– Да, – все с той же хмуростью ответила Диана и покраснела. Она сама не понимала, почему сердится на себя.

Оставив слабоумных во дворе, девочка и молодой человек поднялись по лестнице. Незнакомец велел слуге подождать. Диана молча отдала матери кошелек. Дзанетта принялась причитать и сбивчиво и сумбурно излагать гостю свою жизнь. Тот, в свою очередь, задал ей несколько вопросов о болезнях ее и отца мальчиков. На что Дзанетта клятвенно заверила, что ни она, ни ее супруг никогда ничем не болели.

– Томас был англичанином, а они славятся своим здоровьем!

– Вот как! – незнакомец улыбнулся. – Я тоже англичанин.

– Я догадалась! – вдруг выпалила Диана.

– Как же ты догадалась, – полюбопытствовал он, – по моей одежде?

– Нет, больше по тому, как вы произносите слова, – ответила девочка более охотно.

– У вас умная дочь, – гость сделал комплимент хозяйке.

– Ах! – Дзанетта смахнула несколько слезинок со своих отвислых щек. – Лучше бы этот ум достался ее братьям! Они бы работали, скопили ей денег на приданое и выдали бы замуж! А так… Если бы вы знали, что с ней сделали!..

Тут она принялась рассказывать гостю о том, как Диану изнасиловали. Девочке стало стыдно, она кинулась вниз по лестнице и снова выбежала во двор. Слуга поджидал своего господина. Дети крикливо играли. Слабоумные бесцельно слонялись взад и вперед. Повесив на перила балкона ковер, одна из соседок принялась рьяно выколачивать из него пыль. Внизу распахнулось окно, и другая соседка завопила, что пыль летит прямо на ее подоконник, что, впрочем, было правдой. Это привычное зрелище вдруг показалось Диане таким противным и безысходным, что она без оглядки кинулась на улицу. Сначала ей хотелось убежать подальше. Но потом, сама на себя сердясь, она спряталась за стеной соседнего дома, откуда была видна карета незнакомца.

Вскоре он вышел в сопровождении своего слуги. Тот нес складной стул. В руках незнакомца был альбом. Очутившись на улице, незнакомец оглянулся по сторонам. Диана поняла, что он ищет ее. Она решительно подошла к нему. Он обрадовался.

– О! Я даже забыл спросить, как тебя зовут, – начал он.

– Диана.

– Красивое имя. Может быть, хочешь немного прокатиться в карете, Диана?

Девочка угрюмо нахмурилась.

– Нет, не хочу.

Молодой человек и сам не понимал, зачем он обращается к этой девочке. Не было никакого смысла задабривать ее, ведь ее мать разрешила осмотреть слабоумных уродов и еще раз зарисовать их.

– Ну, как знаешь, – он нерешительно шагнул к своей карете.

Диане показалось, что он огорчен ее отказом. Она подбежала к нему.

– Я… я могу пойти с вами пешком, – она заложила худенькие руки за спину и вскинула голову на тонкой шейке. – Я могу показать вам книжные лавки!

– Покажи, – он чуть наклонился и испытующе посмотрел на девочку, не выразив удивления по поводу ее странного предложения.

Он приказал слуге сесть в карету, а кучеру – ехать за ними. И сам зашагал по мостовой рядом с оборванной девочкой. Некоторое время они шли молча. Затем она спросила:

– Для чего вы рисовали моих братьев и расспрашивали мать? Вы хотите понять причину их болезни? Вы – лекарь?

– Да, – серьезно ответил он, – я учился в Англии, затем в Париже. Я действительно хочу понять причины, вследствие которых человек рождается или становится слабоумным. Но я забыл представиться. Меня зовут Джон Айрленд.

Девочка наклонила растрепанную голову. Видимо, это заменяло ей приветственный поклон.

– Соседки говорят, что все это случилось потому, что у мамы жила Белла, обезьянка. Обезьяны и коты – ведь это олицетворение злого духа…

– Ты так думаешь?

– Я – нет. Но другие так говорят, – смело ответила девочка. – Мама любила Беллу, ведь обезьянку подарил ей мой отец, тогда они были молодые и красивые. – Девочка вдруг смутилась.

– Конечно, обезьянка не могла быть причиной болезни твоих братьев, – успокоительно произнес Джон Айрленд.

В его голосе девочке послышалось снисхождение, и она, словно маленький ежик, выпустила колючки.

– А я думаю иначе, – проговорила она даже с некоторой дерзостью. – Ведь обезьянка могла быть больна, и болезнь могла от нее передаться братьям и проявиться у них в слабоумии и уродстве.

Джон Айрленд приостановился и с удивлением посмотрел на оборванную девочку, рассуждавшую смелее иного кембриджского профессора.

Он принялся ей рассказывать те выводы, которые сделал за время своих исследований. Она слушала с интересом. Так они добрались до книжной лавки. Старый книгопродавец давно знал девочку. Она смело вошла. За ней вошел и Айрленд. Просмотрев книги, он приобрел для себя несколько. Затем обратился к Диане:

– Какую книгу ты бы хотела в подарок? Девочка выбрала фолиант с описаниями экзотических животных.

В Неаполе Джон Айрленд гостил у своего коллеги врача. С Дианой он виделся еще несколько раз. Когда он прощался с девочкой и ее матерью, Диана внезапно попросила:

– Возьмите меня с собой!

– Что ты говоришь?! Как можно такое говорить, бесстыдница! – заохала было мать, но затем вдруг печально взглянула на молодого человека и сказала: – А и вправду, взяли бы вы ее с собой. Вы, как я вижу, порядочный и благородный человек. А кто знает, с кем ее может столкнуть судьба после моей смерти, когда она останется одна, без всякой поддержки.

И неожиданно для самого себя Джон Айрленд согласился взять странную девочку с собой. Он оставил еще денег ее матери и несчастным братьям и обещал посылать деньги. Он также обещал, что с Дианой не случится ничего дурного. Расставаясь с матерью, Диана невольно расплакалась, она с грустью поцеловала братьев, даже не сознававших, что сестра покидает их. В назначенный день Диана была готова. У нее не было ничего, кроме книги, подаренной Айрлендом. Девочка спустилась во двор, села в карету и копыта застучали по мостовой. Окруженная сгоравшими от любопытства соседками, Дзанетта махала рукой вслед дочери.

Так началась новая жизнь Дианы. Джон Айрленд привез ее в Кембридж. Сначала он хотел поместить ее в какое-нибудь закрытое учебное заведение для девочек. Но затем передумал. Для подобного заведения Диана была слишком умна. Он сам стал учить ее. Вскоре девочка уже была не только его ученицей, но и помощницей. Его друзья и коллеги поражались способностям Дианы. Однако даже более, чем медицина, ее привлекало изучение жизни и повадок животных.

– Ведь я, можно сказать, обязана своим существованием зверушке, – шутя говорила она Айрленду. – Кто знает, если бы не обезьянка Белла, может быть, отец и не приглянулся бы так моей будущей матери.

После смерти отца и матери Джон Айрленд унаследовал порядочное состояние. В основном он тратил деньги на свои медицинские занятия. Диане, своей помощнице, он положил хорошее жалование, из которого она могла часть отсылать своей матери и несчастным братьям.

Прошло лет двенадцать. Диана получила известие о том, что ее мать и братья погибли во время эпидемии какой-то заразной болезни, внезапно вспыхнувшей в Неаполе. Когда жила девочкой дома, Диана, казалось, не была особенно привязана к своим родным. В дальнейшей ее жизни семью ей заменил Джон Айрленд. Но теперь, получив это внезапное известие о смерти матери и братьев, она вдруг огорчилась, почувствовала себя одинокой и несчастной. К этому времени Диана выросла, расцвела и превратилась в красивую девушку. Впав в состояние тоски и одиночества, она вдруг стала смотреть на Айрленда иными глазами. Она поняла, что просто влюблена в этого человека. Но ее тотчас начала мучить мысль, что он не может ответить взаимностью. Да, он не любит ее и не может любить! Кроме того, она никогда не забывала о том страшном изнасиловании. Она и до сих пор чувствовала себя запятнанной, опороченной.

Джон Айрленд не мог не заметить подавленного состояния своей помощницы. Сначала он не понимал, что происходит с Дианой. Он подумал было, что она больна. Но нет, она была совершенно здорова. Он постоянно спрашивал, что с ней, и получал односложные ответы. Ему даже пришло в голову, что эта меланхолия – предвестник душевной болезни, что очень встревожило его и почти выбило из колеи. Но тут на помощь пришла старая экономка. Когда Диана в очередной раз вышла из столовой, почти ничего не съев, миссис Хитклиф деликатно заметила:

– По-моему, эта девушка просто-напросто влюблена.

– Вы серьезно так думаете, миссис Хитклиф? – переспросил Джон Айрленд.

– Совершенно серьезно, сэр Джон.

– Это странно. Не могу понять, кого же она полюбила. То есть я не вижу вокруг никого, кто был бы достоин ее ума и… откровенно признаюсь, ее красоты. Но если уж она влюблена, я, конечно же, не стану препятствовать ее счастью… Но почему же она выглядит такой подавленной и грустной?.. Быть может, это любовь без взаимности, как вы полагаете, миссис Хитклиф?

– Я так полагаю, сэр Джон. Это любовь без взаимности, но она может превратиться в любовь взаимную.

– Вы говорите загадками, миссис Хитклиф.

– Боже! Ведь все так просто! Девочка влюблена в вас, сэр Джон! И мне кажется, что и вы любите ее!

– Гм! В сущности… Да, так оно и есть. И что же теперь делать? Могу ли я сказать ей?

– Разумеется, можете. И даже должны!

После ужина, когда Диана хотела уйти в свою комнату, Джон Айрленд попросил ее задержаться в гостиной.

– Я хотел бы поговорить с вами, Диана.

– Я слушаю вас.

– Я очень привык к вам. Нет, я полюбил вас. Я хотел бы просить вас стать моей женой.

– Нет, нет, это невозможно! – воскликнула Диана и резко отвернулась, собираясь быстро выйти из комнаты.

– Но почему? Почему? – Айрленд схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Неужели вам не ясно? – Диана не выдержала и заплакала. – Как можете вы, умный, достойный, жениться на незаконной дочери матроса и портовой девчонки, на сестре слабоумных, изнасилованной на грязном чердаке?! – последние слова Диана просто выкрикнула Айрленду в лицо.