— Как, ты не захватила с собой вина? — удивленно спросил он, беря у нее из рук пакет апельсинового сока. — «И не тебя, и не вина»? Ну что ж, придется обойтись тем, что есть.

Кэрол не была уверена, что сможет говорить обычным тоном, поэтому промолчала. Она разложила по тарелкам сандвичи с курятиной, и, опустившись на плед, разлила сок в пластиковые стаканчики.

Джералд сел рядом с ней и взял сандвич.

— Я не хочу, чтобы ты потом сожалела о том, что уступила мне. — В его голосе не осталось и следа от былой легкости.

— Сожалела? — невольно повторила Кэрол.

— Однажды ты сказала мне, что ты не актриса. — Он улыбнулся уголком рта. — Это правда. У тебя на лице можно увидеть отражение всех твоих чувств. Несколько минут назад на нем читалось явное сомнение, и я понял, что для тебя это неподходящее время. Или место. Или же я вовсе не тот человек.

— Но я… — начала было Кэрол и, покраснев, замолчала.

Она никоим образом не может сказать ему все, что думает по этому поводу. В особенности признаться, что любит его. Она скорее умрет, чем скажет ему это. Конечно, такое признание наверняка бы ему польстило. Интересно, сколько женщин признавались ему в любви?

— А сейчас, похоже, я тебя смутил, — произнес Джералд, легко проведя пальцем вдоль ее горящей щеки.

Господи! Так быстро краснеть просто смешно, ведь мне двадцать пять лет, я давно вышла из подросткового возраста, подумала Кэрол. Должно быть, ее манера поведения показалась Джералду смешной, если только он не расценил ее как притворство. Хоть бы он не заметил, что она теряет голову от его легчайшего прикосновения, что сердце колотится с такой силой, будто она взбирается на гору.

Почему она не унаследовала хоть толику актерских способностей бабушки!

Джералд с таким наслаждением впился зубами в сандвич, что Кэрол удивилась: как он может есть, в то время как она сама не в силах проглотить ни кусочка?

— Сюда бы еще чуть-чуть карри, — сказал он.

— Это Лоли приготовила. Боюсь, я не сильна в кулинарии.

— Вряд ли у тебя хватило бы на это времени.

Кэрол пристально взглянула на него. Он действительно понимает, сколько ей приходится работать на ранчо, или в его словах прозвучал скрытый сарказм? Кажется, он говорил искренне, но Она в этом до конца не уверена. И в самом ли деле его так интересовала экскурсия по «Харт-вей» Или же это был лишь повод, чтобы оказаться с ней наедине? Если бы только она могла прочитать его мысли!

Джералд взял с тарелки сандвич и протянул ей.

— Ешь, — повелительным тоном сказал он. — Мы еще только начали наше путешествие. — Взглянув на Кэрол, он рассмеялся. — В ответ на твой вопрос, который тоже написан у тебя на лице, я могу сказать, что, хотя мои мотивы действительно были смешанными, мне и в самом деле хотелось взглянуть на ранчо. Это желание не пропало до сих пор. А я не из тех, кто бросает свои намерения на полпути. О чем бы ни шла речь.

Сделав пару глотков апельсинового сока, Кэрол положила половинку сандвича обратно на тарелку. Поскольку Джералд настаивал на продолжении экскурсии, она принялась собирать тарелки, стаканы и остатки еды, пока он сворачивал плед. Затем он помог ей уложить седельные сумки. Все это время Кэрол старалась думать о несостоявшемся занятии любовью просто как о забавном эпизоде, но это ей не удавалось. Она никогда не могла сглаживать ситуации. Или лгать.

А разве может она сказать ему правду?

Вместо этого она предпочла завести разговор на безопасную тему.

— Хосе мне говорил, ты не очень-то разбираешься в апельсиновых деревьях, — сказала она. — Их родиной считают Южный Китай, откуда торговцы завезли их в Европу. В Западном полушарии они не росли до тех пор, пока Колумб не привез с собой семена и не посеял их здесь.

— В детстве мне нравилось класть апельсины в чай, — сказал Джералд. — У нас это называлось игристым чаем. Помню, мама счищала кожуру с апельсина так, что та отделялась длинной спиралью. Я так их любил, что в школе рисовал все подряд оранжевым цветом. Учитель рисования постоянно говорил мне, что не все на свете оранжевое.

Кэрол попыталась представить Джералда ребенком! Каким он выглядел? Благовоспитанным? Счастливым? Или походил на маленького чертенка?

— Холод скверно действует на них, — продолжала Кэрол. — Идеальная температура для апельсиновых деревьев в ночное время — сорок градусов по Фаренгейту. Если становится слишком жарко, как в тропиках, апельсины зреют, но кожа их так и остается зеленой. Однако, если они полежат на складе вместе с бананами или яблоками «макинтош», они станут оранжевыми, потому что этилен, который содержится в бананах и яблоках, впитается в апельсиновую кожуру.

— Потрясающе. Я вижу, что мои знания об апельсинах заметно пополнились. Как и о других вещах.

Кэрол решила, что он и в самом деле заинтересован. Казалось, его в равной степени интересуют горы, ирригационные системы, оливковые рощи и вообще все на свете. Но Кэрол слишком ясно сознавала ту едва заметную натянутость, которая появилась между ними. Она понимала, что Джералд тоже это чувствует.

Эта уверенность еще возросла, когда они расстались, не сказав друг другу ничего определенного о будущей встрече. Возможно, Джералд все еще испытывает интерес ко всему происходящему на ранчо, но его интерес к ней явно угас.


Когда Кэрол на следующий день пошла к бабушке на съемочную площадку, ее неприятно кольнуло зрелище, представшее ее глазам: Джералд, на сей раз не участвующий в съемках, прогуливался с Марлой, положив руку ей на плечи. Они были настолько увлечены разговором, что не заметили ее появления; глаза Джералда смотрели только на Марлу.

Как там сказала Соа? Ее шансы — три к одному?

Нет, Джералд не для тебя, мрачно сказала себе Кэрол. К несчастью, это нисколько не могло изменить ее отношение к нему.

— И как ты думаешь, что он сказал? — долетел до ее слуха голос Тэды.

Кэрол вздрогнула и с запозданием вернулась к действительности. Возле нее на скамье сидела бабушка, одетая в нелепое черное платье тетушки Беллы, без парика и без косметики.

— Кто сказал? — переспросила Кэрол.

— Я же тебе говорю! Келвин! Когда позвонил мне сегодня утром.

— Понятия не имею. — Кэрол с трудом удавалось изображать заинтересованность.

— Сейчас он очень занят какими-то секретными делами, а когда с ними покончит, собирается сделать мне предложение. — Звонкий смех Тэды звучал совсем по-девичьи. — Я не могу в это поверить!

Интерес Кэрол стал непритворным, и она взглянула на бабушку с некоторой тревогой.

Тэда с улыбкой покачала головой.

— Ты смотришь так, словно собираешься припереть к стенке беднягу Келвина и спросить, насколько честны его намерения.

Кэрол в это время лихорадочно думала о том, как лучше спросить у Тэды, не собирается ли Келвин занять у нее денег. Не в силах сдержаться, она воскликнула:

— Неужели ты всерьез решила выйти замуж за человека, с которым едва знакома!

— Ну, мы еще не говорили о женитьбе, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы принять предложение, если оно и впрямь последует. — В голосе Тэды сквозило раздражение.

— Джералд говорил мне, что его отец… — Кэрол помедлила, но затем решила, что Тэде нужно знать об этом. — Он утверждает, что с ним опасно иметь дело. Я не совсем поняла, что он имел в виду, но, может быть, тебе следует поговорить с Джералдом до того, как принять окончательное решение?

Тэда выпрямилась.

— Если у меня будут вопросы, я лучше обращусь к самому Келвину. — Она взглянула на Кэрол. — Дети часто полагают, что родители не понимают их, хотя обычно это не так. С другой стороны, я сомневаюсь, что сыновья понимают своих отцов. То же самое можно сказать о бабушках и внучках, как в нашем случае.

— По крайней мере, я стараюсь, — примирительно сказала Кэрол. — Но я не хочу, чтобы ты страдала.

— Единственный способ не страдать — никогда не использовать свои шансы. Так обстоят дела на нашей старушке планете, детка. — С этими словами Тэда обняла Кэрол.

Кэрол прижалась к бабушке; в голове скворчонком стучали ее слова: «не использовать свои шансы».

Разве Соа не говорила ей то же самое? Почему она продолжает вести себя как петно, скромная перепелка. С другой стороны, она совсем не была робкой; никто не смог бы обвинить Кэрол в недостатке мужества. Наоборот, ее считали сильной натурой. Только там, где дело касается Джералда, она колеблется и не знает, чего хочет.

Но он именно тот, кого она хочет больше всего на свете. Пусть ей не удастся удержать его, но разве обязательно соглашаться на полную пустоту, если можно оставить такие чудесные воспоминания о нем?

Да, и разбитое сердце.

— О чем ты задумалась, дорогая? — спросила Тэда. — Надеюсь, это не касается Келвина и меня?

— Нет, честное слово.

— Тогда что тебя беспокоит? Может быть, я смогу помочь?

Хорошо бы, если так, подумала Кэрол. Но вряд ли кто-нибудь сможет ей помочь.

— Со мной все в порядке, — заверила она Тэду.

Та покачала головой.

— Это из-за Джералда, не так ли? Между вами какая-то размолвка?

Кэрол порывисто вскочила.

— Ничего подобного! — Но тут же поняла, что ее ответ прозвучал слишком резко. Она глубоко вдохнула, а потом медленно выдохнула, чтобы успокоиться. — Если между двумя людьми вообще ничего не происходит, то не может быть и речи о размолвках.

Тэда нахмурилась.

— Если я хоть что-то понимаю в этой жизни, а, учитывая мой возраст, кое-что я все-таки понимаю, между тобой и Джералдом что-то происходит, и мне хорошо известно что. Даже Келвин сказал, что Джералд всерьез увлечен тобой, а уж он-то должен знать собственного сына.

— После окончания съемок Джералд отсюда уедет, и я никогда не увижу его снова. — Несмотря на то что Кэрол пыталась сдерживаться, голос ее задрожал.