Я не хочу идти на вечеринку, которую устраивает команда по лакроссу, хоть и собиралась пойти сегодня с Питером. Я говорю ему, что мне нужно подготовиться к завтрашней встрече с Джанетт, но мы оба знаем, что дело не только в этом. Питер мог подловить меня, напомнить, что мы обещали всегда говорить друг другу правду, но он этого не делает. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что сейчас мне нужно зарыться в свою маленькую хоббитскую нору, а, когда я буду готова, я снова вылезу, и со мной все будет хорошо.

В тот вечер я пеку пряное сахарное печенье с корицей и яичной глазурью, такое нежное, будто оно обнимает твой рот. Выпечка меня успокаивает, стабилизирует. Я пеку, когда не хочу думать ни о чем тяжелом. Это занятие не требует особых усилий: ты просто следуешь указаниям, а в итоге создаешь что-то новое. Из ингредиентов получается десерт. Настоящая магия! Пуф – и вкуснотища!

После полуночи я ставлю печенье на охлаждающую решетку, надеваю пижаму с котятами и залезаю в постель с книгой, когда слышу стук в окно. Я думаю, что это Крис, и встаю проверить, не заперто ли оно, но нет – это Питер! Я открываю окно.

– Господи, Питер! Что ты здесь делаешь? – шепчу я, мое сердце стучит. – Мой папа дома!

Питер залезает в спальню. На нем темно-синяя шапка и толстовка с дутым жилетом. Снимая шапку, он улыбается и тоже шепчет:

– Тсс! Ты его разбудишь.

Я подбегаю к двери и запираю ее.

– Питер! Тебе нельзя здесь находиться!

Я в одинаковой степени паникую и взволнована. Ни один парень еще не заходил в мою комнату, не считая Джоша, и это было сто лет назад.

Питер уже снимает ботинки.

– Просто позволь мне остаться на несколько минут.

Я скрещиваю руки, потому что на мне нет лифчика, и говорю:

– Если ты останешься на несколько минут, то зачем снимать ботинки?

Он уклоняется от ответа и плюхается на мою кровать:

– Эй, а почему ты не в бикини амишей? Оно было таким сексуальным.

Я поднимаю руку, чтобы ударить его по голове, но Питер берет меня за талию и прижимает к себе. Он утыкается головой мне в живот, как маленький мальчик, и гудит приглушенным голосом:

– Прости, что втянул тебя во все это.

Я прикасаюсь к его волосам, они мягкие и шелковистые под моими пальцами.

– Все нормально, Питер. Я знаю, что ты не виноват. – Я бросаю взгляд на свой винтажный будильник. – Можешь остаться на пятнадцать минут, но потом тебе придется уйти.

Питер кивает и выпускает меня. Я сажусь на кровать рядом с ним и кладу голову ему на плечо. Надеюсь, минуты будут тянуться медленно.

– Как прошла вечеринка?

– Без тебя было скучно.

– Обманщик.

Он непринужденно смеется.

– Что ты сегодня испекла?

– Откуда ты знаешь, что я пекла?

Питер меня нюхает.

– Ты пахнешь маслом и сахаром.

– Пряное сахарное печенье с яичной глазурью.

– Угостишь меня на дорожку?

Я киваю, и мы садимся, прислонившись к стене. Он обнимает меня рукой, уверенно и заботливо.

– Осталось двенадцать минут, – говорю я ему в плечо и скорее чувствую, чем вижу, как он улыбается.

– Тогда не будем тратить их даром.

Мы начинаем целоваться. Я никогда раньше не целовалась с парнем в своей постели. Это что-то новое. Моя кровать никогда уже не будет такой, как прежде. Между поцелуями Питер говорит:

– Сколько времени у меня осталось?

Я бросаю взгляд на часы.

– Семь минут.

Может, накинуть сверху еще пять?

– Тогда давай ляжем, – предлагает он.

– Питер! – Я толкаю его в плечо.

– Я просто хочу немного подержать тебя в своих объятиях. Если бы я рассчитывал на что-то большее, семи минут было бы мало, уж поверь.

И мы ложимся. Я спиной прижимаюсь к его груди, он сворачивается вокруг меня, его руки накрывают мои. Подбородком он прижимается к углублению между моей шеей и плечом. Из всего, что мы делали, это мне особенно нравится. Нравится настолько, что приходится напоминать себе следить за тем, чтобы мы не заснули. Я хочу закрыть глаза, но усилием воли держу их на часах.

– Обниматься так хорошо, – вздыхает он, и лучше бы он молчал, потому что я сразу думаю о том, сколько раз он так же лежал с Женевьевой.

Когда пятнадцать минут истекают, я так быстро сажусь, что Питер подскакивает. Я хлопаю его по плечу.

– Ну все, тебе пора!

– Да брось, Кави! – Он надувает губы.

Я непоколебимо качаю головой.

Если б ты не заставил меня думать о Женевьеве, я бы дала тебе еще пять минут.

Выпроводив Питера с пакетом печенья, я возвращаюсь в постель, закрываю глаза и представляю, что его руки все еще обнимают меня, и с этой мыслью я засыпаю.

11

На следующий день, вооружившись блокнотом и ручкой, я отправляюсь в Бельвью на встречу с Джанетт.

– У меня есть идея кружка рукоделия. «Скрапбукинг для пенсионеров», – Джанетт кивает, и я продолжаю. – Я могу учить ваших постояльцев составлять творческие альбомы, мы будем рассматривать их старые фотографии и памятные вещицы, слушать их истории.

– Звучит чудесно! – одобряет Джанетт.

– Я бы вела этот кружок, а также могу взять на себя организацию пятничных вечеров.

Джанетт надкусывает сэндвич с тунцом.

– Мы думаем отказаться от пятничных вечеров, – говорит она, проглотив кусок.

– Отказаться? – переспрашиваю я в недоумении.

Она пожимает плечами.

– Посещаемость упала с тех пор, как мы начали давать уроки компьютерной грамотности. Постояльцы открыли для себя Netflix. Там целый новый мир!

– Но что, если превратить эти вечера в настоящее событие? Устраивать что-нибудь особенное?

– У нас нет средств на такую роскошь, Лара Джин. Полагаю, Марго говорила тебе, что мы тут едва справляемся. У нас очень ограниченный бюджет.

– Да, но все необходимое можно сделать своими руками. Элементарные мелочи имеют огромное значение. Например, мы велим мужчинам приходить в пиджаках. А вместо пластиковых стаканчиков одолжим из столовой стеклянную посуду. – Джанетт слушает, и я продолжаю. – Вместо того чтобы подавать арахис в жестяных банках, можно класть его в милые вазочки, так?

– Арахис останется арахисом, куда его ни положи.

– Вкус будет более изысканным, если подавать его в хрустальной посуде.

Я слишком много болтаю. Джанетт уже, наверное, думает, что от меня будут одни проблемы.

– У нас нет хрусталя, Лара Джин, – говорит она.

– Я принесу несколько из дома, – уверяю я ее.

– Многовато хлопот для каждого пятничного вечера.

– Ну, можно устраивать их хотя бы раз в месяц. Тогда эти вечера будут казаться еще более особенными. Можно делать перерывы, а через месяц возвращаться с новыми силами, – предлагаю я. – Пусть у людей будет возможность соскучиться. Мы создадим предвкушение и сделаем все действительно круто.

Джанетт неохотно кивает, и, чтобы не дать ей передумать, я добавляю:

– Считайте меня своим ассистентом, Джанетт. Предоставьте это дело мне. Я обо всем позабочусь.

Она пожимает плечами.

– Что ж, дерзай.


Днем мы с Крис зависаем у меня в комнате, когда звонит Питер.

– Я проезжаю мимо твоего дома, – говорит он. – Хочешь что-нибудь поделать?

– Нет! – кричит Крис в телефон. – Она занята!

Питер стонет мне в ухо.

– Прости, – говорю я. – У меня тут Крис.

Он отвечает, что перезвонит, и я едва успеваю положить телефон, как Крис начинает ворчать:

– Пожалуйста, не становись одной из таких девчонок, которые исчезают без вести, как только начинают с кем-нибудь встречаться.

Мне хорошо известны «такие девчонки», потому что Крис пропадает всякий раз, как знакомится с новым парнем. Прежде чем я успеваю ей об этом напомнить, она продолжает:

– И одной из этих фанаток лакросса тоже не становись. Я их терпеть не могу! Неужели нельзя найти кого-то покруче, по кому фанатеть? Например, рок-музыкантов? Боже, я была бы идеальной группи для какой-нибудь настоящей, известной рок-звезды! Я даже могла бы стать чьей-то музой!

– Разве ты не собиралась сама сколотить группу?

Крис пожимает плечами.

– Парень, что играл на басу, повредил руку, катаясь на скейтборде, и без него все как-то расхотели. Слушай, погнали с нами завтра вечером в Вашингтон, там будут играть «Фелт Трип», крутая группа! Фрэнк возьмет у отца фургон, так что место будет.

Я понятия не имею, кто такой Фрэнк, да и Крис, должно быть, знакома с ним не дольше двух минут. Она постоянно называет людей по именам, как будто я должна их всех знать.

– Не могу. Утром же потом в школу.

Она корчит гримасу.

– Видишь, именно об этом я и говорю. Ты уже становишься одной из «таких девчонок».

– Да при чем здесь это, Крис? Во-первых, папа ни за что не отпустит меня в Вашингтон в воскресенье вечером. Во-вторых, я не знаю, кто такой Фрэнк, и не поеду в кузове его фургона. В-третьих, мне кажется, музыка «Фелт Трип» не в моем вкусе. Они в моем вкусе?

– Нет, – признает Крис. – Ладно, но в следующий раз, когда я тебя куда-то позову, тебе придется согласиться. И без всяких «во-первых, во-вторых и в-двадцать пятых» причин почему.

– Хорошо, – киваю я, хотя у меня слегка екает сердце, потому что с Крис никогда не знаешь, во что можешь ввязаться. Правда, учитывая характер Крис, она уже об этом забыла.