На пятом круге Чентел заметила в отдалении всадника в плаще.

— Ричард! — окликнула она его в надежде на помощь, но ответа не получила.

Наконец Тобу удалось доконать Чентел: у нее закружилась голова, и она отпустила поводья. Но старик Тоб не очень-то обрадовался своей победе: ему тоже стало не по себе, потому что он остановился, затряс головой и зафыркал.

— Так тебе и надо! — позлорадствовала Чентел. — А теперь вперед!

Тоб заржал и, к величайшему удивлению Чентел, рванул вперед. Она никак не ожидала от этого росинанта подобной прыти! Он мчался через лес галопом, Чентел тряслась на его спине, вопила что есть мочи:

— Стоп, Тоб, остановись!

Если даже шаг у Тоба был неровный, то можно себе представить, каков был у него галоп! Поэтому немудрено, что Чентел подумала о наступлении конца света. Вцепившись в его грубую пятнистую гриву, бедняжка всеми силами пыталась удержаться в седле. В конце концов Тоб остановился прямо в зарослях терновника.

— Проклятое животное! — обозвала его Чентел, потому что ее юбка запуталась в колючих ветках кустарника.

Она нагнулась в седле, чтобы отцепить подол, когда услышала позади легкое ржание. Обернувшись, она увидела всадника в сером плаще на большой черной лошади.

— Ричард, помоги мне! — позвала его Чентел и снова занялась своей юбкой.

В этот момент прогремел выстрел. Старик Тоб вздрогнул и встал на дыбы, как молоденький. Чентел, потеряв равновесие, упала. Она ударилась головой о выступающий из земли корень, и боль на какое-то время ослепила ее. Застонав, она закрыла глаза, чувствуя, что проваливается в темноту.


Ричард ворвался в дом с ревом:

— Ри-ид!!! Рид, это правда — то, что я слышал? — Он остановился и замолчал, когда увидел дворецкого, чинно спускающегося с лестницы.

— Милорд! Миледи упала с лошади, — невозмутимо сообщил он.

— Тоб вернулся час назад без Чентел, это так?

— Да, после чего егерь нашел миледи, лежащую без сознания, сэр, — пояснил слуга.

— Как она сейчас? — спросил Ричард, уже поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Теперь она спит, потому что ей дали снотворное. Ее нельзя тревожить, она сейчас отдыхает, — настаивал он.

Ричард наконец остановился и умоляюще посмотрел на Рида:

— Я обязательно должен ее видеть, но не собираюсь ее будить.

Рид понимающе кивнул:

— Конечно, милорд.

Он проводил Ричарда до двери комнаты Чентел. Сент-Джеймс едва сдерживался, чтобы не отпихнуть слугу и не ворваться к ней. Рид приоткрыл дверь, и Ричард тихо вошел внутрь.

Он подошел к постели и посмотрел на спящую Чентел. Услышав о ее падении, он не на шутку перепугался. Настояв на браке, обернувшемся фарсом, он взял на себя ответственность за жизнь этой девушки, и он никогда бы не простил себе, если бы с ней случилось что-то серьезное.

Неподвижно лежащая Чентел казалась такой хрупкой, беззащитной, лишенной той энергии, которую она обычно излучала. И это его так потрясло, что он невольно сжал руки в кулаки.

Девушка пошевелилась, и веки ее медленно приподнялись. Она посмотрела на него, ее черные зрачки казались огромными. В глазах застыло недоумение и боль.

— Почему? — ее пересохшие губы едва шевелились.

— Что почему? — переспросил он, чувствуя себя счастливым только потому, что она пришла в себя и в состоянии говорить. Он пододвинул кресло и сел рядом с кроватью. Ему показалось, что Чентел отстранилась от него, и нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

— Почему ты пытался меня убить? — прямо глядя ему в глаза, произнесла Чентел.

Ричард был так поражен, что несколько секунд молча смотрел на нее, не веря своим ушам.

— Но я не пытался тебя убить! — горячо возразил он.

— Твоя пуля прошла совсем близко, а я не слишком хорошая наездница, — укоризненно сказала девушка.

Липкий, всепоглощающий страх — тот же самый, что он испытал при вести о ее падении, — вновь пронзил все его существо. Она бредит… может, поврежден мозг?

— Я не стрелял в тебя, Чентел, — попытался успокоить ее Ричард, — ты просто упала с лошади.

— Да, именно это мы скажем всем остальным, — ответила Чентел, тихо вздохнув. — Но зачем ты в меня стрелял? — Она закрыла глаза, и лоб ее прорезала горестная морщинка. — Теперь мне всегда будут сниться кошмары, в которых ты… Нет, тебе вовсе не обязательно было в меня стрелять!

Ричард схватил ее за руку и крепко ее сжал.

— Чентел, выслушай меня. Я в тебя не стрелял, верь мне!

Она открыла свои изумрудные глаза и так печально посмотрела на него, что у Ричарда сжалось сердце.

— Нет, я знаю, это был ты. — Она кивнула как ребенок, решивший говорить правду. — Зачем? Я уеду к себе в Ковингтон-Фолли, и у тебя не будет со мной больше хлопот… Я постараюсь тебя больше не сердить…

Ее голосок задрожал, и Ричард впервые увидел в глазах у Чентел слезы. Он почувствовал щемящую жалость к этой несчастной девочке и, присев на ее постель, прижал ее к себе.

— Я не стре… — начал было он. Но Чентел забилась в его объятиях:

— Отпус… отпусти меня. Нельзя обнимать того, кого ты только что пытался уби… убить.

Он сдерживал ее, как мог, пока она не устала и голова ее сама собой не опустилась ему на плечо.

— Послушай, Ченти, я не стрелял в тебя, — сказал он, отметив про себя, что ей, должно быть, совсем плохо, если она не реагирует на это уменьшительное имя. — Скажи мне, пожалуйста, почему ты решила, что это был я. Расскажи, как все произошло.

— Тот же самый плащ, — произнесла она тихо и очень печально, — ты был в том же плаще, что и в ту ночь у меня в спальне. По крайней мере, теперь ты мог бы выглядеть как-то иначе.

— Уверяю тебя, что никогда не надел бы один плащ дважды. — Несмотря на всю серьезность ситуации, он пытался шутить.

— Ты смеешься надо мной. — Чентел снова стала вырваться из его рук. — Ты, наверное, все еще хочешь от меня избавиться!

— Тс-с! Тише. — Ричард крепко держал ее в объятиях, прижав ее голову к своему плечу. — Я мог бы задушить тебя за то, что ты подумала, будто я способен тебя убить, — сказал он почти нежно.

Чентел приподняла голову и посмотрела ему в глаза. В них было столько боли, что он снова принялся уверять ее:

— Это был не я, дорогая. Поверь мне.

Чентел, казалось, некоторое время раздумывала над его словами, потом спросила:

— Тогда кто это мог быть? Леди Эстер?

Ричард представил себе свою мать в сером плаще, на лошади и с пистолетом и чуть было не рассмеялся:

— Не буду лукавить, она, конечно, не прочь увидеть тебя мертвой, но на подобные авантюры не способна. Поверь мне! Кто-то жаждет убить нас обоих. Бедная Чентел! — последние слова Ричард произнес так тихо, что она их не услышала. Очень бережно он уложил ее обратно в постель и ласково прошептал: — А теперь ты должна поспать. Рид и так мне голову оторвет за то, что я побеспокоил тебя.

— Да, — вздохнула Чентел, послушно закрывая глаза. — Я отдохну, я почему-то страшно устала. Ты знаешь, мне не нравится, когда в меня стреляют. Если это был ты… если это был ты, то, пожалуйста, больше так не делай! Обещай мне!

Ричард тяжело вздохнул:

— Это был не я. Но чтобы тебе было спокойнее, я клянусь, что никогда не буду в тебя стрелять.

— Ты подождешь полгода?

— Я подожду полгода… и еще столько, сколько ты захочешь, моя Ченти, — тихо сказал Ричард.

Чентел не ответила — она уже спала. Может быть, это и к лучшему, что она не слышала этих слов, подумал про себя Ричард. Он нахмурился, ее запутанная история была совершенно загадочна, но в одном Чентел была совершенно права — с каждым днем становилось все менее понятно, кому можно доверять.

На следующий день Чентел проснулась поздно. Она медленно открыла глаза и уставилась на потолок; во сне, который она видела, Ричард Сент-Джеймс обнимал ее. Она так явственно ощущала тепло его рук, покой и безопасность, обретенные рядом с ним, что сон казался реальностью. Она нахмурилась. Этими руками он мог направить на нее пистолет, хотя Ричард поклялся ей, что это был не он, но серый плащ все еще никак не мог стереться из ее памяти. Она вздохнула. Несмотря ни на что, она хотела ему верить!

Скинув одеяло, она опустила ноги на пол и поднялась, пошатываясь. Из-за падения с этой строптивой лошади все ее тело превратилось в сплошной синяк — или так ей, по крайней мере, казалось. Она накинула на себя пеньюар и, согнувшись, словно старушка, направилась к шкафу, достав оттуда первое попавшееся платье.

Она хотела было позвать горничную, но передумала. Она не знала, кто придет на ее звонок и придет ли кто-нибудь вообще: ее личная горничная уехала с леди Эстер. Сделав неловкое движение, она сморщилась от боли и стала медленно одеваться. Но тут ее внимание привлек какой-то легкий шум.

Обернувшись, она едва не подпрыгнула от неожиданности: в комнате прямо против нее стоял Ричард Сент-Джеймс. Подбоченившись, он глядел на нее весьма озабоченно. Как он умудрился так незаметно проникнуть в комнату?

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь, — сдержанно ответил Ричард.

— Прекрасно!

— А выглядишь ужасно. Тебе надо быть в постели, — заботливо произнес он.

— Нет, не надо! И мне вовсе не нравится, когда ты входишь в комнату, не спросив разрешения.

— Кажется, мы эту тему уже обсуждали. — Его брови удивленно поползли вверх.

— И ты сказал, что будешь стучаться! — настаивала она.

Он насмешливо улыбнулся, и это вывело Чентел из себя — она готова была его ударить!

— Извини, я забыл. Мне что, выйти и постучаться? — снова усмехнулся Ричард.

— В следующий раз, пожалуйста, не забудь сделать это, — раздраженно ответила она, прикрываясь платьем, которое держала в руках.

— Ты должна лечь в постель. — Тон его был непреклонен.

— Нет, не должна. А теперь прошу меня извинить, но я хочу одеться. Уходи!