— Неплохо, — повторила она.


9.00 вечера.


Барли появляется в набитом людьми зале и изображает удивление. Все знают, что это игра, но тепло приветствуют его, поздравляя с шестидесятилетием. И сколько бы он ни пытался объяснить, что ему пятьдесят девять, никто не слушал. Ну вот, теперь, ко всему прочему, он потерял еще и год жизни. Присутствующая тут же Грейс выглядит просто фантастически в кажущемся очень знакомым пурпурном платье. Она подходит и целует его, и все с умилением на это смотрят, включая и Дорис, а некоторые думают при этом, что Дорис — хорошая и добрая женщина, прекрасно владеющая современными светскими манерами, но большинство так отнюдь не считает. Большинство вынуждено согласиться, что Дорис действительно смотрится великолепно, у нее отличная фигура, отменное здоровье, она молода, уверена в себе, платье и гармонирующее с ним ожерелье очень ей к лицу, и она всегда привлекает в себе внимание.

Грейс шепчет Барли на ухо — ее теплое дыхание так ему знакомо, — что ему следует быть поосторожнее с русскими, и он отвечает: «Непременно». Сейчас не время и не место говорить ей больше, потому что бригада «Мира искусств» уже рядом, снимает их на камеру, да и толпа напирает. Флора тоже где-то здесь, потому что Дорис все еще надеется заполучить ее обратно, но Барли ее не видит, хотя и ищет глазами.

Барли произносит речь, в которой говорит, как чудесно видеть всех собравшихся в такой выдающийся для него день, и что деньги и успех — ничто по сравнению с семьей и друзьями, и как он счастлив, что мать его сына, Кармайкла, смогла быть рядом с ним на этом празднике. И все в таком духе. Барли слышал, что сэр Рон где-то тут, среди гостей, но, должно быть, избегает его. Очень многое стало совершенно очевидным. Биллибой с Макаровым победили. Барли конец.

Дорис говорит о том, какой чудесный и сексуальный Барли и что когда-то у нее были проблемы с наркотиками и спиртным, но теперь, когда ее поддерживает Барли, она с этим справилась. Она так гордится тем, что является миссис Дорис Солт. Она заочно благодарит своих родителей за все, что они для нее сделали, чтобы она могла достичь нынешнего этапа своей жизни. Они наверняка пришли бы сюда, чтобы вместе со всеми отпраздновать шестидесятилетний юбилей ее мужа, но, к сожалению, они сейчас в круизе. А теперь не окажет ли леди Джулиет ей любезность, потому что вот стоит подарок Дорис, который она дарит со всей любовью Барли. Портрет работы великого художника, кометой ворвавшегося на культурный небосклон» страны и сегодня вечером находящегося среди нас Уолтера.

Леди Джулиет любезно дергает за веревку, и вуаль падает. Раздается дружное аханье, поскольку все ожидали увидеть портрет Барли. Но нет, это портрет Дорис. Дарить кому-то на день рождения свой собственный портрет — попросту дурной тон, к тому же леди Джулиет с возвышения сообщает, что вообще-то Барли исполнилось пятьдесят девять, а вовсе не шестьдесят. Дорис следовало бы это знать, если она действительно любит его так, как говорит. Тем временем съемочная бригада подходит ближе, закрывая гостям обзор, сильный свет падает на картину, и тут происходит нечто очень странное.

В повисшей тишине краска начинает сползать с лица Дорис и течь по контуру ее тела, отчего она начинает казаться жестокой и злой, как портрет Дориана Грея, каким мы его представляем. Кто-то даже называет Дорис Дорианом Греем, и Дорис с криком мчится к съемочной бригаде, требуя прекратить съемки. Затем она, рыдая, выбегает в сад. И Грейс берет на себя обязанность успокоить гостей, чтобы дать Дорис время прийти в себя. Барли, сэр Рон, леди Джулиет и Уолтер держатся сзади.

— Очень странно, Уолтер, — замечает леди Джулиет, — что вы изобразили мое лучшее ожерелье от Булгари, египетское, на шее Дорис. И откровенно говоря, после сегодняшнего вечера мне не очень нравится компания, в которой оно оказалось.

Дорис все еще дрожит в саду. Думая, что ничего хуже быть уже не может, она отвечает на телефонный звонок, и начальник ее отдела сообщает ей, что «Мир искусств» закрывают. Дорис понимает: единственная причина этого позднего звонка в том, что корпорация хочет откреститься от нее, и как можно скорее. Вероятно, они ждут скандала. В своем нынешнем состоянии она не уверена, что выдержит еще один удар. Некоторое время она плачет, размышляя, почему Барли нет рядом с ней, а потом идет в дом, чтобы согреться. Она садится на ступеньках наверху, куда вряд ли кто-нибудь заглянет.


10.30 вечера.


Тем временем в зале Уолтер закончил давать объяснения. Бригаду «Мира искусств» уже проинформировали, и она собирает свое переносное оборудование. Им ничто не грозит, к тому же теперь они избавлены от необходимости работать с Дорис. Гости вовсю развлекаются, обсуждая фиаско Дорис-Дориана и размышляя, в какое положение это ставит Уолтера. Они допивают остатки содержимого винных погребов Солтов. Такой отменной вечеринки не было уже много лет. Быстро распространяется новость, что проект «Озорной оперы» зарубили, чтобы дать дорогу самому большому в Европе заводу по переработке отходов. Так что гости наслаждаются всеми прелестями теневой игры, а их шоферы готовятся к длительному ожиданию, включают свои мини-телевизоры, чтобы посмотреть ночной фильм, но им сегодня не везет: фильм отменили, а вместо него повторяют шоу «Мир искусств», посвященное Лидбеттеру. Какой-то составитель программ завтра крепко получит по шее за самовольство.


10.46 вечера.


Барли спрашивает Грейс, не согласится ли она снова выйти за него замуж, если он разведется с Дорис. Грейс изумленно таращится на него и отвечает, что у нее роман с Уолтером, разве он не слышал? Барли возражает, что это не очень хорошая идея, потому что после сегодняшнего вечера имя Уолтера смешают с грязью. Леди Джулиет слышит его слова и заявляет, что, наоборот, именно это и прославит Уолтера, поскольку мир таков, каков он есть, и лично она считает, что все это очень забавно. Она говорит, что причина, по всей вероятности, в новом лаке, который использовал Уолтер.


10.48 вечера.


Сэр Рон подходит к Барли и говорит, что Барли, должно быть, испытывает огромное облегчение. «Почему?» — спрашивает Барли, и сэр Рон отвечает: «Разве тебе не позвонили? Я просил моих людей связаться с тобой, чтобы ты перестал волноваться». Он знает, что ходили разные слухи. Отчасти это его вина, поскольку он так откровенничал с Биллибоем Джастисом, полагая, что тот удержит язык за зубами. Похоже, Биллибой не умеет держать язык за зубами, судя по тому, что все всё знают. Ха-ха!

— Ха-ха, — говорит Барли.

— «Озорная опера» идет полным ходом, — сообщает сэр Рон, — и перерабатывающий завод тоже, но мы построим его в Уэллсе. Этим мы несколько уменьшим там безработицу и кинем кость новой ассамблее.

Барли спасен.


11.01 вечера.


Звонит телефон. Это полиция. Они нашли подозреваемого, и этот человек покушался на Дорис Дюбуа. Психопатка, женщина в мужской одежде, которая когда-то работала горничной в Уайлд-Оутс. Дорис повезло, она чудом избежала смерти. Полиция посадила женщину за решетку. Барли просит принести большую порцию виски. Он снова богат. Он даже может вернуть Росса, поскольку теперь не нужно опасаться русских. Он вполне может позволить себе такого медлительного водителя. А Дорис придется обзавестись собственной машиной. Появляется Флора с виски для Барли. Слышал ли уже Барли, что «Мир искусств» закрыли? Она, Флора, будет вести вместо этого программу под названием «По ту сторону». Нет, не об искусстве, у искусства недостаточно зрителей. Это всякие паранормальные явления, другое ее увлечение. А где бедняжка Дорис? Должно быть, она в ужасном состоянии. Барли возражает, что Дорис никогда не бывает в ужасном состоянии дольше, чем десять минут, или сколько там ей требуется, чтобы добиться своего. Флора смеется и говорит, что нельзя быть таким злым. Есть в ней что-то от Грейс. Может, именно поэтому они так хорошо ладили втроем? Флора — как дочь, которой у него никогда не было, только вот чувства его совсем не отцовские. Барли любуется длинной грациозной шеей Флоры, размышляя, насколько лучше ожерелье от Булгари будет смотреться на Флоре, чем на Дорис. Он разведется с Дорис. Если ты проделал что-то один раз, то во второй раз это будет легче легкого.


11.32 вечера.


Телефон снова звонит. Это Кармайкл. У него посадка в Сингапуре, и он хочет поздравить отца с днем рождения. Заодно извиняется за инцидент у маминого дома. Он ехал прямо из Сохо в машине приятеля, весь в растрепанных чувствах из-за Тоби, на переднем сиденье возникла небольшая возня, и кто-то случайно надавил на газ, ну, ты знаешь, как это бывает.

— Нет, не знаю, — отвечает Барли, — но мне очень жаль, что ты расстроился.

— Спасибо, пап, — радостно говорит Кармайкл. — Теперь со мной все в порядке.


Полночь.


Пьяные поиски бедняжки Дорис идут по всему дому. К ним подключаются гости. Из переделанных комнат доносятся взрывы смеха — это они знакомятся с представлениями Дорис о том, как должен выглядеть дом. Представления находят претенциозными, а строителей высмеивают. Гости прыгают на кроватях и мнут матрасы. Грейс, бывшая жена Барли, вдруг обнаруживает, что встала на защиту Дорис, его новой жены. Краны в ванных комнатах, которые Барли до этого безуспешно пытался открыть, начали выплевывать воду. Вода заполнила ванну, хлынула на пол, протекла через потолок спальни, залив созвездия и все прочее. Барли лишь пожал плечами. Какое это имеет значение? Флора ни за что не согласится жить в доме, подобном этому. Некрасиво так начинать новую жизнь. Барли его продаст.

Наконец команда, состоящая из Барли, Флоры и Грейс с Уолтером, обнаруживает Дорис на лестнице. Она сидит, постукивая пяткой о ступеньку. Она сорвала с себя огненное платье и швырнула его в угол. Она пьяна в стельку. На ней лишь белые трусики.