Иман Кальби - Падая за тобой

Самолет прилетел в районе часа ночи. Меня встречал Руслан.

— Он не знает, что ты здесь. Сама понимаешь, какой может быть реакция… Он сейчас сам не свой. Видимо, осознание накрыло… Вся эта ситуация… Ему непросто… Нам тоже, соответственно… Могу тебя отвезти в отель. Морально его подготовить…

Я знала, что это не поможет. Если он будет знать, что я здесь, случится самое предсказуемое- он просто не пустит меня на порог своего дома…

Нет уж, вези меня к нему…

Алмаз

Я продрал глаза и не сразу понял, что меня смущает… Запах еды? С хрена ли? Руслан нанял новую помощницу? Я же просил меня не трогать, не пускать никого постороннего в дом! Сейчас дам ему пиздюлей хорошенько, совсем охренел уже своей самодеятельностью… Обойдусь службой доставки… Но было еще что-то… В доме была словно другая… аура что ли… Все другое… Все не такое, как раньше… Не выдержал, кое-как переполз с кровати на коляску и поехал на аромат, исходящий от кухни. Пахло по-другому, не так, как американки готовят… Как в детстве, как у нас… Снова кольнуло в груди… У кого это у нас? У семейки моей конченой? Смешно…

— Это что за хуйня?! — единственное, что мог прорычать, когда увидел сидящего за кофе Руслана и стоящую у плиты… Сука… Камила? Я конечно же сразу ее узнал. По длинным шелковистым волосам цвета вороньего крыла до задницы, до той самой шикарной заднице, которая через ее домашнее платье так и норовила быть либо хорошенько оттраханной или отшлепанной… Пиздец… Это что вообще такое…

Она резко обернулась, задержав дыхание…

— Оба, объясните мне, что она здесь делает?! — прорычал я, подавляя свой гнев… А на подсознании почему-то досада. Не хочу, чтобы видела меня таким… Помятым, раздавленным, на дне…

— Наслышана про твои подвиги, Алмаз… Приехала помочь…

С несколько секунд мы буравили друг друга молча глазами с ней.

— Руслан, — сказал я тихо, но твердо. Мотнул головой в сторону двери.

Он в очередной раз, уже как по привычке, молча вышел с кофе из кухни.

Лишь дождавшись, когда дверь за ним закроется, обратился снова к ней. Нервничала, хоть и пыталась показать, что максимально спокойна и решительна.

— Что из того, что я сказал тебе в прошлый раз, было не понятным?

— Алмаз, перестань. — Она так пыталась казаться настроенной по-боевому. Вот только я не мог не заметить усталости на лице, синяков под глазами, которые всегда выдавали на ее светлой коже, что не спала… Еще бы, регулярный рейс из Москвы так поздно, я ж знаю, сколько на нем раньше летал, а она уже на кухне, вон, что-то стряпает.

Наложила мне омлета с каким-то салатом и гренками, налила кофе.

— Ешь, — протянула.

— Не хочу, — нагло отодвинул тарелку от себя.

Вздохнула.

— Алмаз, я просто хочу помочь. Ты гнобишь людей, которые вокруг тебя… Ты не занимаешься собой… Знаешь, ты ведь пришел мне тогда на помощь, как узнал, что я в беде, не задумываясь… Считай, что я сделала то же самое…

— Ты мне ничего не должна, Камила. Я пришел к тебе на помощь, потому что сам чувствовал себя должным тебе. Не забывай, это ж ты все жти годы меня оберегала, — усмехнулся печально, — так что все нормально, мы квиты. А если это жалость, то точно проваливай. Я не нуждаюсь в твоей сраной жалости…

— Это не жалость, — она поспешила меня разуверить, слишком рьяно, отчего и наигранно. Захотелось что-то разбить, — как только тебе станет лучше, я уеду…

Я засмеялся, не выдержал… Кто бы сомневался..

— И чем ты мне помочь решила? Ты в медсестру что ли заделалась? Или в чем твоя помощь должна заключаться?

— Я… я буду готовить тебе еду, буду ухаживать за тобой, помогать по дому, терпеть твои закидоны, которые не хочет терпеть обслуживающий персонал даже за большие деньги…

— Ты не кулинар. С чего ты взяла вообще, что мне нравится твоя стрепня?

— А когда это ты заделался таким эстетом-гурманом? — парировала.

Приподнял бровь.

— Всегда им был.

— Врёшь. Почему тогда хвалил мою еду?

— Потому что я тебя трахал, и мне нравилось. Я был готов хвалить все, что ты делала, — выпалил ей в сердцах, а сам пожелал… Потому что невозможно было не почувствовать, как между нами пробежала волна статического напряжения. Невозможно было с ней говорить о сексе и не содрогаться… Пусть даже просто от воспоминаний…Сука, да какие воспоминания, когда она, вон, стоит рядом, в каком-то полупрозрачнм, мать его, платье… При Руслане… Точно пиздюлей ему накатаю. Теперь не отвертится…

— Как только тебе станет лучше, я уеду. — повторила она, подойдя к столу и придвигая мне снова тарелку.

Я ничего не сказал. Молча и агрессивно наколол кусок омлета и отправил в рот.

— Ужасная яичница. Как всегда… — пробубнил себе под нос, а она снова отвернулась от меня, моя что-то в раковине, никак не прореагировав… Зато я прореагировал… Точнее мой член… На ее вид сзади…

Нет, Алмаз… Ты должен срочно ее отсюда вытурить, иначе пропадешь, иначе сорвешься… Она в такой опасной близости- это просто гребанная пытка, издевательство…

А так быть не должно… Там, в больнице, пазл сложился для меня полностью, окончательно избавив от всех иллюзий… Я все понял, до конца… От понимания этого было горько и тяжело… Но эту правду принять было легче… Она была понятна и объяснима… Алан мой сын. Даже дурак бы догадался. Он просто моя маленькая копия, только с ее глазами… Все эти годы она скрывала от меня то, что у меня есть ребенок. От нее. Она скрывала это, когда была беременна, когда родила, когда Капиев был под арестом, когда она развелась с ним, когда была двадцать четыре часа семь дней в неделю рядом со мной… Даже когда я узнал всю правду о нас, когда вмиг открылись все секреты и тайны, она ничего мне не сказала… Зато она вечно убегала от меня, вечно пыталась скрыть от меня эту сторону своей жизни… Помню, как маниакально боялась, что привезу мальчика в Москву из Дубая, куда она его оперативно упрятала… Это могло означать только одно — Камила никогда в нас не верила, никогда не желала видеть меня в роли отца… Никогда не допускала мысли, что мы будем вместе… Наверное, какой-нибудь великий психолог бы возразил, что обстоятельства не позволяли ей открыться. Пиздеж. Все это пиздеж. Ребенок- это не игрушка, это целая жизнь. Это продолжение… Ее и меня. Он стоит выше всех этих банальных и вульгарных наших любовных игр и разборок, какими бы драматичными они ни были. Она должна была сказать… В тот же самый день, как узнала сама… Или знала изначально… Пиздец… Думал об этом, и хотелось всё и вся рвать… Так эти мысли меня и не отпускали… Не хотел больше ничего… Не хотел ни собой заниматься, ни работой… Видеть никого не хотел… Думал часами, что теперь делать. Хотел влиться в жизнь к малому, и в то же время, не знал, как поступить с ней… Не будь это Камила, а какая-нибудь другая баба, которая от меня бы залетела бы и скрыла, наказал бы, не иначе. Забрал бы на хрен ребенка. Но это же Камила… Этим все сказано… И по-мирному в ее жизнь теперь не вернуться… Да и как кто? Не хотел, чтобы она решила, что я напрашиваюсь на ее заботу, заботу об мне, жалком калеке… Недомужике… Короче, полный пиздец, не иначе… Еще и живу тут, на отшибе, на другом конце света, даже не могу за мальчиком издалека понаблюдать…Да, Алмаз… Что ни день- то очередное «веселье» на букву «г» в твоей жизни всплывает… Заслужил, наверное…

А теперь всё вообще выходило из-под контроля. Теперь чем больше она будет находиться рядом, тем больше мне будет хотеться припереть ее к стенке и задать вопросы, которые не выходят из моей башки уже столько месяцев, которые снова и снова заставляют меня погружаться в пучину боли и отчуждения, обиды и горького осознания того, каким никчемным, ничтожным, не достойным стать отцом для ее сына, всегда я представлялся ей как человек… Другого объяснения ведь не найти, почему женщина, которая отдавалась мне сутками напролет, так и не нашла минуты, чтобы сказать, что у меня есть ребенок… Что я узнаю о нем спустя шесть лет со дня его рождения!

Глава 59

Камила

Между нами была холодная война. Он делал все, чтобы не подпустить меня к себе- ни физически, ни морально… Кое-как, через уговоры Руслана, хотя бы ел приготовленную мною еду, да и то, через раз, а в остальном продолжал прятаться в своей комнате, иногда в спортзале, когда приезжали эти его ребята-спортсмены, иногда в кабинете, когда Руслан и еще пару каких-то очень важных американцев, которые прикатывали всегда с кучей охраны, припирали к стенке и заставляли- таки что-то делать по работе. Те редкие разы, когда мы каким-то чудом все же пересекались в коридоре или на кухне, он всегда говорил одно то же:

— Привет, Камила. Как дела? Когда уезжаешь домой?

Как же это бесило. Несказанно бесило…

Он тоже бесился. Было видно, что я раздражаю и напрягаю его своим присутствием. И у меня все больше создавалось впечатление, что зря я все это придумала с приездом, что делаю только хуже. Чтобы не думать ни о чем, уходила с головой в готовку. Иногда просто вхолостую…

Я как раз испекла очередной пирог. Решила предпринять уже тысячную, наверное, попытку замирения, заварила чай, поставила на поднос, понесла в зал, где он сидел с Русланом и о чем-то разговаривал. Я не хотела подслушивать, но услышала, потому что гостиная не отделена от прихожей дверью.

— Блядь, Руслан, сделай что-нибудь, надо ее срочно отправлять домой. Яйца уже просто полыхают, мне нужно срочно потрахаться, а она в доме. Не позову же я телок при ней!

— С каких пор ты зовешь телок к себе домой? — спрашивает как-то беспристрастно Руслан.

— С тех пор, как стал калекой! — огрызается тот в ответ, — ты мне предлагаешь ехать снимать кого-то в клуб на инвалидной колсяке?!