— Я боюсь, что это из-за того, что у меня тоже есть характер и я не умею сдерживаться, — вздохнула Чентел. — Тебе, должно быть, не очень понравилось, как я разговаривала с твоими родителями! Да и с Ричардом я не очень-то ласкова, — вздохнула Чентел.

Тут на нее снизошло вдохновение, и она воскликнула:

— Алисия, я придумала! Мы сделаем это!

— Что — это? — изумилась та.

— Мы пригласим сюда твоих родителей! — пояснила Чентел.

— Они разрешили мне здесь пожить, потому что их попросил об этом кузен Ричард, но они не собираются приезжать сюда, пока… Ну, в общем, ты знаешь, — смутившись, сказала Алисия.

— Это неважно — они обязательно приедут на бал! — произнесла Чентел.

— Какой бал?

— Бал-маскарад. — Глаза Чентел засверкали. — Тогда я наконец смогу надеть платье леди Дженевьевы, я мечтаю об этом с того самого момента, как мы его нашли! Да, это великолепная идея!

— Ты думаешь? — усомнилась Алисия.

— На балу обязательно будут твои родители, и Ричард тоже будет. Он никогда не пренебрегает своими обязанностями и потому будет встречать гостей рядом со своей женой.

— Да, ты права, — возбужденно воскликнула Алисия. — И мои родители тоже посчитают своим долгом быть на балу во имя поддержания фамильной чести.

— И тогда, — широко улыбнулась Чентел, — мы попробуем взять быка за рога — повернуть ситуацию в нужное нам русло. Нельзя сдаваться раньше времени!

— Да, мы и не будем сдаваться! — подтвердила Алисия. — Какой же маскарадный костюм мне надеть, как ты думаешь?

Рид с чайным подносом нерешительно вошел в комнату. Он успокоился, увидев, что леди больше не лили слезы, как несколько минут назад, а что-то возбужденно обсуждали. Они даже не обратили на него внимания, тут же принявшись за чай, не прерывая беседы. Дворецкий, покачивая головой, взял поднос со скомканными кружевными платочками и наполовину опорожненным флаконом и тихо ушел. Никогда он не понимал женщин! Женская душа — загадка. Вот и молодые леди, только что так горько плакали, что при взгляде на них разрывалось сердце, через минуту они смеются и щебечут. «Удивительная жизнестойкость, просто удивительная! Дай женщине запас кружев и духов, и она заставила бы сдаться армию Ганнибала. Женщина полна энергии, непредсказуема!» — думал про себя Рид, пораженный поведением своих хозяек.


Ричард и Эдвард молча вошли в маленькую гостиницу на окраине Лондона; Ричард еле скрывал волнение. Они должны были встретиться со своим агентом, сообщившим, что он вышел на след предателя и должен передать им важную информацию. Ричард очень надеялся, что вся эта история скоро закончится и он сможет вернуться к Чентел, чтобы добиться ее любви и стать ей настоящим мужем.

Они постучали в дверь комнаты, где должен был их ждать агент; ответа не последовало. Они снова постучали и замерли в ожидании.

— Должно быть, что-то его задержало, — предположил Эдвард. — Что теперь нам делать — возвращаться или подождать его здесь?

Ричард нахмурился; Роллинс был одним из самых надежных агентов, кроме того, по нему можно было сверять часы, настолько он был пунктуален.

— Давай войдем и подождем его внутри, — предложил он.

— Хорошо. — Эдвард пожал плечами и принялся вскрывать замок. Через минуту они вошли в комнату. Роллинс лежал на кровати.

— Вставай, соня. — Эдвард подошел к нему поближе; у самой кровати он резко остановился. Выражение лица у него изменилось.

— Он мертв! — воскликнул Эдвард.

— Именно этого я и опасался, — сказал Ричард, подходя к кровати и взглянув на лежащее тело. — Очевидно, Роллинс узнал, кто наш противник.

— Почему ты так думаешь?

— Это почерк нашего предателя. — Ричард указал Эдварду на тонкую белую бечеву на шее убитого. — Он так же расправился и с Дежарном.

Эдвард присвистнул:

— Как всегда, он действует аккуратно.

— Да, бедный Роллинс, — задумчиво произнес Ричард и обвел взглядом комнату. — Надо тут все осмотреть, может, нам удастся найти что-нибудь стоящее.

Они тщательно обыскали комнату, но не нашли ничего, что могло бы послужить уликой. Эдвард обнаружил сложенную бумагу.

— Черт побери, тут записка, — воскликнул Эдвард. — Хотя я не понимаю ее смысла. Ричард взял у него записку и прочитал: «О нем вам придется позаботиться самим». Он со злостью скомкал бумажку.

— Смысл тут есть. Наш предатель наглеет с каждым днем. Он дает нам понять, что подошел совсем близко и знает о наших планах. — И Ричард положил записку в карман сюртука.


Чуть позже Ричард и Эдвард с мрачным видом сидели в библиотеке городского дома Сент-Джеймса и молча цедили бренди. Они позаботились о теле несчастного Роллинса и теперь обсуждали произошедшие за день события.

Открылась дверь, и в комнату вошел дворецкий с конвертом, лежащим на подносе.

— Милорд! — Он почтительно склонился.

— Да, что там? — рассеянно спросил Ричард.

— Ваша жена прислала вам письмо. Посланец ждет, чтобы передать ей ваш ответ.

— Моя жена? — оживился Ричард; он с удивлением понял, что ему нравится словосочетание «моя жена», хотя раньше оно вызывало у него только раздражение. Он взял конверт, распечатал его и быстро пробежал глазами. На его лице появилось выражение недоумения.

— В чем дело? Что-то срочное? — поинтересовался Эдвард.

— Еще не знаю. Чентел приглашает меня на бал-маскарад, который она собирается устроить.

— Вот это да! — воскликнул Эдвард, присвистнув по привычке.

— Интересно, что она затевает! — произнес Ричард, сохраняя серьезный вид, но глаза его улыбались.

— Надеюсь, ты не собираешься возвращаться сейчас, когда мы уже почти вышли на след предателя, — с укором спросил Эдвард.

— Напротив, я обязательно поеду! Бьюсь об заклад, что он будет на балу, который устраивает леди Сент-Джеймс. Он там будет, потому что Чентел по независящим от ее воли причинам все же каким-то образом вовлечена в это дело. Кроме того, у нас появится возможность устроить нашему уважаемому шпиону ловушку, в которую он обязательно попадется, — заявил Ричард.

— Какую ловушку?

— Мы предоставим ему шанс заполучить такую информацию, мимо которой не сможет пройти ни один здравомыслящий шпион.

— А если он не клюнет на приманку? — скептически приподняв бровь, заметил Эдвард.

— В таком случае мы просто весело проведем время на маскараде, и я выясню, что задумала моя непредсказуемая леди, — спокойно ответил Ричард.

— Ты думаешь, что будет весело? — Эдвард явно не был настроен на праздное времяпрепровождение.

— Да, как ни странно, я уже предвкушаю предстоящее удовольствие. А теперь нам нужно хорошенько подумать, у нас есть только две недели на то, чтобы все устроить. Нам необходимо позаботиться о том, чтобы Чентел оказалась вне подозрений, пока мы ловим шпиона, — сказал Ричард.

Эдвард недовольно покачал головой и допил свой бренди.

— Для человека, играющего с огнем, ты чересчур жизнерадостен, — заметил он. — Ты слишком открываешься перед своим противником.

Ричард рассмеялся и спросил:

— Кого ты имеешь в виду? Чентел или нашего шпиона?

— Обоих, мой друг, обоих, — ответил Эдвард серьезно.


Чентел смотрелась в зеркало на туалетном столике, заменившее старое, пострадавшее от шампанского, и видела в нем рыжеволосую женщину в золотом платье. Точно такая же женщина с пламенными волосами и в том же платье смотрела на нее с портрета. Странное, волнующее чувство испытывала Чентел в этот момент.

— Мы с вами, леди Дженевьева, жутко похожи, — тихо сказала она, — то есть как две капли воды, — поправилась она, испугавшись, что леди Дженевьева может обидеться.

В последнее время она обращалась к леди Дженевьеве, как к своей задушевной подруге, поверяя ей свои мысли и чувства. С тех пор, как Чентел овладела ее платьем и другими личными вещами, прабабка стала ей казаться все более близкой и понятной.

Чентел медленно повернулась, чтобы не повредить широкий кринолин.

— Современная мода намного удобнее, — сообщила она леди Дженевьеве.

Раскрыв веер прапрабабки, Чентел поднесла его к лицу, приняла ту же самую позу, что у женщины на портрете. Горделиво вздернув голову, она почувствовала себя гранд-дамой.

— Но вы были определенно более величественны, леди Дженевьева, — сделала она комплимент женщине на портрете и добавила: — И более кокетливой… И, конечно, более богатой.

Она принялась рассматривать изящный веер, расписанный в нежные розовые тона, на котором была изображена романтическая сцена в бельведере[3]. Этот веер могла позволить себе очень состоятельная дама. Он был не просто женским аксессуаром, предназначенным для флирта, но прежде всего настоящим произведением искусства.

Чентел бережно положила его на туалетный столик и прошлась по комнате в туфлях леди Дженевьевы — они оказались ей как раз по ноге, чему она даже не удивилась.

— Если Ричард не приедет на бал, я его убью, — произнесла она.

Маскарад был назначен на завтра. Ричард прислал ей записку, в которой уверял, что обязательно будет на балу. Но это было две недели назад. Почему же он до сих пор не приехал?

Вздохнув, Чентел начала осторожно снимать с себя платье. Все было готово для завтрашнего бала. Сто приглашений были разосланы. В числе гостей ожидались и родители Алисии. Она положила платье на кресло и вылезла из кринолина и нижних юбок. Чентел еще не знала, что предпримет завтра, чтобы помочь Алисии и Тедди, но в душе надеялась на удачный разговор с лордом и леди Монтегю.

Надев простую хлопчатобумажную ночную рубашку, Чентел забралась в постель. Вздохнув, она задула свечу, но заснуть не смогла, возбужденная ожиданием завтрашнего дня. Она подумала об усилиях, которые приложила для организации бала, об истраченных деньгах. Но ради чего она все это затеяла? Ответ был очевиден: она ждала Ричарда.

— Пусть только посмеет не приехать! — пробормотала Чентел, закрывая глаза.