— Ваша жена очень красива, лорд Фитцуоринг.

Он не сводил глаз с Дельфины.

— Должен согласиться с вами, мадам. Но она не просто красива, она самая прекрасная среди всех женщин, кого я встречал в жизни, хотя, — он подмигнул, — я ее муж и не могу быть до конца объективен.

Модистка приблизилась к Дельфине:

— Прошу вас, следуйте за мной, леди Фитцуоринг, в примерочную, где снимем необходимые мерки, прежде чем приступим к выбору фасонов и материала для ваших платьев и нижнего белья. По вашему вкусу и вкусу вашего супруга, разумеется.

— Я полностью отдаюсь в ваши руки, мадам Лаваль, и полагаюсь на ваш вкус.

— Идемте с нами, лорд Фитцуоринг, я покажу новейшие образцы тканей и фасонов.

Дельфина немного растерялась, ей не хотелось раздеваться перед мужем, с которым давно не спала, но ничего не оставалось, как смириться. Она покорно прошла за занавеску, сопровождаемая мадам. Это была совсем небольшая комната с образцами тканей, рисунками фасонов, там же стоял стул, на который мадам Лаваль усадила Стивена. Потом повернулась к Дельфине:

— Теперь мы снимем с вас платье, надо сделать замеры фигуры.

Дельфина повернулась спиной к модистке, чтобы та могла расстегнуть платье. Комнатка была довольно тесной для троих. Вскоре она стояла в нижнем белье, покорно поворачиваясь и поднимая руки, по приказанию мадам делая вдох или выдох. При этом время от времени из-за тесноты вынуждена была касаться Стивена.

Он не спускал с нее глаз, и когда она коснулась нечаянно его бедра, то ощутила его каменную твердость, выдававшую напряженное состояние. Она почувствовала себя как муха в паутине, хотя ее растерянности нельзя было заметить, внешне она оставалась спокойной, пока не увидела себя в зеркале. И задохнулась в немом ужасе — ее грудь была почти полностью обнажена, едва прикрытая прозрачным батистом нижней рубашки. Выпуклые округлости с розовыми твердыми сосками были отчетливо видны. Она осмелилась поднять взгляд на Стивена и увидела прикованные к ней глаза, откровенно и жадно разглядывающие ее почти обнаженные прелести. Ее кожа загорелась под этим сосредоточенным мужским взглядом, она не знала, как прекратить эту пытку.

Опустившаяся перед ней на колени мадам Лаваль взглянула вверх и улыбнулась одобрительно.

— Вы само совершенство, леди Фитцуоринг. Мне доставит огромное удовольствие сшить для вас наряды, одеть такое великолепное тело и подчеркнуть его достоинства — вот моя цель. Ваше тело прекрасно — полная в меру грудь, тонкая талия и бедра — о, mon Dieu! — И она повернулась к Стивену: — Вы счастливец, лорд Фитцуоринг!

Она видела, как лорд пожирал глазами жену, скользя взглядом по ее атласной коже, светившейся при ярком свете примерочной. А у Стивена во рту пересохло и перехватило дыхание от вида полуобнаженной Дельфины, оказавшейся так близко впервые после его приезда. Изголодавшийся по ее ласкам, он смотрел на созревшие прелести жены, расцветшие с первым материнством, и с трудом сдерживался, чтобы не дотронуться до них.

— Абсолютно с вами согласен, мадам, — сдавленным голосом отозвался он не сразу.

Дельфине вдруг стало так стыдно оттого, как они беззастенчиво и откровенно обсуждали особенности ее строения, что она даже прикрыла глаза. Мадам вновь опустила голову, занимаясь своей работой, приятная улыбка не сходила с ее губ. О, она прекрасно заметила этот взгляд лорда, мадам часто видела подобные сценки в своей примерочной. Он был полон нетерпения поскорее увезти жену домой, уложить в постель и там доказать ей свою любовь самым пылким образом. В этом мадам была уверена.

— Вы льстите мне, мадам Лаваль, я никогда не видела в себе ничего выдающегося, — выговорила наконец Дельфина и обрадовалась, что ее голос не дрожит. — У меня четыре старших сестры, которые гораздо красивее меня.

— Тогда присылайте их ко мне, я смогу им угодить, — засмеялась мадам Лаваль, поднимаясь с пола. — Я сейчас покажу вам несколько фасонов на выбор, а вы можете пока надеть ваше платье. — Она взглянула на лорда, и в ее глазах мелькнул огонек. — Уверена, что ваш муж поможет вам справиться с застежкой. — Она вышла.

Стивен поднялся, и, когда стал застегивать маленькие пуговицы на спине, ей показалось, что его пальцы обжигают ее обнаженную кожу. Она проклинала свою нервозность и чувствительность. Когда он закончил и отступил, она вздохнула с облегчением. Но это было еще не все. Потому что почувствовала, как его горячие губы прижались к ее шее.

— Это было незабываемое впечатление, любовь моя, — тихонько пробормотал он над ее ухом, — никогда еще не испытывал подобных приятных ощущений при виде раздетой дамы.

На мгновение их глаза встретились в зеркале, и если его улыбка была полна обожания, то ее — неуверенности. Но, поддаваясь влиянию такого открытого восхищения, она не могла не откликнуться, сердце забилось учащенно, она покраснела и склонила голову, пряча смущение, и наклонилась, делая вид, что поправляет юбку.

Ее нервозность не ускользнула от него. Он рассмеялся негромко, увидев, что при этом маневре ее округлости чуть не выскочили из лифа платья.

— В чем дело, Дельфина? Я только застегнул твое платье.

Она выпрямилась и подтянула край лифа вверх, пытаясь прикрыть грудь, но попытка была напрасной.

— Не волнуйся, моя дорогая. Мы здесь одни, но ведем себя пристойно. Тебе абсолютно не о чем волноваться.

— Прошу тебя, перестань, Стивен. Мадам Лаваль все слышит.

И как бы в подтверждение тут же появилась мадам Лаваль, она принесла рисунки отобранных фасонов. Дельфина оценила выбор модистки, сказав, что они прекрасно подобраны и вполне соответствуют ее вкусу. Но Стивен проявил живой интерес, сознанием дела рассматривая рисунки, некоторые забраковал, другие одобрил. Потом были выбраны ткани, цвета, оттенки. Она была поражена неожиданно открывшимися талантами мужа. Наконец все фасоны были обговорены и одобрены, к каждому рисунку прикреплен кусочек ткани — шелка, атласа, шерсти, бархата. Одно платье полностью выбрал Стивен — для первого бала: глубокого темно-красного цвета, который так шел к рыжевато-каштановым волосам Дельфины. Оно было образцом элегантности — простота покроя прекрасно сочеталась с богатой, дорогой тканью.

Она была в ужасе, прикинув, в какую колоссальную сумму выльется весь гардероб.

Стивен, видимо, по ее лицу понял, о чем она думает, и, склонившись к жене, тихо произнес:

— Я уже говорил, Дельфина, не надо сомневаться, ты можешь тратить мои деньги столько, сколько заблагорассудится. К тому же все выбрано удачно, и мадам Лаваль одобрила твой вкус. А теперь посмотрим, что нам может предложить еще Бонд-стрит. — Он повернулся к хозяйке салона: — Мне бы хотелось, чтобы первые два платья были готовы послезавтра. Мы в Лондоне ненадолго.

— Но, сэр, — ахнула модистка, — два дня слишком мало. По крайней мере неделя.

— Простите, мадам, но мы идем на бал в Шевингтон-Хаус, а моя жена не привезла с собой подходящего к случаю платья.

— Но даже моим опытным швеям потребуется минимум две недели, чтобы все закончить.

— Тогда наймите больше швей. — Стивен сверкнул улыбкой, выписал чек и протянул мадам Лаваль.

При виде указанной там суммы она чуть не упала в обморок.

— Вы необыкновенно щедры, милорд. — Ее голос дрогнул.

— Должен же я покрыть все ваши расходы и лишние хлопоты.

Он знал, что за такие деньги можно было заказать вдвое больше нарядов.

— Если затраты превысят указанную сумму, пришлите мне счета. И разумеется, предусмотрено, что вы получите отдельное вознаграждение, когда все будет готово. Так что скажете?

Модистка на мгновение задумалась. Мать этого лорда была одной из ее самых лучших заказчиц, и она не могла упустить выгодного клиента. К тому же бал в Шевингтон-Хаус был выдающимся событием, и показать на нем свое искусство стоило дорогого. Ведь ее платье на такой красивой леди вызовет фурор, нет, этот шанс нельзя упустить. Она выполнит заказ, даже если швеям придется шить круглосуточно.

Лорд заплатил вдвойне и выбрал самые дорогие ткани.

— Хорошо, месье, я сделаю все, что в моих силах.

После салона мадам Лаваль они прошлись по другим магазинам, где накупили разных красивых вещей, украшения. Некоторые покупки Дельфина несла сама, более крупные должны были доставить. Наконец подошли к экипажу, терпеливо ожидавшему в конце улицы, и поехали домой.

После легкого обеда супруги отправились навестить родителей Дельфины. Лоуэнна подпрыгивала от нетерпения, так ей хотелось увидеть беби тети Роуз — кузена Томаса, поиграть с ним в детской, той самой, где когда-то играла ее мама.

Лицо Стивена радости не выражало — предстояла так долго откладываемая встреча с тестем. Но он знал, что обстоятельства вынуждают смириться. Дельфина, прекрасно понимая его состояние, пыталась сгладить напряжение.

— Не беспокойся, Стивен, все пройдет хорошо, я уверена.

И он почувствовал благодарность к своей молодой жене.

— Спасибо за поддержку, Дельфина, я и не жду, что меня примут с распростертыми объятиями, как долгожданного члена семьи, я только хочу поскорее с этим покончить. Наверняка твой отец наговорил обо мне много нелестных слов, когда ты навещала их без меня.

— Ничего подобного. Хотя и он, и мама выражали некоторое беспокойство.

— По какому поводу?

— Они беспокоились за меня, когда я жила одна.

— И что ты ответила?

— Что я была одна, потому что ты выполнял свой долг в Испании. Но сейчас все в порядке.

Лоуэнну сразу отвели в детскую, а Дельфину и Стивена проводили в парадную гостиную, где семейство собралось к чаю. Родственники ждали их с разными чувствами. Леди Кэмерон была явно довольна, что лорд Фитцуоринг, муж младшей дочери, наконец удостоил их визитом, а близнецы, которых можно было отличить лишь по цвету платьев — одна в голубом, другая в розовом, — сидели на полосатом диване и с откровенным восхищением взирали на своего красавца-деверя. Лорд Кэмерон неохотно поднялся и окинул взглядом внушительную фигуру зятя.