— Хорошо, я подумаю, поговорю со своей командой и постараюсь дать ответ в сжатые сроки. Не обессудьте, мне надо точно понимать, кто из членов команды сможет работать над проектом, укладываемся ли мы в нашу рабочую сетку, проанализировать в целом, пригоден ли проект для ренноваций…

— Это еще не все, Камила, — уже просто Камила? Быстро же он сокращает пространство, — я впечатлен Ваши Фондом помощи женщинам и хочу встречно предложить и государственную помощь к такому благому начинанию… Вы же понимаете, что строительство отеля даст толчок развитию инфраструктуры в этой местности- дороги, электричество, интернет… Место прекрасное, к тому же, совершенно не застроенное. Возможно, Вы бы изыскали возможность реализовать еще и государственный контракт- скажем, строительство реабилитационного центра для женщин- жертв семейного насилия, эдакое убежище, куда можно бы было прийти любой за помощью…

А вот тут, конечно, мои глаза загорелись, что тут скрывать. Я одобрительно кивнула и даже немного смягчилась к этому Артуру Мирановичу, правда, зря…

— Это очень хорошая идея, конечно… И очень подкупающая… Работа серьезная… Дайте мне чуть больше времени все обмозговать и проработать… Место сказочное, правда, но вот как туда добираться девушкам? И не только тем, кто с города, в горах тоже особо не наездишься…

— А еще я хочу позвать Вас на ужин. Частный. Без обсуждения рабочих вопросов. Сегодня… — выдает он, казалось, даже не слушая моей последней тирады… Внутри опять раздраженно все клокочет… Я ему про логистику, про бедных женщин, а он, конечно же, о своем… Стоило догадаться…

Выдыхаю, стараясь максимально держать себя в руках.

— Артур Миранович, давайте проясним раз и навсегда. Я не хожу с деловыми партнерами на частные ужины…

— А с друзьями? — не унимался он. Видимо, так вошел в азарт, что не остановить…

— Вы не мой друг. И чтобы им стать, уже, наверное, поздновато.

— Я хочу быть твоим другом, Камила. Во всех смыслах этого слова. Только подумай, какая бы из нас вышла пара. Покруче твоего союза с Капиевым и даже с Атабековым. Ты ж понимаешь, я не дурак далеко. Не строй из себя святошу и синий чулок… Грех такой бабе прозябать одной… Или что? Достойную альтернативу пока не нашла? Любишь влиятельных мужиков? Я отлично вписываюсь в роль… — Придвигается ближе, параллельно дергая стул, на котором я сижу, ближе к себе. А вот это уже откровенный пипец.

Резко подрываюсь с места.

— Разговор окончен. Сотрудничества не получится.

Он разочарованно, но вполне себе спокойно выдыхает, поднимая руки в подобии того, как делают люди, на кого направлен пистолет.

— Все, все, я понял… Сдаюсь… Не нужно так рубить с плеча… Простите… Просто… Я пробивал по своим каналам, сказали, Вы теперь совсем одна… — снова перешел на манерное «Вы», — подумал, может попробовать… Вы же понимаете, что только дурак бы не попробовал… Ну, честно… Говорю, как есть.

Я не стала садиться снова.

— Мы изучим Ваши предложения и дадим знать. Думаю, разговор на этом закончен…


К вечеру после многочасовых ожесточенных дискуссий члены команды все-таки уговорили меня взяться за проекты. Скрепя сердце, со влажными ладонями от волнения, я подписывала контракт и осознавала, что снова возвращаюсь к своим истокам… Туда, где все началось и закончилось… Наверное, внутри понимала, что это было мне нужно… Что нужно закрыть очередной гештальт, как выражалась моя психолог… На самом деле, просто это был очередной неизбежный вираж на серпантине моей судьбы. И скоро я это пойму. И этот вираж станет самым опасным, самым крутым на всем этом пути…

Глава 55

Глава 55


Камила

Я взялась за проект, потому что он был действительно мне интересен. Знаете, в каждой кавказской девочке, которая смогла-таки выбиться из жестких тисков условностей, косных клише и навязанных патриархальным обществом железных рамок, которая смогла чего-то добиться сама, занять достойное, ничем не уступающее любому мужчине место в жизни, реализоваться не только как мать или жена, а как личность, профессионал, внутри червоточит это наивное и бессмысленное желание доказать «своим», что она-таки достойна, показать, как она успешна, добиться признания среди них… Наверное, стоит признать, что и во мне где-то глубоко это сидело. Все это наши детские комплексы, результат шовинистического воспитания, указывания с детства женщине на ее скромное место в обществе…

Все было хорошо, не нравился только настрой этого Тортыбекова, который-таки предпринял еще пару нелепых попыток за мной поухаживать- несколько помпезных букетов цветов и больших брендовых пакетов с «подарками», которые были отосланы назад даже без распаковки… После очередного такого дешевого подката уровня провинциальной содержанки, который пришелся как раз на этап активной проработки проекта с моими ребятами, я попросила связаться с его помощником и добавить еще один пункт в наш договор, нарушение которого неминуемо приведет к разрыву контракта с заказчиком. Оно включало единственное условие — никакого общения напрямую с ним. Только через профессионалов, непосредственно вовлеченных в проект. Хочет что-то по делу- пусть передает через посредников, пусть работает через моих помощников, но не через меня… Хотела максимально его от себя дистанцировать, не церемонясь. И в этом была, наконец, такая легкость… Я получила такое удовольствие от того, что по сути впервые в жизни была свободна в том, чтобы вот так дерзко, решительно, безапелляционно отвергнуть очередного раздражающего, властного человека в своей жизни… Я не боялась его, я не зависела от него. Я вообще теперь ни от кого не зависела, это чувство окрыляло.

Приехала на площадку, туда, в горы, когда уже был декабрь. Не самое лучшее время для начала работ, но предоставленный нам проект и уже частично реализованный на местности другим подрядчиком оказался действительно халтурным и даже в каких-то вопросах аварийным. Требовались серьезные изменения, над ними и пришлось поработать несколько дольше, чем планировалось изначально, поэтому начали не в сентябре, сухой и солнечной в горах осенью, а в непредсказуемый декабрь — когда в первый день может пойти дождь, на следующий — будет пригревать совсем не зимнее солнышко, а на третий все дороги занесет метровыми снежными сугробами…

Мы были на площадке уже пятый день. Я заметно подустала, планировала осмотреть все на местности и уехать обратно намного раньше, но как-то не клеилось с местными строителями, прораб заметно нервничал, больше привык к покладистым пакистанцам и бангладешцам, а не к гордым кавказским мачо, каждый из которых свято верил, что на самом деле заслуживает как минимум владеть такой гостиницей, а не строить ее, просто пока по какой-то, совершенно не зависящей от него, несправедливой причине он должен кирпичи таскать, а не шампанское попивать, смотря, как работают другие.

Мы жили в ближайшем отеле, который располагался в тридцати километрах от стройки. На районе пока не было ничего, никакой инфраструктуры. Приходилось каждый день ездить, да и условия жизни были, мягко говоря, отличные от комфортных дубайских… «К хорошему быстро привыкаешь», — усмехнулась я про себя в очередной раз, — а ведь когда-то жила так, что даже за ледяной, родниковой водой приходилось ходить через все село, что уж говорить про горячую воду, которую мы грели в ведрах на маленьких газовых плитах… Мое село… Даже вспоминать было больно… Оно теперь неизменно у меня ассоциировалось с ним… И хотя мысленно я понимала, что до него рукой подать, туда ехать я не решалась… Да и к кому? Мой дом ведь в свое время выкупил Алмаз… Господи, как же опрометчиво было с моей стороны вот так понадеяться на то, что время многое заглушило и залечило, и приехать сюда. На фоне этих высоких гор, этой бурной реки, темных скал и темно-зеленой роскоши лесов воспоминания о нем стали как никогда острыми и буквально поедали меня изнутри… Он мерещился мне повсеместно. Казалось, вот, сейчас, выйдет из чащи или проедет на своем внедорожнике… Смешно и глупо… Я ведь знала, что он даже не в России, как отсидел свои два года- на этот раз по УДО выйти не получилось, так как была вторая ходка, сразу уехал в США, на другой конец земного шара… Теперь у него даже день начинался тогда, когда я спала… Вот что значит несудьба…

Отель оказался достроенным почти на восемьдесят процентов, поэтому вносить изменения действительно было непросто, но работа есть работа… Мы как раз смотрели на одну из несущих конструкций, которые нужно было переносить с задействованием специальной техники, когда начался сильнейший снегопад. Я со смешанным чувством восторга и тревоги смотрела на огромные, стремительно засыпающие землю хлопья снега и не могла припомнить такой снегопад на своем веку… Я прожила в селе почти двадцать лет- и никогда такого не видела, а сейчас… А может и правда климатические изменения и эти места стороной не обошли… Через два часа, в ходе которых мы были погружены в работу с головой, один из местных сотрудников сокрушенно и немного растерянно заявил, что дороги занесло снегом, проехать невозможно… Уже вечерело… И это настораживало… Как мы выберемся отсюда? Запросили вертолет. Обычно в таких ситуациях на помощь приходил самый быстрый вид транспорта в горах, но погода нелетная. Подниматься в небо запрещено… Ответ диспетчера был краотк-ждать… Звонить Тортыбекову не хотелось… Я мысленно хвалила себя за то, что первым делом заставила предусмотреть на стройке несколько резервных источников питания энергии и отопление. Ненавидела, когда нечестные руководители стройки экономили на бедных работягах. Раз уж эти люди пашут на тебя по сути за бесценок, будь добр, обеспечь им условия…

Мы находились с Игорем в центральном каминном зале будущей гостиницы, когда снаружи послышался какой-то странный, нарастающий и словно приближающийся гул… Сперва я ничего не поняла. Не только я, потому что кто-то из числа рабочих в соседних комнатах тоже устремился наружу, посмотреть, что там происходит. Аналогичную фатальную глупость решил совершить и Игорь, открыв большое панорамное окно в зале и выглянув наружу…. В этот момент почувствовался ощутимый толчок, еще один… Землетрясение? И тут я вижу, как Игоря буквально выносит наружу, словно засасывая в накрывающую отель снаружи толстым покровом белую мглу… Лавина…