- Меня зовут мадемуазель Полина, я так вас ждала, идите же ко мне скорее!

Оксана тоже развеселилась, уселась на другую койку, а Полина потянула меня за руку к себе. Я сел на разобранную постель и уставился на маленький столик, где валялись карты, пытаясь определить вид игры.

- Во что будем играть? - осведомился я, нахмурив брови. Они снова зареготали.

- В маленького кругленького дурачка, - сказала Полина, - тебе раздавать.

Я принялся медленно раскладывать карты. Девицы терпеливо следили за моими неумелыми движениями.

- Только мы играем на крупный интерес, - сказала изумрудная русалка. Она подмигнула Оксане. - Первый разочек сыграем просто так, а потом уже всерьез.

- Какой же интерес? - спросил я.

- Интерес будет для первого и последнего выходящего. В первой партии поцелуй, во второй партии - час наедине в запертой каюте, а в третьей - целая ночь.

- А что надо делать наедине? - наивно поинтересовался я.

- Ну и кавалер нам сегодня попался, не то что в прошлый раз! - и они опять засмеялись как резаные.

- Веселенькое дело, а что я скажу ночью бабушке?

- Скажешь, что тебя попросили сменить капитана, - сказала Оксана, давясь от нового приступа хохота. Полина на этот раз не смеялась, а вся залилась густой краской, даже коричневый загорелый живот стал еще темнее.

- Вы просто издеваетесь надо мной, - обиделся я.

- Не бери в голову, давай, начинай!

Довольно быстро я понял, что во всех партиях я останусь дураком. Они просто разыгрывают, кому я достанусь. Девицы невинно щебетали о новых купальниках, подкидывали под меня невесть откуда взявшиеся сильные карты, и я стремительно набирал в свою колоду всякую дрянь. Зачем надо было браться за эту дурацкую игру, ведь еще в пионерлагере я часто кукарекал на тумбочке, ползал под кроватью и кричал маленьким луноходиком. Целоваться пришлось с Оксаной. Она загадочно взглянула на меня, откинула свои каштановые волосы, покорно опустила руки и закрыла глаза.

- Я готова. - Она сжала губы, чтобы опять не рассмеяться.

- Только пусть Полина отвернется.

Полина уставилась в иллюминатор, закрыв лицо сбоку левой рукой, но сквозь пальцы она, конечно, могла все видеть.

Я весь покраснел и стал приближаться к мокрым дрожащим губам Оксаны. В голове зазвенело, корабль перевернулся и поплыл под воду, дыхания опять не хватало, Оксана обняла меня за шею своей горячей рукой, и я опять почувствовал легкий приступ морской болезни.

- Ну хватит, хватит, а то вы что-то увлеклись! - ревниво заявила Полина. Я уселся на место. Полина достала из чемодана кулечек маленьких соленых орешков, высыпала половину и протянула их мне. Эти орешки очень странные - съел один, уже хочется следующий, и так до тех пор, пока они все не кончатся, потом хочется пить, а потом - снова орешки, потом - снова пить, и опять орешки.

- А вы слышали сегодня ночью какие-то крики? - спросила Полина.

- Такой крик может быть только если тебе очень хорошо, - мечтательно протянула Оксана. "Странно," - подумал я.

- Мне соседка за столом сказала, что ночью в какой-то каюте долго веселились, потом вопили как резаные, а потом выяснилось, что из другой каюты пропали драгоценности - цепочка, серьги и еще что-то, - сказала Полина.

- Может быть, там тоже играли в дурака? - ляпнул я без всякой задней мысли.

Девицы переглянулись и озабоченно уставились на меня.

- Что ты об этом знаешь?

- Ничего, только я тоже слышал вопли какой-то кошки, кажется, у моего соседа есть черная кошка, он выпускает ее ночью погулять по палубе. Говорят, в трюме водятся здоровые крысы, но кошка еще никого не поймала, - сказал я, умолчав о ночном походе в туалет и о тяжелых шагах по лестнице, спугнувших меня.

Тем временем я снова остался дураком, и мне предстояло уединиться на этот раз с Полиной. Она прятала глаза.

- Ну, Оксана, ты иди наверх позагорай, а мы тут с моим кавалером поговорим дальше.

Разочарованная Оксана поднялась, накинула на плечи полотенце и вышла из каюты. Честно говоря, Оксана была мне как-то ближе, роднее, но Полина мне тоже нравилась.

- Хочешь еще орешков?

- Нет, теперь я выпил бы лимонаду, - низким басом ответил я. - Тогда расскажи, что ты заметил ночью после того, как убежал от нее. "Она, оказывается, все ей уже рассказала, вот сплетница," - подумал я про Оксану.

- Я совсем даже не убегал от нее, просто бабушка проснулась. - Глупенький, она тут же заснула опять...Ну ладно, ты, наконец, напился или нет? - она придвинулась ближе ко мне, так что ее горячее блестящее бедро прижалось ко мне. Я не знал, что делать, но на всякий случай решил обнять ее за талию. Ее изумрудный купальник едва прикрывал ее большие груди, который почти касались моей руки, а из-под маленьких трусиков выбивались черные курчавые волосы.

- Поцелуй меня, милый мальчик!

Дальше я помню плохо. Вначале мы целовались, Полина гладила меня по спине, потом погасила свет, завесила темным иллюминатор, толкнула меня на спину и легла сверху, впившись губами в мой рот. Нейлон купальника царапал мне шею, потом вдруг на мгновение она остановилась, расстегнула застежку, и я почувствовал ласковое прикосновение ее нежной кожи. Руки Полины все искали и метались по моему телу, я не мог оторваться от ее губ, потом я вдруг ощутил, что ее курчавые волосы щекочут мне живот, мурашки побежали по моей коже, а Полина уже пыталась стянуть с меня плавки, я запутался и никак не мог их стащить, Полина морщилась и улыбалась, и тут в дверь постучали...

Глава 6

Дачники

"Хватит читать этот бред, пора бы что-нибудь покушать," - подумал я, захлопывая Книгу Разврата. Хотя можно, конечно, есть и читать одновременно, заедая, например, прозу легким изюмом, солеными орешками или леденцами "Монпасье". Леденцы "Монпасье" - это целое детство, разноцветное, прозрачное и блестящее. Бывали плоские круглые жестяные коробочки, бывали просто маленькие рассыпающиеся в кармане пакетики по 50 грамм и, наконец, высокие жестяные банки, полные изумрудной, лимонной и апельсинной прелести. Еще бывали сосательные конфеты "Взлетные". "Театральные" мне совсем не нравились из-за мятного привкуса, а "Взлетных" я мог съесть сразу штук двадцать без остановки.

На втором месте, пожалуй, стояли "Апельсинные и лимонные дольки" в чудесной цилиндрической картонной коробочке с синьорами Апельсинчиком и Лимончиком из "Чипполино", а также мармелад "Балтика" и "Желейный". Скажу честно, в то время я презирал шоколад всей душой, считая его чисто девчачьим кушаньем, а вот мармелад "Балтика" ассоциировался у меня с Революцией, крейсерами "Аврора" и "Варяг" и героическими революционными матросами.

Все же теперь мое задание становится мне более понятным. Действительно, Ваганьковское кладбище, Университетская церковь, летописный амбар, Книга Учета имеют нечто общее. Немного истории, разговоры с дальними родственниками, рукописи в библиотеках - и можно будет, пожалуй, что-нибудь добавить к этой книге человеческого разврата, каждому ведь хочется оставить о себе хорошую память. Все теперь говорят о жизни после смерти, а уж тем более про загробную жизнь, каждому хочется в преддверии ухода поделиться своими воспоминаниями, просто поговорить, рассказать замечательный случай из собственной жизни, пускай не подвиг, не легенду, пусть просто небольшой эпизод, окрашенный цветом времени. Вот вам и лишний повод повидаться со своими предками, пусть и на меня посмотрят, если захотят, про наследство, конечно, думать глупо, просто интересно, как же все-таки я такой получился, откуда взялся, вдруг с Луны свалился, а Вы-то знаете своего прадедушку? Хорошо бы найти на родословном дереве какую-нибудь выдающуюся личность, и прямо про нее и начать записки. Туманное прошлое! Вряд ли оно было хуже, чем сегодня, а может быть, оно было даже более романтичным, чем наше скучное время.

- Ну что, мой друг, ты готов? - вихрем влетела в комнату моя ваганьковская подруга, - а то уже так поздно, и мы можем ничего не успеть.

- Дорогая, опять ты меня торопишь, ну хоть сегодня мы можем не спешить и все сделать спокойно и с удовольствием?

- Какой ты медлительный, вечно везде опаздываешь и ничего не успеваешь! Вон, смотри, - и она подошла к окну, - Новиковы уже оделись и едут на дачу, а мы все теряем время, такой чудесный день, солнце, тепло, поедем скорей, ведь нас уже давно все ждут. Я тоже выглянул в окно. Был замечательный вечерний час, когда красное солнце озаряет небо, комнаты и двор нашего дома.

Голые деревья набрасывают на воздух паутину веток, старые листья мечутся по углам и поднимаются ветром почти до третьего этажа. На улице никого не было видно, будто все вымерли, и лишь моя подруга из-под земли оживляла пустоту пространства.

- Где же твои Новиковы? И куда вы дели мою семью?

- Подожди еще немного, скоро ты все поймешь. Я вижу, - она подняла с пола рукописную Книгу Учета, - ты опять занимаешься тут какой-то ерундой, что-то все пишешь и пишешь, вместо того, чтобы найти себе, наконец, приличную работу и начать зарабатывать деньги!

- Ну ты прямо как моя жена выступаешь!

- Я ее хорошо понимаю, надоедает ведь всю жизнь перебиваться без денег, ходить в старье и есть макароны с сосисками.

- Конечно, приятнее жить не как можешь, а как хочется, чтобы все было дворцы, путешествия, украшения, изысканное общество, свобода, наконец, ведь самые свободные люди на земле - это, конечно, богачи...

- Не смейся, болван!

- ...и покойники.

- Покойники, надо тебе сказать, живут неплохо, как ты сам потом убедишься, хотя и непонятно, за счет кого.

- Знаешь, мне давно хотелось познакомиться с кем-нибудь из вашего круга по-ближе. Пусть это будут, например, дачники, может, съездим куда-нибудь за город?

- Вот и отлично, меня как раз приглашали сегодня вечером в деревню, тут неподалеку, собирайся быстренько и поедем. Собираться долго мне было трудно вещей никаких в доме не осталось, поэтому я захватил с собой лишь Книгу Разврата - почитать на досуге, подал руку баронессе, мы спустились в лифте вниз и уселись в машину. Наверное, там нас все-таки покормят. "Почти как вчера," - подумал я, выезжая на Окружную дорогу навстречу заходящему солнцу. Моя дама опустила стекло, дав холодному встречному ветру возможность сразу заполнить кабину и остудить наши лица. Давно ли Вам приходилось ехать на большой скорости по хорошему пустому шоссе? У Гоголя скорость все-таки была меньше. Пейзаж за окном меняется быстро, я даже не успеваю разглядеть все новые дворцы, выложенные по индивидуальным проектам для каких-нибудь бандитов. А их становится все больше и больше, дома растут как грибы, и можно подумать, что все живут хорошо.