Пока малышка спала, я лазил в своем телефоне, периодически поглаживая свою девочку по голове. Я не просто так полез сюда. Пока у меня есть время, я хотел еще раз перечитать те анонимки, которые мне присылала Анна Михайловна, однако основной акцент я сделал на фотографии. Сделана она издалека, едва можно различить людей, однако, если постараться, в высоком мужчине можно узнать меня. Но не Вику. Она стояла спиной к фотографу, лишь темные волосы выдавали ее с потрохами. Однако такая прическа не редкость, а мою малышку можно перепутать с любой другой девушкой, что в принципе и сделала историчка. Задумавшись, я обнаружил не только ошибку рыжей ведьмы, но и свою лично. Я поверил в ее осведомленность о моей личной жизни, опасаясь за любимую, но она не знала о Вике, то и сделать ничего не смогла бы. Это всего лишь фарс. Ложь. Можно подобрать тысячу синонимов. В таком случае, отвязаться от женщины окажется гораздо проще, чем я предполагал ранее. Нужно лишь посоветоваться с отцом и мне самому раскопать некоторые данные. И почему я не сделал это раньше?

Но не успел я погрузиться в воспоминания наших общих будней, как раздался звонок в дверь. И на этот раз Вика не проснулась, продолжая видеть десятый сон. Если это ее родители? Придется импровизировать. Совру что-нибудь о плохом самочувствии дочери во время занятий. Тогда почему не позвонил им, а остался сидеть здесь? Ладно, придумаю что-нибудь, не впервой врать в лицо людям.

Однако паниковать начал я рано — знакомое лицо еще одной ученицы из моего класса я узнал даже через глазок.

— Станислав Родионович? — на пороге стояла еще одна представительница класса рыжих ведьм и по совместительству подруга моей малышки. Софья Колесникова удивленно вскинула брови, будто ожидала увидеть на пороге кого угодно, но не меня, и прошла в квартиру, по-хозяйски снимая верхнюю одежду. — Что вы здесь делаете? — вопрос странный, но я полагал, что девчонка и так знала на него ответ, как и о наших отношениях. — Где Вика? — тут же спросила она, не дав мне ответить на предыдущий вопрос. Мне показалось, или ее голос стал каким-то волнительным, словно переживала, что я съел ее подругу.

— Она в своей комнате, — безэмоционально ответил я, предлагая войти в комнату моей малышки. Наверное, я зря это сделал, ибо впоследствии рыжая подружка чуть ли не завизжала на весь дом. Ну и реакция. Хотя, в глубине души, мне самому хотелось выть от беспомощности.

— Что с ней? — коротко кинула Колесникова, присев рядом с Викой на кровать.

— Она упала в обморок, — не став скрывать правду, ответил я. Мне кажется, Викина подружка рано или поздно узнала бы истинную причину такого состояния, однако вдаваться в подробности или рассказывать о той сцене с историчкой я не намерен. Не в моих интересах выслушивать нотации какой-то ученицы.

В какой-то момент наступила тишина. Колесникова внимательно рассматривала спокойно лежащую на кровати Вику, гладила ее то по голове, то по плечам, заметив, что я не успел ее переодеть после школы. Мне было не до этого, хорошо, что верхнюю одежду удалось снять. Но смутило меня не это. Взгляд, которым она смотрела на мою малышку. Обеспокоенный. Немного странный. Наверное, так смотрят на лучших подруг, когда тем нездоровится. Однако спустя некоторое время, когда она сама отошла от Вики и задала парочку вопросов, касательных ее состояния, на которые я без запинки ответил, девчонка, вытянув меня из комнаты и закрыв за собой дверь, прошла на кухню, где начала свою тираду.

— Станислав Родионович, — начала она, глядя на меня не так нежно, как на Вику, скорее презрительно, будто я совершил самое страшное преступление. Что-то мне подсказывает, что ничем хорошим этот разговор не закончится, по крайней мере, для меня. — Вам не кажется, что вас слишком много в ее жизни?

— О чем ты? — непонимающе ответил я вопросом на вопрос, однако я прекрасно осознавал, что именно девчонка имела в виду.

— Зачем вы мучаете ее? — Колесникова больше не поднимала голос, но возмущения и непонимания в тоне присутствовало сполна. Конечно, я понимаю, что эта девица беспокоится за подругу, но у меня складывается ощущение, что кое-кто переходит грань. Гран наших отношений, в которых нет третьего лишнего и не должно быть.

— Это не твое дело, Колесникова, — чуть грубее ответил я. Хотя нет — мой тон выражал все скопившиеся чувства, учитывая ее слова. Я не мучаю Вику. Никогда не мучал и не хотел! Не мучаю! Я не хочу верить в эту наглую ложь! Я люблю ее больше жизни!

Я ее не мучаю…

— Как раз мое! — воскликнула девушка, выставив руки в бока. Синие глаза заискрились, будто там присутствовал самый настоящий ток. Да, этот диалог ничем хорошим не закончится. — Вика моя лучшая подруга с детства, и я впервые вижу ее такой подавленной. Знаете, когда она рассталась с Лариным, то переживала не так сильно, как из-за вас. Зачем она вам, раз вы не хотите быть с ней? — она все задавала вопросы, смотрела на меня синими глазами, заставляя произнести хоть слово, но я не хотел. Не видел смысла. Вряд ли девчонка поймет, ради чего я все это делаю. — Оставьте ее. Не морочьте голову Вике. Она и так из-за вас настрадалась, — крикнула напоследок она, развернувшись в сторону коридора. — Я провожу вас, — слова здесь больше не нужны, я и так понял, что видеть меня здесь не хотят. Несомненно, я бы мог настоять на своем, дождаться пробуждения моей малышки и сам объяснить все, что вертелось в голове столь долгое время. Мог. Но сейчас мне лучше уйти. Ради Викиного спокойствия.

Обуваясь, я задумывался над словами Колесниковой. Если она права? Может, мне и правда оставить ее в покое, больше не мучить ни ее, ни себя? Может, мне просто-напросто отдаться той рыжей ведьме и дать то, чего она так желает? Тогда в чем смысл моей борьбы за счастье? Зачем я проворачиваю весь этот фарс, подыгрываю и стараюсь вести себя, словно одуванчик на минном поле? У меня есть цель и зовут ее Виктория Сафронова.

Да, я бы смог отпустить ее, зная, что так будет легче ей, несмотря на свою боль. Но я не могу. Не могу без нее. Не представляю свою жизнь без своей малышки. К тому же я ежедневно наблюдаю подтверждение своих слов. Она тоже не может без меня. Наверное, это будет звучать слишком пафосно, но мы созданы друг для друга, я будто всю жизнь ждал свою девочку, преодолев все жизненные преграды, и эта рыжая историчка одна из них. Мы преодолеем, забудем все обиды и невзгоды. Мы будем вместе. Всегда.

Я вышел из квартиры без оглядки, попросив лишь проследить за Викой и дать ей необходимые лекарства, на что рыжая подружка лишь кивнула в знак согласия, презрительно посмотрев мне в глаза. Однако на недоброжелательное отношение последней я положил огромный болт. Плевать, что она там возомнила в своей голове и что желала для своей подруги. Я не уйду от Вики. Ни за что и не при каких обстоятельствах. Не оставлю одну, а начну решать проблему прямо сейчас, учитывая зацепку, о которой за последние несколько минут успел позабыть. Больше я не позволю своей малышке страдать из-за собственных ошибок. Никогда.

Глава 22: я не сдамся без бою

Год назад.

Дни вновь начали свой быстрый бег, не интересуясь моим мнением на этот счет. Минуты превращались в часы, часы в сутки, и так по замкнутому кругу, пока я постепенно старался решить свои проблемы. Вряд ли кому-то есть дело до постороннего мужчины, у которого каждая секунда на счету. Это никого не касается. Мои проблемы, раз не успеваю. Всем плевать, даже самой природе. Я бы и сам забил на всю эту суматоху. Мог бы. Без какого-либо напряга. Только одна единственная девушка заставляла меня двигаться вперед, не спать ночами и сканировать каждый байт информации. Но обо всем по порядку.

Первым делом, когда совершенно наглым образом меня выгнали из Викиной квартиры, я тут же приехал домой и, зацепившись за те сообщения, начал пробивать номера. Да, я мог дождаться отчета от знакомого отца, только вряд ли в состоянии ждать так долго, а эту мелочь можно выполнить самостоятельно. Надо сказать, я потратил немало времени на поиски владельца того номера, который принадлежал какой-то Усмане Фаритовне. Я впервые за эти дни по-настоящему обрадовался хоть какому-то просветлению, однако это оказалась лишь минутная белая полоса, за которой последовала черная. Почему? Потому что этой Усманы Фаритовны не существует. Вообще. Не совпадают ни серия и номер паспорта, ни имя и фамилия. Единственный вывод, который можно сделать в данном случае — симка фальшива и куплена, видимо, виртуально или же возле перехода без предъявления паспорта. Тупик. Вновь я уперся в стену безысходности, не представляя, как решить эту проблему дальше. Но я не сдавался, вновь разглядывал ту фотографию, присланную Анной Михайловной, изучал ее свойства, дату создания. Снова и снова пробивал фотографию в поисках исходного места нахождения. Как оказалось, мест нахождений файла немало, и некоторые из них на флеш-носителе. На самом деле я и раньше подумывал удалить фотографию, однако меня останавливали дальнейшие действия рыжей ведьмы, которые она могла применить к моей малышке. Но не сейчас. Раз за той уверенностью скрывалась ложь, то и ее поступки фальшивы. Тем более моя малышка в безопасности. Нужно лишь избавиться от этой женщины, приструнить ее раз и навсегда, чтобы знала, каково это связываться со Смирновым Станиславом Родионовичем.

Но, к сожалению, моей квалификации не хватило, чтобы удалить все копии фотографий, тем самым лишив женщину хоть каких-то доказательств против меня. Пришлось прибегнуть к помощи моего старого друга Костяна, который почему-то в момент моего обращения за помощью был не в духе.

— Что случилось? — с ходу выпалил Костян, нелепо стягивая куртку. Да, видимо, день у друга явно не задался, как, в принципе, и мой. Хотя это можно отнести не только к сегодняшнему дню.

— Надо удалить одну фотографию с нескольких носителей, — тут же начал я. Когда я звонил другу и попросил срочно приехать, то не успел ввести его в курс дела, а до этого момента как-то не получалось у меня сообщить другу о новом сдвиге в непростой ситуации. На самом деле я мало кого хотел втягивать в этот бой против исторички, однако айтишники отца вряд ли справились бы в столь короткий срок с задачей, а Костяну я доверял, как самому себе, несмотря на изменившиеся между нами отношения. Точнее не так. Из дружеских они превратились в приятельские. Разговаривали мы чисто по делу, я появлялся у него дома только по необходимости, а друг то и дело высказывал свое недоумение по поводу моего романа с Викой. Я уже смирился, что Костян вряд ли поймет меня и старался пропускать его ехидные высказывания мимо ушей, превращая все в шутку. Возможно, я бы мог спросить напрямую, но сейчас на первом месте стояла другая проблема.