— Я еще раз повторяю, Марджана, я не держу Вашего сына… И я не ведьма… Вам всегда хотелось бы верить в то, что я его приворожила, околдовала, обманула, но нет… Просто бывает так, что люди любят друг друга. И ни Вы, ни ваши проклятые законы и правила, не способны это изменить… И даже если пойти на самую страшную подлость в жизни, предать себя, предать принципы, не пожалеть по-женски ту, кто была невинна и искрення в своих чувствах и мечтах, кто слепо доверял вам, все равно ничего не изменить… Сердцу не прикажешь… Если Ваш сын хочет быть здесь, со мной, значит, пора признать, что Вы совершили…

Она усмехается, перебивая меня своим смешком. Даже как-то печально, как мне показалось…

— Сердцу не прикажешь, говоришь? — вытирает пятерней лицо. Как-то подавленно, устало, а потом начинает свою тираду…

— Когда твой отец привез твою мать в село, мы только поженились с Асланом. Ему было двадцать шесть, как твоей матери, а мне всего двадцать. Маленькая я еще совсем была, наивная… Почти такая же, как ты тогда, когда уехала отсюда… Знаю, винишь меня за то, что с тобой сделал Капиев. Вот только нет в этом ничего нового, Камила. И страшного тоже ничего нет… Не ты первая, не ты последняя… Ты думала, у нас браки как скрепляются… Много знаешь примеров, когда жених и невеста до свадьбы хотя бы раз видятся? Сейчас-может быть, полегче стало. А раньше-браки ведь на то и браки, что заключались между семьями, а не между парнем и девушкой… А про воровство невест тоже ничего не слышала? Думаешь, мужчина женщину украл- и с ней в нарды играть пошел? — снова усмехается, продолжает, — Я узнала Аслана во всех смыслах в день своей свадьбы… В этот же день с ним познакомились, сидя за одним столом, в этот же день он сделал меня женщиной. И что, думаешь, хуже тебя была? Ничего не чувствовала? Больно не было? Не боялась? Вот только кому нужна эта самая моя боязнь и боль… Доля у нас такая женская. Подчиняться… Вон, моя старшая сестра- не подчинилась, сбежала с возлюбленным в город. И что вышло из того- бросил ее через месяц. Домой вернулась- а ее не приняли. Потому что опозорила семью. Потому что ослушалась… Таким нет у нас места… Так и сгинула, по наклонной пошла… После этого отец сразу мне сказал- ты будешь делать только так, как я говорю, иначе выкину из дома вслед за непутевой сестричкой. Вот я и делала. Машинально ложилась под мужа, готовила, обстирывала, все ждала, что стерпится-слюбится, как говорят… И даже стало со временем как-то лучше… Год, второй- сжились, свыклись. Потихоньку быт обустроили… Я даже стала надеяться на скромное женское счастье… Вот только все ждала ребенка, Бог никак не давал… Боялась, что родственники мужа ждать перестанут и найдут мне замену… Не того боялась… Приехала с Бесланом в село русская- и все… Жизнь моя полетела под откос… Нет, Аслан повода не давал… Но я же видела, как он переменился ко мне, как заглядывался на жену другого… Видела, как смотрит на мать твою с восторгом, обожанием… Так Алмаз на тебя смотрел… Как увидела этот взгляд моего сына на тебе первый раз еще в школе, на линейке в девятом классе, сразу испугалась… Нельзя мужчине так на женщину смотреть… Нельзя к ней такие чувства питать… Это от джинов, это не от добра… Это порождает лишь его слабость… А слабый горец- беда в семье…

Я беременной проходила все время в слезах. Немного отпустило, когда мать твоя тоже забеременела. У вас же с Алмазом разница в шесть месяцев. Я как раз дохаживала срок, у твоей же живот стал виден… Тогда Аслан немного успокоился, отступил от нее… Да и сын его, конечно, увлек… До тех пор, пока не умер твой отец… Я знаю, Камила, что он признался ей в своей любви. Знаю, что ушел бы от нас, бросил, опозорил, но она отвергла. Она остановила. Она спасла нашу семью от позора. Сына моего спасла от позора… Каково это мальчику, расти без отца, с разведенкой-матерью без профессии в селе. Сама посуди… Но знаешь, я за это твою мать возненавидела еще больше… Что вот так с барского плеча решала мою судьбу… Уйди она с Асланом, и все не было бы у меня ничего… И тебя неизбежно ненавидела… Ты ее плоть от плоти… Н тебя смотрю-ее вижу… Так что как бы там ни было, костьми бы легла, не дала бы вам быть вместе, не дала бы тебе войти в мой дом… Хочешь, проклинай меня, но не будь Капиева, я бы придумала что-то еще… Аслана не вини. Он знал, что я тебя в нашу семью не пущу. Знал, за что и почему. И знал, что я бы на многое пошла, чтобы от тебя избавиться… Наверное, вообще боялся, что я тебя скину с обрыва в один прекрасны день, когда опять увижу, как сына моего утаскиваешь в свои сети… — сколько в ее глазах ненависти сверкало, сколько злобы, граничащей с сумасшествием, — А так спасибо мне еще скажи, жила все эти годы, как королева… Алмаз все равно рано или поздно бы к тебе интерес потерял… И потеряет… Ты же понимаешь, что у его ног сейчас любая будет… Ты ему зачем… Поиграется и выбросит… Так что мой тебе совет- к мужу своему вернись и веди себя как нормальная женщина, а не как проститутка…

Меня почему-то вдруг пробило на истошный хохот. Такой, надрывный, болезненный, который внутри все переворачивает… Так вот она, главная злодейка моей жизни… Вот от кого все эти беды на мою голову…

— А если не уйду? Если люблю его? Если заберу его себе от вас от всех, а? Этого боитесь? Поэтому и пришли сюда?

Она даже в лице не переменилась. Наверное, ждала от меня такого ответа…

— Если хоть капля совести в тебе есть, Камила, уйдешь… Жену его пожалей. Мадина в чем виновата? Тяжело у нее все идет. В больнице уже четвертый день лежит с кровотечением. Спрашивает все время про Алмаза. Звонит ему сама, а он просто не отвечает… И мы до него дозвониться никак не можем, сообщить, потому что он с тобой и ни о чем не думает другом… Ты же сама мать… Неужели такая бессердечная…

Я, наверное, побледнела от ее слов… Она явно увидела перемену в моем лице и, решив, что цель достигнута, встала.

— Пойду, засиделась. Надо в город ехать, к Мадине. Уезжай, Камила. По-хорошему прошу. На, вот, — протягивает мне телефонную трубку, — это спутниковый мобильный. Никто о нем не знает. Можешь куда угодно звонить, Алмаз не сможет ничего вычислить. Дядя Мадины организовал, он в органах работает. Звони, кому можешь и хочешь, и договаривайся. Мой номер там забит. Нужна будет помощь, тоже звони. Могу документы через него тоже тебе сделать на имя другое. Подумай, короче. Тебе виднее, что да как. Я в этих вопросах не сильна… Но что от меня понадобится, обращайся… Правда, только в одном случае- чтобы убежать от него, раз говоришь, что сам не отпускает. На другие темы мне говорить с тобой не о чем.

Я молча взяла в руки телефон и задумчиво на него уставилась. Уже в дверях я окликнула ее.

— Подождите, хочу Вам кое-что вернуть…

Быстро побежала в подсобку, открыла на память большую коробку и достала оттуда ее шерстяной платок, тот самый… На нем были следы моей крови, старой, запекшейся, почерневшей, спустя столько лет эта ткань все еще хранила память моего унижения и ее мести моей матери… Как иначе было назвать то, что она сделала… И мне почему-то захотелось ей его вернуть… Что бы она сейчас ни говорила, как бы ни оправдывала свои действия, я не прощу ее… Никого из них не прощу… Это они украли у меня счастье. Это они украли у меня мою судьбу… Это они украли у меня Алмаза, который теперь никогда не сможет стать моим….

— Молча сунула ей его в руку и развернулась.

Марджана тоже промолчала. Взяла платок и вышла наружу.



Я слышала, как шелестит гравий под колесами отъезжающей машины. В голове снова гудело. Странным образом меня не сильно удивили слова Марджаны о моей матери. Недобр-странный взгляд в глазах Аслана, всякий раз, когда он о ней говорил или разговаривал с ней в школе, я ловила и раньше, еще в детстве… Что ж, нельзя винить людей просто за то, что у них возникли чувства, какими бы запретными они ни были. Винить стоит за бездействие, подлость, трусость… За то, что человек обладал столь мелкой душой, что находил в себе силы мстить через детей… Эгоистично лишать их радости того, чего были лишены они сами…

Мне было больно думать о ребенке Алмаза… Хотела я того или нет, но в этой истории я играла самую скверную роль, какую только может сыграть женщина- коварная разлучница, причина слез и ревности, та, кто не боится посягнуть на благополучие растущей в организме девушки новой жизни… Я поймала свое отражение в зеркале и в одночасье поняла, что как бы ситуация ни развивалась, дальше, какую бы роль мне ни уготовил Алмаз, я не смогу жить с мыслью о том, что она там, мучается кровотечением, испытывает боль- душевную и физическую, в то время, как я весело кувыркаюсь с ее мужем, еще и пытаюсь затвердить для себя как можно больше места в его жизни… Низко. Подло. Тошнотворно… Идея о том, что делать, пришла буквально на автомате… И я не стала ее откладывать в долгий ящик, чтобы не испугаться, не передумать, не отступить…

Взяла в руки оставленный мне Марджаной телефон и набрала Карину… Удивительно, но е номер телефона я помнила наизусть… Симптоматично…

— Да, — послышался на другом конце линии голос спросонья.

— Не удивляйся, это Камила, — тихо проговорила я, словно меня стоят и слушают рядом… А кто знает, может и слушали… Тогда мой план провальный… — Долго все объяснять, но в твоих интересах сделать так, чтобы никто не узнал о моем звонке, Карина. Договорились?

На другом конце повисло молчание.

— И в чем же интерес?…

— Я больше никогда не появлюсь в его жизни, Карина. Арсен будет целиком и полностью твоим… Про сына моего он тоже вскоре забудет… А ты давай, действуй. Сейчас самое лучшее на то время. Только у меня последняя к тебе просьба… Пожалуйста, подключи свои связи, я знаю, ты можешь, а обратиться мне больше не к кому. Мне срочно нужны паспорта- общегражданский и заграничный- на другое имя-фамилию. … И возможно машина, не в Москве, в Краснодаре… Я уеду из страны- и вы меня забудете… Капиеву ничего не говори. Прошу… Деньги на перелет я найду…