Пенелопа Дуглас - Падение

Она просто стояла и ждала, пока я исчезну, чтобы вернуться к своим иллюзиям, чтобы сделать вид, что ничего этого не было на самом деле.

Я бросила взгляд на Фэллон и Шейн, которые стояли с охапками моих черно-белых тетрадей в руках и смотрели на нас во все глаза.

– Пошли, – скомандовала я.

Когда мы вышли из дома и направились к машине, Шейн догнала меня и спросила:

– Ты в порядке?

– Нет, – улыбнулась я. – Ни черта я не в порядке.

– Папа! – говорю я, входя в гостиную. – Не хочешь сходить в парк?

Затаив дыхание жду. Надеюсь, что не разозлил его. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – молю я про себя. Мне хочется пойти в парк, поиграть в нормальном месте.

– Нет, – ворчит он, даже не глядя в мою сторону. – Не сегодня.

Я останавливаюсь в дверном проеме, глядя на то, как он и какая-то девушка играют с сахаром на столе. Они делят его чем-то острым, а потом смеются и втягивают носом. Они не смотрят на меня, и я понятия не имею, что они делают, но точно знаю: мне все это не нравится. Что-то тут не так.

Из радиоприемника доносится музыка.

Палящее солнце врывается в окна и нагревает мусор в кухне, отчего вонь стоит просто ужасная.

И я знаю, что отец и эта девушка долго еще не оставят свое занятие, а я буду один весь оставшийся день.

Мне здесь не нравится, я хочу домой. В свою приемную семью. Я жил с ними все пять лет с самого младенчества. Мне не нравится мой папа.

Я подхожу к ним чуть ближе.

– Что вы делаете? – спрашиваю тихо.

– Ничего. – Голос моего отца становится жестким. – Иди играй.

Я не знаю, где играть. У нас нет игрушек, как нет и двора. За дверью только грязная старая улочка.

Девушка встает и начинает танцевать, отец улыбается ей, а потом вдыхает еще немного белого порошка.

Слезы жгут глаза. Мне хочется закричать, что мне здесь не нравится. Что я хочу домой. Но отец говорит, что снова побьет меня, если я еще хоть раз скажу что-то плохое. Когда он приехал забрать меня, я думал, что захочу жить с ним. Думал, что увижу свою маму.

Но я один, и мне все время грустно. Здесь грязно, и мне не нравятся люди, которые к нему приходят. Никто не готовит. Никто со мной не играет. Каждый день, проснувшись и вспомнив, где нахожусь, я плачу.

Слезы текут по моему лицу, и я шепотом говорю:

– Папа, я хочу есть.

Он злобно смотрит на меня, и я начинаю пятиться. Лицо сводит от боли, потому что я не могу перестать плакать. Слезы текут у меня из глаз, плечи трясутся.

– О, сходи принеси ребенку еды, – произносит девушка добрым голосом. – Я побуду с ним.

– Ребенок может подождать, – ворчит отец, подходя к ней сзади и положив руки на ее интимные места. – Сначала покажи, как ты сосешь.

Я стоял в душе, оперевшись о стену и опустив голову. Проводил ладонью по волосам и выдыхал, избавляясь от дерьмовых воспоминаний, которые день за днем пытался оставить в прошлом.

Вот почему я занимал себя по максимуму.

Учеба. «Петля». Лакросс. Клуб. Мои компьютеры. Друзья.

Я почти никогда не оставался дома в одиночестве и по той же причине предпочитал не сближаться с людьми. Особенно с женщинами.

Я провел руками по лицу, ощущая привычную тяжесть волос на спине.

К черту Кейси Картер. Ей с какого-то хрена понадобилось взять и снова включить сучку, да и почему меня это удивляет? Джаред, помнится, меня предупреждал, он говорил, что она дерганая и плаксивая. Но я все равно мечтал о ней.

А почему? С чего она вообще казалась мне какой-то особенной? У меня было не так много девушек, как она, по всей вероятности, считала, но я мог себе это позволить. Мог бы заполучить любую. Черт, да взять хоть Кэмерон. Мы с ней всегда были готовы встретиться по первому звонку. Так зачем мне эти закидоны Кейси?

Каждый ее взгляд стоил тысячи слов. Почему я чувствовал себя таким цельным, когда она улыбалась мне или смотрела так, словно нуждалась во мне?

Когда прошлым вечером я заглянул в ее испуганные глаза и впервые увидел все эти чувства, которых она так боялась, но мечтала испытать, я тут же понял, что в ней сокрыто намного больше, чем она привыкла показывать окружающим.

И я понял, что из-за нее потеряю голову.

Я сглотнул комок в горле и выключил воду. Выйдя из душа, схватил полотенце, обмотал его вокруг талии и подошел к зеркалу над умывальником. Вытер конденсат и приблизился к нему, пытаясь увидеть себя со стороны.

Достаточно симпатичный. Достаточно сильный. Достаточно уважаемый. Достойный парень. Я был чист, и никто не мог посмотреть на меня сверху вниз. Я выпрямился и напряг челюсть. К черту ее. Почему меня вообще все это волнует?

Конечно, прошлой ночью у меня был лучший секс в моей жизни, и мне даже не понадобилось кончать. Но потом, во дворе, когда она посмотрела на меня как на грязного ублюдка, сына Томаса Трента, я впервые за долгое время почувствовал себя так, словно вернулся в его дом. Нечистым. Незащищенным. И недостойным.

Я больше никому не позволял вызывать во мне это чувство. Никогда.

Взяв с раковины резинку, я завязал волосы в хвост и прошел в свой кабинет, где из динамиков звучал трек The High Road группы Three Days Grace. Войдя в Skype, набрал своему боссу, отцу Фэллон, и буквально через несколько секунд он ответил.

– Киаран, – поприветствовал его я, решив говорить стоя, склонившись к экрану.

– Джексон.

Киарану Пирсу было около пятидесяти лет или чуть больше того, но при этом он идеально подходил под типаж Джеймса Бонда. Типаж мужчины, который с годами становится только лучше, как хорошее вино; мужчины, у которого есть харизма, собственный стиль и подружки на каждом континенте? Таким был Киаран.

Ирландец по происхождению, он держался как настоящий итальянец – лощёный, уверенный в себе. Мы с ним познакомились пару лет назад, когда Мэдок и Фэллон только начали встречаться, а я едва окончил старшие классы школы. Тогда он обратился ко мне с предложением.

Никакого оружия. Никаких наркотиков. И никаких встреч. Таковы были мои условия.

И тем не менее меня могли арестовать. То, что я делал для него, было противозаконно.

Но у меня, по крайней мере, не было никаких нравственных заморочек касательно того, чем я занимался. Я по-прежнему считал, что нахожусь на правильном пути. Например, я расследовал серые взносы в избирательные фонды, чтобы Киаран мог собрать компромат на сенатора и посредством шантажа отобрать у него недвижимость, или кормил его конкурентов сфабрикованными данными. Все же это было опасно и могло навлечь на меня неприятности, но я не расхаживал с наркотой на улицам и нигде не светился.

Большей частью задачи были довольно мелкие, но при этом высокооплачиваемые.

Эта работа занимала не так много времени, а денег откладывать позволяла ровно столько, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности.

– Док 17? – осведомился Киаран.

– Завтра вечером.

– Ллиен?

– Загружается. – И я нажал несколько кнопок, завершая задачу.

Наши онлайн-беседы с Киараном всегда были короткими, простыми и с использованием шифра. На всякий случай. «Док 17» – относилось к купленному Киараном складу, на который нужно было пробить разрешение, а Ллиен – написанная наоборот фамилия человека, чья личная и финансовая история интересовала Киарана. Задачи были не сложными, но многочисленными. Скучать он мне не позволял.

– Хорошо, – кивнул он. – Скоро буду в городе. Тогда и пообщаемся.

– Отлично.

Он поднес к губам стакан со скотчем. Я знал, что там именно скотч, потому как первым человеком, чью подноготную я изучил после знакомства с Киараном, был он сам.

– Сегодня мой бухгалтер переведет тебе платеж, – добавил он.

– Не трудитесь, – пошутил я. – Я уже снял деньги с вашего счета.

– Вот засранец. – Он резко поставил стакан, а на его губах заиграла легкая улыбка.

Я расхохотался, качая головой.

– Вы должны больше мне доверять. Я бы с вами так не поступил. Хоть и могу это устроить, – подчеркнул я, – но не стану.

Он вздохнул, а я отметил про себя, как сильно они с Фэллон похожи. Русые волосы, темно-зеленые глаза, смуглая кожа, которая казалась загорелой даже зимой. У обоих на носу небольшая россыпь веснушек.

Однако на теле у Фэллон красовалась парочка неброских татуировок, а у Киарана же – шрамы от пулевых ранений.

– Ты выглядишь уставшим, – заметил он. – Кто-то не давал тебе спать ночью?

Если бы.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил я.

Мне не хотелось обсуждать с ним Джульетту.

– Вот бы снова стать молодым, – мечтательно произнес он. – Развлекайся, пока можешь, сынок. Рано или поздно появится та, которой будет по силам скрутить тебя в бараний рог.

Ага, точно подмечено.

– Буду осторожен.

Он кивнул мне:

– Береги себя, парень.

– И вам того же.

Разлогинившись, я покинул кабинет и, войдя к себе в спальню, надел свободные черные штаны. Обычно я носил джинсы, но так как сегодня планировал провести день в гараже, знал, что запачкаюсь. Так что черные штаны были в самый раз.

Сегодня утром я уже успел позаниматься в тренажерном зале, завершить несколько других проектов, которые поручил мне Киаран, и принять душ. Теперь у меня оставался всего час до того, как мой дом снова наводнят люди. В вечерних гонках помимо моей машины будут участвовать еще две тачки с разными водителями; кроме того, несколько моих приятелей обычно приезжали ко мне готовить свои агрегаты к гонке. А с ними – их друзья и подружки. Это было частью нашей подготовки. Мы тусовались, болтали, одалживали друг у друга инструменты… Так как Джаред оставил здесь весь свой скарб, а я в придачу обзавелся своим собственным, выбор у меня был достойный.