Заметить-то не заметила, но заподозрила неладное. А уж когда стало известно, что в лесу нашли труп, ей стало совершенно очевидно, кто убил того неизвестного.

Вообще Алевтина Степановна была достаточно решительная и бесстрашная женщина. Отправиться открыто и спокойно в гости к убийце и начать того шантажировать – это, прямо скажем, надо иметь крепкие, крученые нервы. Но не очень много ума и дальновидности.

Но ее поджимала ситуация – Виталика требовалось срочно спасать.

Миронин, понятное дело, напрягся, когда она заявилась и выложила все как есть, потребовав за свое молчание пять миллионов рублей. Но очень быстро пришедший в себя Игнат посмеялся – мол, где же я возьму такие деньги за один день? Могу лишь съездить в райцентр и снять с карточек все, что на них есть: что-то около миллиона, может, чуть больше.

Хорошо, согласилась, подумав, женщина, сегодня ты отдаешь этот миллион, а через неделю остальные четыре. На том и разошлись, договорившись встретиться в полночь на дальнем лодочном пирсе у его лодки.

– Нет, – не соглашалась сразу на такое рандеву Алевтина. – Место уединенное, так поздно там никого нет. Еще удумаешь тюкнуть меня чем-то, и концы в воду. Лучше подходи к задней калитке нашего дома, там буду ждать.

– Нет, – отказался Игнат, – так не пойдет. Камеры по всему поселку, случись чего, вы ли проболтаетесь или внука вашего найдут, проверят записи, увидят нас вместе. Нет, – повторил он. – У лодки самое подходящее. Мало ли что мне там понадобилось, никто ничего не заподозрит.

И как-то так продавил эту железную бабу, что она согласилась. Почему киношно в полночь на причале? В полночь – потому что в поселке народ рано ложился спать, перестраиваясь на природные ритмы, отдыхая от привычной городской ночной жизни, и к двенадцати ночи, как правило, в «Озерном» наступали тишина и покой. А лодочный причал – потому что это единственный объект в поселке, который не оснащен камерами наблюдения, даже причал Северова находился под наблюдением, а этот нет.

Алевтина Степановна, понятное дело, побаивалась прилично и Миронину не доверяла ни на грамм, но выхода у нее не было. И, прихватив с собой пистолет зятя, что вытащила из оружейного сейфа, серьезно сторожась и оглядываясь по сторонам, она с опаской вышла на причал, ожидая Игната. А он поджидал ее, спрятавшись на своей лодке под куском брезента, босиком и с молотком каменщика, имеющим один заостренный, заточенный край.

Естественно, что женщина и предположить не могла, что опасность может возникнуть сзади, со стороны озера. И стояла недалеко от лодки Миронина, напряженно всматриваясь в берег. А тот просто тихо шагнул из лодки на причал и стукнул ее по затылку молотком.

Но ему не повезло. Женщину-то он убил сразу, но она, качнувшись, по инерции завершая шаг, свалилась в воду и сразу же ушла на дно.

Вот это в его планы не входило. Миронин собирался затолкать ее в лодку и отвезти подальше в озеро и, привязав груз к ногам, как говорится, придать воде. Но выудить ее сейчас из озера не представлялось никакой возможности – глубина тут начиналась сразу у берега, по этой причине тут и поставили причал. Пришлось смириться с таким исходом.

Когда Алевтину обнаружили и следствие, получившее новый толчок и разрешение сверху, тщательно проверило камеры наблюдения и обнаружило факт прихода Алевтины к Миронину, полицейские пришли к тому с вопросами. А он очень легко отбрехался, мол, да, приходила соседка, они очень сдружились с его мамой за время, пока она тут проживала несколько месяцев. Пришла взволнованная, спрашивала, когда мама Игната вернется, говорила, что ей срочно надо с ней поговорить о чем-то важном. Но Софья Игнатьевна еще три дня назад уехала в Москву и возвращаться пока не собиралась. Он посоветовал соседке позвонить маме, но та сказала, что дело деликатное и по телефону его не стоит обсуждать. Он предложил свою помощь, она отказалась и ушла. Все невинно и дружески, по-соседски.

– А почему он стрелял в маму? – задал следующий важный вопрос Ромка. – Она ж его не шантажировала и вообще знать не знала. Правда, мам?

– Нет, не знала, – покивала Аня. – Я его даже не видела никогда.

– Тут история особая, – объяснил Антон. – Наша Бибиси откуда-то прознала, что Анна нашла убитого еще живым. Откуда? Бог знает, наверное, проболтался кто-то из первой следственной бригады. Она прибежала с расспросами к Александре Юрьевне, та ее отшила в мягкой форме, бабка обиделась, решила, что тетушка, защищая свою племянницу, скрывает правду. И понесла по поселку сплетню, что Анна не только нашла Барковца живым, но что он сказал ей перед смертью имя своего убийцы. Фантазия у Степаниды Ивановны буйная, энергия кипучая, носилась она по поселку и беседовала со всеми, кто проявлял интерес к этому вопросу. А проявляли многие, в том числе и Миронин. Он Бибиси порасспросил, поохал, поудивлялся, повозмущался, соглашаясь с информагентством на предмет, что это неправильно – скрывать такую информацию, и наметился убрать Анну. О том, что она любит утром ездить через лес на дальнее озеро, знали многие, да и Бибиси ему об этом напомнила. Он просто залег с биноклем наверху скалы, дождался ее выезда и побежал вперед по тропе, устроив засаду там, оттуда бы до поселка не долетели звуки выстрелов.

– Ну, с… – оборвала себя Александра Юрьевна, вспомнив про присутствие несовершеннолетнего ребенка, – … коза старая, я ей устрою. Вылетит у меня из «Озерного» на хрен.

– Да ладно, тетушка, – примирительно отмахнулась Анна. – Бог бы с ней. Если бы не Бибиси, то этого Миронина, может, и не задержали бы. А так его разоблачил и поймал Антон. И справедливость восторжествовала.

– Охо-хо, – вздохнула безнадежно Александра Юрьевна и спросила у Северова: – Когда вы там свадьбу наметили?

– Надеюсь, на следующей неделе, – пряча улыбку, ответил тот, понимая, на что намекает Александра Юрьевна.

– Вот и прекрасно, а то с ее всепрощенческой благостью пропадет без присмотра, – и попеняла: – Анна, ну нельзя же быть такой блаженной. Если оставить безнаказанным этот факт, то в следующий раз эта курица безмозглая опорочит кого-нибудь или такого наболтает, что не разгребешь. И я не столь светла, чтобы просто спускать такие дела. И если кто-то задевает моих родных, он всегда получит жесткую, как нынче говорят, ответку. Всегда, – повторила, подчеркнув интонацией это слово.

– А что, на самом деле, его бы не разоблачили, если бы Антон Валерьевич его бы не поймал? – разрядил обстановку вопросом Ромка.

– А действительно, – подхватила мысль сына Анна и посмотрела на Северова. – Ты знал, что убийца он, или понял это, только когда его обезвредил?

– К тому времени где-то на девяносто пять процентов я был уверен, что наш преступник – это Игнат Миронин. Так что я полностью солидарен с Александрой Юрьевной, прощать и спускать такие вещи, как сплетня, которая чуть не стоила тебе жизни, нельзя.

– Подождите, – остановил его Ромка, – а как вы догадались, кто убийца?

– Когда мы с Анной ждали прибытия полиции у ямы, я внимательно осмотрел место убийства и кое-что обнаружил. Например, следы от шин велосипеда, но не Анны, а совсем другого, большую часть которых попытались скрыть, где-то затерев, а где-то забросав хвоей, и еще пару отпечатков от кроссовка сорок четвертого размера, которые преступник также пытался уничтожить. Я указал на эти следы прибывшей бригаде и самому Крапко, но тот, по всей видимости, проигнорировал эти детали. После того как обнаружили и допросили Виталика, я зашел к майору Маркову и повторил ему все, что рассказал прежнему следователю, и спросил, в день убийства ездил ли кто-нибудь утром на велосипеде, кроме Анны. И, просмотрев свои записи по делу, тот вспомнил, что действительно две камеры зафиксировали такого человека, лишь мелькнувшего на экране. Но идентифицировать в нем Игната вполне было возможно. И тот факт, что Игнат был единственным соседом, с которым беседовала Алевтина Степановна в день своей смерти, дополнил картину. Маркову хоть и не позволяли нормально работать, но следователь он толковый и дотошный и принялся выстраивать версию, не проигнорировав мои наблюдения, а начав их перепроверять.

– И это ничего бы не дало, – заметила Александра Юрьевна. – Этот Игнат на самом деле хорошо подстраховался. Ему совершенно нечего было бы всерьез инкриминировать. Нет мотива. Даже если бы полиция связала пропавшую девушку с ним, насколько я понимаю, ее родные и, в частности, этот братец не подали заявление в полицию о ее исчезновении. А следы велосипеда? – она пожала плечами. – Так и что, человек – житель поселка и мог хоть каждый день там кататься, а накануне собирал там, не знаю, шишки, ветки, по нужде отошел с тропинки. Версия с возникшим желанием Алевтины пообщаться с его мамой накануне собственной гибели – вполне себе рабочая и весомая. Так что, если бы не вы, Антон, никто бы этого Миронина не задержал и ничего бы на него не нашли и не доказали.

– Согласен. Да меня мало волнует, что доказала бы полиция, а что нет. Если бы он не напал на Анну, я бы его, пожалуй, убрал из поселка, причем вполне мирно, просто чтобы не отсвечивал тут. Не мое дело – преступников ловить и уж тем более искать доказательства их преступлений. Но он пытался убить Анну, а это все меняет. Поэтому мы имеем его чистосердечное и полное признание. Хотя о своем капитале он мог бы легко ничего не рассказывать, как и об убийстве девушки. Обошелся бы тем, что его шантажировал этот придурок, вымогая деньги, придумав любой повод для шантажа. Ну, покаялся бы, что нервы сдали и все такое, а потом и Алевтина, видевшая его на месте преступления, и нападение на Анну туда же. И все. Отсидел бы срок, но остался бы при своих.

– То есть вы ему все-таки помогли признаться? – ухмыльнулась Александра Юрьевна.

– Скажем так, – усмехнулся, обменявшись с женщиной быстрым взглядом, Северов: – У человека наболело на душе конкретно, и ему очень хотелось выговориться, я лишь совсем немного помог, и он почти добровольно сдал всю информацию.