишь ее за это?

Мои пальцы сжались на толстой пластмассовой рукоятке.

– Не знаю, – пробормотал я.

Она сердито улыбнулась и покачала головой.

– Вот и я не знаю. Я ничего о тебе не знаю. Ты ничего мне не рассказываешь.

– Потому что все это просто дерьмо! – рявкнул я, проводя рукой по волосам. – Не хочу, чтобы ты узнала про меня все эти вещи. Я не хочу, чтобы они испоганили все то, что между нами.