– Что ж, дождемся его следующей поездки.

– Ты не мог бы мне все же объяснить, какая опасность угрожает моему отцу?

– Пока нет. Но ты непременно узнаешь.

– Это имеет какое-то отношение к опасности, угрожающей Брюсу Карлтону?

– А какая опасность угрожает ему?

– Я полагала тебя более правдивым человеком.

– Гм! Я вижу, ты знаешь…

– Да.

– Случайно?

– Да.

– Как это произошло?

Я рассказала о ночи в парке.

– Это правда, – признался Санчо…

Он рассказал мне, что встретил и полюбил Коринну еще когда она была юной девушкой. Их любовь была взаимной. Несмотря на строгое воспитание, Коринна отличалась пылким темпераментом, в конце концов она отдалась своему любимому. Их связь не осталась без последствий. Вскоре выяснилось, что Коринна ждет ребенка. О браке не могло быть и речи. Ведь Коринна была урожденной графиней по отцу и знатного рода по матери. А Санчо был всего лишь незнатным дворянином. Донья Инес никогда бы не согласилась на их брак. Более того, один только разговор об этом мог бы ее убить. Молодые люди не знали, что предпринять, на что решиться. Бежать в Европу Коринна боялась. Ее не страшила потеря графского титула, но ужасала мысль о том, что она разобьет сердце любящей матери, которая так заботливо растила и воспитывала ее. Наконец любовники приняли решение бежать.

– Ты собирался жениться на Коринне? – с любопытством спросила я.

– Конечно. Ведь я не мог бросить ее опозоренную, – ответил он прямо.

Но, к счастью, ему не пришлось изменять своим принципам и удалось остаться холостым. Как раз, когда любовники пребывали в отчаянии, к Коринне посватался лорд Карлтон. Донья Инес не сразу дала свое согласие. Ведь, выходя замуж за лорда Карлтона, ее дочь теряла графский титул и становилась всего лишь баронессой. Но Коринна ловко разыграла влюбленность и мать уступила. Так, Мелинда, первенец Коринны и Санчо, родилась законной дочерью барона Карлтона. Маленький Джон тоже был сыном Санчо Пико.

– Тебе это кажется вполне честным? – Я потеребила кисти шали.

– Честным по отношению к кому?

– Не надо уверток, Санчо. Я не говорю о том, что это нечестно по отношению к лорду Карлтону. Но для тебя самого? Тебя не мучает то, что твоих детей воспитывает другой человек, то, что они называют его отцом?

– Лорд Карлтон – отнюдь не первый мужчина, обманутый подобным образом. Да, меня мучает подобное положение вещей, хотя жениться на Коринне я не собираюсь. Впрочем, я вообще не желал бы связывать себя узами брака.

– Что за план ты придумал для того, чтобы устранить лорда Карлтона? Почему Коринна назвала этот план «ужасным»? – напрямик спросила я.

– Прости, Эмбер, сейчас я не могу тебе этого сказать. Но я клянусь тебе, что не стану убивать лорда Карлтона. Я не убийца, – серьезно ответил он.

– Но когда-нибудь я узнаю все?

– Да, обещаю тебе. И не бойся ни за себя, ни за детей.

– Связана ли опасность, грозящая моему отцу, с лордом Карлтоном?

– Возможно; пока не знаю.

Он еще раз повторил, чтобы я не боялась. Затем мы все же занялись любовью.

Глава пятьдесят пятая

Боялась ли я? Трудно сказать. Во всяком случае, я решила твердо, что буду сама участвовать в делах, задуманных Санчо. Он попросил меня спросить отца, когда тот собирается в свою очередную поездку. Я обещала.

Испанца Фернандо так и не нашли. Я пыталась угадать, глядя на отца и донью Инес, состоялся ли между ними разговор о таинственном вампире. Отец любил донью Инес. Я думала об этой любви и в конце концов пришла к выводу, что со времени венчания с моей юной матерью отец сильно изменился. Он рассказал мне, что внешне я очень похожу на мать.

– А характер? – спросила я. Он задумался.

Меня эта внезапная задумчивость немного удивила. Почему он не отвечает сразу? Мне пришла в голову вполне естественная мысль: он просто плохо помнит мою мать. Ведь они были так молоды, так мало прожили вместе. Но вот он заговорил:

– Ты – женщина иного времени. Твоя мать могла быть решительной, но у нее были какие-то твердые нравственные устои; например, не выходить замуж за того, кого не любишь; во что бы то ни стало сохранять верность любимому…

– Это плохо, что у меня нет подобных твердых устоев? – прервала его я.

– Думаю, не плохо и не хорошо, это просто данность… – Вероятно, он подумал и о своей младшей дочери. – Скорее, это свойственно Коринне… – он замолчал. Должно быть, подумал, что может обидеть меня.

Я тоже не хотела продолжать разговор о Коринне. Теперь, после того что я узнала о ней, я бы побоялась выдать ее нечаянно. Поэтому я просто дружески коснулась руки отца и перевела разговор на другое.

Может быть, юная донья Инес, так несхожая внешне с моей матерью, отличалась теми же твердыми нравственными устоями? Да, впрочем, она и сейчас, кажется, их имеет в полной мере.

Иногда мне приходило в голову, почему я считаю подлостью предупредить лорда Карлтона о явно грозящей ему опасности? Ведь, возможно, ему все же грозит гибель. И ведь я любила этого человека, он был отцом моего первенца. Разве Коринну и Санчо я люблю больше? Смешно! Как сильно я изменилась! Я, как чужую, вспоминала себя прежнюю, мечтавшую о настоящем браке с Карлтоном, готовую на все ради близости с ним. Теперь я даже не понимала, не воспринимала механизм тогдашних моих чувств; они просто казались мне комичными, досадными, даже глупыми. Такими же казались мне чувства Коринны к Санчо. Я совершенно не ревновала. Я вдруг поняла, что один человек может иметь не одного партнера или партнершу по близости; что любой человек может любить много и полноценно сближаться со многими себе подобными. Тогда какой смысл имеют эти клятвы в верности одному? Зачем их так восхваляют? Разве подобные клятвы не калечат людей, не сужают, не обуживают их чувства? Но все же, что будет с Карлтоном? Я не хотела ему зла. Но я считала, что не имею права выдавать Коринну и Санчо. Меня саму интересовало, откуда проистекает эта моя убежденность. Но проследить ее истоки я никак не могла.

Время проходило в напряженном ожидании, в размышлениях и в занятиях любовью.

Я составила свой план. Когда я достоверно узнаю, что отец собирается ехать, я поеду вместе с доном Санчо.

Несколько раз отец говорил мне, что едет. Я придумала предлог, почему я спрашиваю его об этом. Всякий раз я просила его привезти мне табачных листьев. Я объясняла это своей прихотью: мне будто бы хочется самой нанизать их, высушить, истолочь и приготовить нюхательный табак с ароматическими веществами. Кстати, я действительно занялась этим и это даже понравилось мне. В Лондоне была мода нюхать табак. Теперь я наполняла свою давно пустовавшую фарфоровую табакерку табаком собственного изготовления. Разумеется, отец ни о чем не подозревал.

В первый раз, когда я известила Санчо о том, что отец собрался ехать, Санчо молча кивнул.

– Ты поедешь следом? – я внимательно посмотрела на него.

– В этот раз – нет.

– Но когда ты все же поедешь, разумеется, и я поеду с тобой!

Мне показалось, что я произнесла это с излишней горячностью и вызовом; я подосадовала на себя. Но Санчо понял меня и ответил с неожиданной мягкостью:

– Не тревожься, Эмбер, ты и вправду поедешь со мной.

Четыре раза я предупреждала Санчо о поездках отца. Наконец в четвертый раз Санчо сказал мне, что теперь ему ясно: отец уезжает примерно каждые две недели.

Глава пятьдесят шестая

Однажды, одевая меня, Сесилья посмотрела на меня большими глазами и, явно сгорая от желания тотчас все выложить, заявила:

– Уж и не знаю, ваша светлость, говорить ли вам..

– А если я прикажу не говорить, ты не скажешь? – я улыбнулась. – Неужели удержишься?

Она состроила смешную гримасу и тоже рассмеялась.

– Ладно уж, так и быть, скажу. – Она тут же прижала ладонь к пухлым губам, сдерживая смех, затем стала серьезной. – Вообще-то ничего смешного здесь нет. Только у дона Санчо Пико гостит лорд Карлтон.

Она сделала выразительную паузу и еще больше округлила глаза. Конечно, она ожидала, что я заполню эту эффектную паузу возгласом «Ох!» или другим подобным проявлением изумления. Но я и бровью не повела, хотя сердце мое учащенно забилось.

– Вы разве знаете об этом? – Сесилья была явно разочарована.

– А почему бы мне не знать? – Меня тронула почти ребяческая наивность этой девушки. – Нет, ничего удивительного в том, что я это знаю. Гораздо интереснее узнать, откуда это известно тебе.

– От… от слуг! – выпалила она смущенно.

– Уж не от слуг ли дона Санчо, а? Но, насколько я знаю, у него только один слуга, – я испытующе посмотрела на Сесилью. Негры, конечно, краснеть не могут; будь девушка белой, она бы, наверное, залилась румянцем.

– Слуга и кормилица, – невпопад поправила она меня.

– Кормилицу дона Санчо я тоже знаю, и поэтому не верю, чтобы она болтала с тобой.

– Нет, не болтала. – Сесилья потупилась.

– Да, я знаю этого слугу, – продолжала я с деланной задумчивостью, радуясь в душе тому, что мы не говорим больше о лорде Карлтоне. – Он молодой, довольно красивый. Его зовут Диего, ведь так?

– Да, – согласилась смущенная Сесилья, – он очень красивый и… и белый! – и она залилась слезами.

Я попыталась понять, огорчает ли ее то, что Диего белый, или же наоборот привлекает.

– Послушай, Сесилья, – начала я осторожно, ведь я чувствовала определенную ответственность за судьбу этой девушки, – ты не маленькая девочка и глупо было бы мне предупреждать тебя, что от любви бывают дети. Уж не попала ли ты в беду? Почему ты плачешь?

– Ах, ваша милость, ваша милость; может, было бы лучше, если бы я попала в беду; по крайней мере, это означало бы, что я получила удовольствие и в определенной степени добилась, чего хотела.