Раздались шаги, и в комнату вошла Розали.

— Привет, Элисон! — удивленно, но без особой радости бросила она кузине.

Элисон пришлось обернуться.

— Да ты плакала, — бесцеремонно заявила Розали.

Элисон ничего не ответила, потому что сказать ей было нечего.

— Думаю, Элисон кое о чем сожалеет, — вкрадчиво произнесла тетя.

— Нисколько! — разъяренно воскликнула Элисон.

— Ну, тогда, скажем, кое в чем разочарована? — услужливо подсказала тетя.

Розали недобро хихикнула.

— Что такое? Неужели медовый месяц не задался? — съязвила кузина. — Как странно! Я всегда считала Джулиана превосходным любовником.

Элисон внезапно поняла, что задохнется, если останется в этом логове даже на минутку. Она знала, что глупо, нелепо и непростительно уйти, вообще ничего не сказав на прощание. Наверняка есть способ достойно выйти из этого положения, ответить им тем же и повернуть все в свою сторону, но она так ничего и не придумала.

Не проронив ни слова, она взяла со стола перчатки и, не глядя на милых родственниц, вышла из комнаты. Все происходило как в кошмаре.

И вот она вновь оказалась на улице, и холодный ветер сдувал с ее щек катившиеся градом слезинки. Элисон было стыдно перед прохожими, и она стала выбирать безлюдные площади и пустынные улочки и долго бродила, сама не зная где.

И только когда начало смеркаться, Элисон отправилась домой. К тому времени она совершенно успокоилась и пришла в себя, только была немного бледна, и в глазах ее застыла грусть. Она ни за что не станет рассказывать Джулиану о сегодняшнем происшествии, о том, как с ней обошлись тетя Лидия и Розали. Ей было противно даже вспоминать об этом, любой бы захотел поскорее вычеркнуть из памяти подобную сцену.

Только вот еще никому не удавалось забыть такое.

В конце концов, ей с Джулианом так и не пришлось бегать по городу в поисках квартиры. Оказалось, что у мужа есть знакомый дизайнер по интерьерам, у которого было на примете «одно маленькое гнездышко», прямо для них. И этот дизайнер точно знал, чего хочет Элисон, и решил все за нее.

Не то чтобы кто-то хотел навязать ей свое мнение или игнорировал ее собственные желания, но, пока Элисон наблюдала за тем, как квартира приобретает законченный вид в руках мастеров своего дела, она почувствовала, что никогда не сможет назвать это помещение своим собственным домом.

Все они лучше ее самой понимали, что хорошо, а что плохо, и она не могла не признать, что результат потрясал воображение. Только вот иногда она ловила себя на мысли, что было бы здорово и как-то более по-настоящему не иметь денег ни на каких экспертов, а самим заняться всякими мелочами. И тогда это место, со всеми его достоинствами и недостатками, стало бы гораздо роднее и ближе сердцу.

Конечно, все это имело бы какой-то смысл, будь Элисон с Джулианом обычной влюбленной парой. Но что толку притворяться, что обои и мебель могут создать романтическую атмосферу для тех, кто связал свои жизни узами брака по расчету?

Джулиан никогда не высказывался по этому поводу, он просто предоставил все решать ей самой. «Сделай все, как ты хочешь» — был его девиз, и Элисон чувствовала, что муж абсолютно равнодушен к их будущему дому. Это было просто место, куда он каждый день будет возвращаться с работы — ведь надо же где-то жить. И если это место будет удобным, современным и роскошным, то большего и желать не приходится.

А почему бы и нет? Элисон была откровенна сама с собой и не видела ни одной причины, по которой ее муж должен был испытывать какие-то другие чувства.

Они часто выходили по вечерам: в театры, рестораны, на концерты, но почти всегда только вдвоем и лишь в редких случаях в небольшой компании, да и то если люди эти были им хорошо знакомы, такие, как, например, Саймон и Дженифер. Было совершенно очевидно, что Джулиан и дальше намеревался держаться подальше от Розали и от той опасности, которую она собой представляла.

И вот однажды муж повел Элисон на танцы, которые проводились в одном из самых знаменитых отелей города. Элисон всю неделю с нетерпением ждала этого события, ведь она любила потанцевать, а так как это была корпоративная вечеринка, то Розали никак не могла там очутиться.

Элисон надела одно из своих самых любимых платьев — цвета молодой листвы, пошитое в греческом стиле. В нем она выглядела стройной и казалась выше, а серебристые босоножки удачно подчеркивали изящную линию ее маленькой ножки.

Джулиан одобрительно заулыбался при виде своей жены, но Элисон и без того знала, что необычайно хороша в этот вечер, и снова воспряла духом, чуть ли не впервые с того самого дня в тетином доме.

Глаза ее искрились от возбуждения и предвкушения веселья, когда Джулиан повел ее в зал для танцев. Они проведут этот вечер друг с другом, потому что, несмотря на огромное количество народу, они мало кого знали по-настоящему хорошо. Но это не имело для них никакого значения.

А вон и Саймон уже выбрал себе жертву и увлек ее в танце. Сердце Элисон забилось чаще, а потом и вовсе остановилось, когда она увидела его партнершу. Но пара тут же скрылась из виду, и Элисон не удалось как следует рассмотреть девушку.

Нет, этого просто не может быть! Это просто невероятно! Но вот они снова показались, и теперь не осталось никакого сомнения. Случилось самое невероятное: Розали каким-то чудом сумела пробраться на бал.

Элисон поискала глазами тетю Лидию и жениха Розали, но не нашла их в толпе. Этому не было никакого разумного объяснения. Кузина просто была тут, и все, словно персонаж затянувшегося ночного кошмара.

По тому, как напрягся Джулиан, Элисон поняла, что он тоже увидел Розали.

Значит, все сначала, снова придется вести эту бесцельную войну. Однако на этот раз Элисон кожей ощутила, что все бесполезно и что у нее нет больше сил сражаться с призраками.

Но она должна собраться. Ее долг — быть рядом с Джулианом, поддержать его, даже если он в каком-то смысле против этого.

Она украдкой поглядела на мужа, и сердце ее дрогнуло при виде боли, исказившей его красивое лицо.

— Джулиан, может, лучше уйдем? — спокойно произнесла она.

— Зачем еще? Не будь идиоткой, — резко оборвал он ее.

Джулиан впервые за все это время был груб с ней, и Элисон сглотнула набежавшие слезы. Она вовсе не хотела заглядывать в потаенные уголки его души, но по его реакции поняла, что, по его мнению, она именно так себя и ведет.

— Извини, — еле выдавила она, но Джулиан лишь раздраженно фыркнул, всем своим видом показывая, что лучше бы она оставила эту тему в покое. Это так напугало Элисон, что она больше не проронила ни слова.

Саймон тоже заметил их и, как только танец подошел к концу, подошел поздороваться, как всегда радостный и улыбчивый. Не стоит и говорить, что Розали была вместе с ним. Она холодно кивнула кузине и одарила Джулиана одной из своих самых очаровательных улыбок.

Элисон беспомощно взирала на все это и, как обычно в обществе ослепительной красавицы Розали, почувствовала себя неинтересной и ужасно непривлекательной.

— Осмелюсь попросить Джулиана уступить мне один танец с тобой, — сказал ей Саймон, который, очевидно, совершенно не ощущал возникшего напряжения и не понимал, что таким образом он вынуждает Джулиана пригласить Розали.

И Элисон пошла. Больше ничего не оставалось. Но она чувствовала, что ее как будто бы разорвали надвое: одна ее часть танцевала с Саймоном, а другая осталась с Джулианом, который вежливо и спокойно вел Розали по кругу.

Девушка не слишком хорошо помнила, как отвечала на веселые комментарии Саймона и как пыталась извиниться и улизнуть, когда он предложил ей выпить с ним шампанского. Но, несмотря на явное сопротивление, Саймон сумел настоять на своем, и Элисон обнаружила, что сидит в скрытом от посторонних глаз алькове, прижав руки к глазам и ожидая возвращения Саймона.

Не то чтобы ей хотелось плакать, просто она почувствовала себя совершенно беспомощной и такой неопытной. Ситуация совершенно вышла из-под контроля.

Элисон вспомнила, что, когда они с Саймоном уходили, она не сумела найти глазами Джулиана и Розали. Неужели его тоже принудили к беседе тет-а-тет, только гораздо более трудной и опасной, чем ее разговор с Саймоном?

При звуке шагов Элисон постаралась взять себя в руки, и когда Саймон предстал перед ней с двумя бокалами в руках, она уже полностью овладела собой.

Он протянул ей фужер и присел на другой конец дивана лицом к ней. С минуту он сверлил ее своими жгуче-черными глазами, которые никогда не выдали ни одного секрета.

— За твое… возможное счастье, Элисон, — произнес он тост и пригубил вино.

Элисон автоматически поднесла бокал к губам и только потом сообразила, на что намекал Саймон. И не стала пить.

— Почему ты сказал это, Саймон? С чего ты взял, что сейчас я несчастна?

— Милая моя, да как ты можешь быть счастлива? — Вроде бы тон его голоса и не изменился, и он все так же лениво растягивал слова, но внутреннее чутье подсказало Элисон, что беседа предстоит вовсе не шуточная.

— Но я все еще не понимаю, что ты имеешь в виду. — Элисон жутко не хотелось продолжать этот разговор, но она не могла не ответить на тираду Саймона.

Он слегка пожал плечами и одарил ее загадочной улыбкой.

— Сейчас тебе кажется, что ты влюблена в мужчину, которому нужна другая женщина. Не особо веселое положение для любой девчонки, — сказал он.

— По-моему, твои инсинуации просто непростительны, — с юношеской бескомпромиссностью бросилась в бой Элисон.

Саймон отставил в сторону бокал и стал очень серьезным.

— Со мной тебе не надо притворяться, Элисон, — медленно произнес он. — Я слишком хорошо знаю и Джулиана, и Розали, и… да и тебя тоже, чтобы не понять сложившуюся ситуацию.