Видно, Джулиан придерживался того же мнения, потому что очень тихо ходил по комнате, изо всех сил стараясь не шуметь и не разбудить ее.

«Бедняжка! — подумала Элисон. — Наверное, ему сейчас даже хуже, чем мне».

Но так ли это? Может ли быть что-нибудь хуже, чем делить комнату с любимым мужчиной, который ведет себя как чужой человек?

Элисон постаралась вызвать в памяти пару-тройку моментов сегодняшнего дня. Когда он совершенно естественно называл себя ее мужем. Когда он сказал, что она ангел. Элисон хотела найти в них поддержку и обрести хоть немного храбрости, но у нее это никак не получалось.

Она долгое время пребывала на грани сна и бодрствования, но потом внезапно окончательно проснулась. Гроза прошла, и комнату освещал холодный свет чистой, словно умытой дождем луны.

Элисон повернулась на бок и отчетливо увидела Джулиана, спящего на соседней кровати. Но сон его явно был неспокоен, одеяло сбилось и сползло на пол.

— Он простудится. — Элисон охватило непривычное сладкое чувство нежности к ее мужчине, и она вынырнула из-под одеяла.

Она тихонько пробралась к постели мужа и аккуратненько накрыла его. Он судорожно вздохнул, но не шелохнулся, и Элисон увидела, что на его лице застыла грусть и печаль.

Неожиданно Элисон до безумия захотелось поцеловать его. Она знала, что это не совсем честно с ее стороны, но ведь вчера вечером он сам разрешил ей сделать это. Там, в библиотеке, перед приходом Саймона.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Розали? — полувопросительно прошептал он, сладко прижался щекой к подушке, лицо его будто осветилось изнутри, и напряжение исчезло.

Элисон долгое время смотрела на него, не в силах сдвинуться с места, пока не ощутила, что ее босые ноги совсем заледенели на холодном полу.

Она вернулась в свою постель и лежала, наблюдая за тем, как лунный свет медленно движется по постели Джулиана, а потом залезла с головой под одеяла, чтобы муж ненароком не услышал, как она плачет.

Глава 7

На следующее утро Элисон открыла глаза и увидела, что Джулиана уже нет.

Она недоуменно огляделась вокруг, припоминая, где находится.

Солнечный свет падал на изношенный коврик, бодрая мученица все так же весело улыбалась с картины, новый сверкающий чемодан с этикеткой «Миссис Дж. Тиндрум», непривычные мужские вещицы на туалетном столике, смятая постель, на которой ее муж видел во сне другую.

Элисон закусила губу. Прямо как декорации к драме. А она, Элисон, выходит, — главная героиня этой драмы.

Но Элисон совсем не чувствовала себя героиней. Они всегда такие храбрые, а у нее не было ни намека на смелость. Ей хотелось взять и зарыться лицом в подушки и навсегда позабыть обо всех этих проблемах.

Но никому еще не удавалось таким образом избавить себя от забот, и Элисон все же пришлось встать, одеться и спуститься вниз.

— Ваш муж на заднем дворе, болтает с моим сыном Сэмом, — объявила ей хозяйка. — Хорошо спалось?

— Да, спасибо, — автоматически ответила она и вышла на улицу. Интересно, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что посторонние люди, называют Джулиана ее мужем?

Джулиан действительно вел беседу с деревенским парнем, который наверняка и был тем самым Сэмом. Муж, запрокинув голову и щурясь на солнце, смеялся над каким-то рассказом этого малого, и Элисон подумала, какой же он все-таки красивый.

Как только Джулиан заметил Элисон, он протянул ей навстречу руку и ободряюще улыбнулся, отчего у нее потеплело на душе.

Элисон подошла к мужчинам, и Сэм поклонился, дотронувшись рукой до шляпы. Джулиан представил ему свою супругу.

— Медовый месяц, да? — снисходительно оскалился хозяйский сын.

— Да, у нас медовый месяц, — кивнул ему Джулиан и будто в подтверждение своих слов обнял Элисон за талию и притянул к себе.

Счастье, смешанное с болью, охватило Элисон, пока она стояла, прижавшись к мужу, и слушала, как мужчины заканчивают свой незатейливый разговор на тему сельского хозяйства.

— Если хотите пойти поглядеть, то милости просим, — сказал напоследок Сэм. — Сам-то я с вами пойти не могу, но вы идите вон в те ворота. Завтрак все равно будет только минут через десять, не раньше.

Джулиан поблагодарил его и повел Элисон на экскурсию.

— Сэм такой милый, правда? — заметила Элисон, когда они вышли в поля. Перед ними простирался изумрудный ковер свежевымытой зелени, обрамленный голыми деревьями, которые на фоне ноябрьского неба сильно смахивали на скелеты.

— Сэм — это имя того парня? — удивился Джулиан. — Откуда ты знаешь?

— Его мать сказала мне.

— Да, он добрый малый.

Тут он поглядел на Элисон и с сомнением пощупал рукав ее костюма:

— Ты не простудишься в этой тоненькой штуке?

— Нет, не волнуйся. — Элисон была тронута его заботой. — Ты хорошо выспался, Джулиан?

— Как никогда, — сказал он так, словно все еще удивлялся, как такое могло произойти в столь неблаговидном месте. — А ты?

— И я, — поспешно ответила Элисон, не желая вспоминать о том, как она лежала в темноте и что случилось потом.

— Я так и думал. Ты ведь уже спала, когда я пришел?

— Ну, не совсем.

— Нет? — Джулиан остановился и развернул к себе лицом покрасневшую Элисон. — Малышка Элисон, ты самая добрая и тактичная женщина из всех, которых мне довелось повстречать на своем веку. — Джулиан наклонился и подарил ей сладкий поцелуй.

Все произошло настолько неожиданно, что она даже не успела поцеловать его в ответ и, к своему ужасу, почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.

— Ну, милая моя, что такое? — весело поглядел он на нее, но в его взоре Элисон уловила тревогу и нежность.

— Ничего, — еле выдавила она из себя.

— Неправда. Что случилось? Тебе не понравился мой поцелуй?

— Понравился! Только вот… — Голос Элисон совсем охрип, и она закончила почти шепотом: — Ты… ты впервые сделал это, и… а… — окончательно сбилась она с мысли.

Джулиан внимательно выслушал Элисон и решился закончить за нее:

— А тебе надо, чтобы это был кто-то нежный и любящий, даже если это твой собственный муж, так ведь?

— Что-то вроде того. — Элисон нервно сжала его руку.

И в следующий миг она ощутила, как Джулиан крепко обнимает ее, покрывает поцелуями щеки, а потом целует ее прямо в губы.

— О, Джулиан! — воскликнула она и поцеловала его в ответ.

— Так лучше? Душевная рана залечена? — мягко проговорил он.

— Да, спасибо, — стыдливо опустила она глаза.

Они больше ничего не сказали друг другу и направились назад.

Элисон была в восторге от завтрака. Она была в восторге от всего, что происходило этим холодным ясным ноябрьским утром. Это был незнакомый, непривычный для нее мир, мир сказок и волшебства, чудесный мир, несмотря на то, что она проводила свой медовый месяц с мужчиной, который мечтал о другой.

Сразу после завтрака доставили новую партию бензина, и теперь Элисон с Джулианом могли спокойно отправляться дальше.

— Мне немного жаль расставаться с этой гостиницей, — призналась Элисон, глядя, как Джулиан снова укладывает чемоданы в багажник автомобиля. Ей казалось, что ни одно другое место никогда не станет для нее более близким и родным.

— Да, в конце концов, тут оказалось не так уж и плохо, — улыбнулся Джулиан, но ему, ясное дело, и в голову никогда бы не пришло предложить пожить здесь еще.

Они ехали весь день, а на закате остановились в шикарном отеле на побережье Девоншира.

Джулиан изо всех сил старался возместить спартанские условия первой ночи их медового месяца и, даже не посоветовавшись с Элисон, снял самый роскошный номер.

Элисон оставила это без комментариев, но, лежа в огромной, шикарной постели, она полночи смотрела в потолок, не в состоянии заснуть, и с тоской вспоминала плохо обставленную холодную комнату, которую накануне делила с Джулианом. Она бы с радостью поменяла всю эту роскошь на возможность быть рядом с любимым, слушать его тихое мерное дыхание, даже если он видит во сне Розали.

— Вчера вечером я созванивался с Саймоном, — сказал ей за завтраком Джулиан. — Он шлет тебе свой поцелуй.

— Правда? — Элисон знала, что Джулиан не придает этому никакого значения и что все это — просто шутка, но отчего-то ее передернуло, и ей стало очень неприятно.

— Он получил некоторые дополнительные сведения из Буэнос-Айреса, — как ни в чем не бывало проговорил Джулиан.

— И что? — Как только Элисон услышала об этой волнующей теме, она думать забыла о Саймоне и его посланиях.

— Мы не сможем поехать туда, Элисон, — как-то уж слишком буднично ответил он.

— О, Джулиан, мне так жаль!

— Да ладно! Что толку биться головой о стену? — поджал он губы, но Элисон видела в его глазах безмерную усталость и догадалась, что прошлую ночь ее муж провел без сна, думая… о чем?

Скорее всего, о Розали. Во сне ли, наяву ли, он всегда думал только о ней. А теперь они должны остаться с ней в одном городе и будут постоянно натыкаться на нее то тут, то там.

И вдруг Элисон поняла, что дальнейшая борьба бессмысленна. Случай, судьба, или что там еще, вмешались и оставили ее за бортом.

Весь медовый месяц они постоянно переезжали с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Они приезжали в отель поздно вечером и отправлялись в дорогу с утра, и все это время Джулиан был образцом заботливости и обходительности.

Но эти забота и обходительность были того рода, которые проявляют по отношению к матери или младшей сестре, к любому, перед кем ты в долгу и за кого в ответе. В них не было ни нежности, ни страстности, ни горячего интереса, ничего, что испытывает мужчина к любимой женщине.