– Не хами, – разозлилась она, поднимаясь с кровати. – За собой следил бы. Сорок пять лет – потянуло на молоденьких? Девочку тебе невинную, нетронутую подавай, чистую душой и помыслами, – и спросила иронично: – Ты вообще где живешь, в каком мире, Миронин?

А он вдруг молча, не меняя выражения лица, закинул ногу на ногу, достал пистолет из кармана легкого льняного пиджака и непринужденно так положил руку, держащую оружие, на ногу.

– Я, кажется, не просил давать оценку мне, а рассказать о том, как вы работаете и как вы вообще вышли на меня, – и предложил почти по-дружески: – Давай, начинай.

Она испугалась сильно. Очень сильно, и это было очевидно. Шумно сглотнула и, не отводя взгляда от пистолета, опустилась назад на край кровати. И начала рассказывать.

Все банально хотя бы потому, что все уже давно придумано человечеством и опробовано на нем же, в том числе и мошеннические схемы разного рода и направленности, но имеющие общую цель – наживу.

Анжелика была честной девушкой и вступала с мужчинами в интимные отношения исключительно из меркантильных интересов с семнадцати своих девичьих лет. Она была диво как хороша – утонченная, хрупкая, обладавшая к тому же великолепными актерскими способностями, могла изобразить кого угодно, чаще всего отдавая предпочтение амплуа той самой чистой, наивной девушки, смотревшей с обожанием и восторгом своими огромными синими глазами на обрабатываемого в этот момент мужчину.

Имелся у Анжелики двоюродный брат, с которым она переспала лет в пятнадцать, такой же циничный, расчетливый, готовый ради денег на весьма многое, а ради больших денег – так вообще на все что угодно.

Он и стал ее любовником и помощником во всех махинациях сестры, при необходимости и сутенером-сводником, а она с тем же успехом и энтузиазмом помогала ему обирать и разводить глупых дурочек.

О Мироне они узнали от одной их знакомой, работающей в престижном дорогом турагентстве, которая за определенную мзду сливала брату с сестрой информацию о богатых клиентах, выезжающих на отдых на шикарные курорты в одиночестве, без жен-мужей и любовников.

Сева, брат Лики, проверил мужика по имевшейся у них базе данных и немного удивился – странно, раньше этот мужик не засветился нигде на уровне лакшери и вообще был новым лицом, уж они-то с сестрицей точно знали всех бизнесменов двух столиц, располагавших состояниями от определенной цифры и выше. Проверили, посмотрели – фирма, совладельцем которой являлся этот Миронин, имела, в общем, неплохие доходы, но все же далекие от того, чтобы один из ее хозяев мог позволить себе свободно и не напрягаясь отдыхать на курортах класса лакшери, который он себе легко позволял.

Заинтересовались, предположив, что Миронин – тайный миллиардер, скрывающий свои доходы. В пользу этой версии говорило и то, что этого человека практически вообще не имелось в соцсетях, даже инфа о нем в Интернете была совсем ограниченна. И это было даже круче и интересней, чем обычная охота. И отправились следом за ним на Сардинию. Следили за его перемещениями, даже в бинокль наблюдали за территорией отеля, жаль, не смогли подкупить никого из персонала, ну и так все прекрасно получилось.

– И что дальше? – спросила девушка настороженно, косясь на пистолет, закончив свой рассказ.

– Ничего. Как говорится, «наши жизненные интересы и ожидания трагически не совпали». Вещи твои я сложил, ключи от квартиры и машины, уж извини, – усмехнулся он, – я оставлю себе. Сейчас вызову тебе такси, и можешь валить куда угодно.

– Что, вот так просто меня отпустишь? – не поверила Лика, снова посмотрев на пистолет.

– А что ты хотела бы, чтобы я с тобой сделал? – оживился с интересом Игнат, но, не дождавшись от нее ответа, ответил сам: – Мне ты не интересна и не опасна. Если ты что-то хоть мимолетно упомянешь обо мне в Сети или где-нибудь еще, ну, значит, ты не настолько умная, как кажешься, и, главное, очень смелая.

– Я заинтересована в этом не меньше тебя, – поспешила уверить его Лика и пояснила: – У меня есть постоянные клиенты, которые очень серьезно охраняют свое инкогнито, и если до них дойдет или они обнаружат, что я, оказывается, болтлива… – не договорила она.

– А-а-а, – хмыкнул Игнат, – это те, которые живут в Нижнем Новгороде? Больная мама?

– Да, приходилось…

– Все, – резко поднялся со стула Миронин и распорядился: – На выход.

Подхватил ее под локоть и потащил за собой, на ходу вызывая такси по приложению в смартфоне.

Он проводил ее до машины и даже помог таксисту погрузить чемодан в багажник и постоял, засунув руки в карманы, провожая взглядом удаляющееся такси.

– И он ее отпустил? – удивился Ромка. – Просто так?

– Отпустил, – подтвердил Антон.

– А мне его даже жалко, – посочувствовала преступнику Лена. – И вроде же конспиролог и повернут на безопасности, а попался на такой дешевый трюк.

– Знаешь, – пояснила тетушка Александра, процитировав, – для людей ограниченных «за чужим забором всегда счастье». Это ведь только снизу, с подножья лестницы, кажется, что там, наверху, на Олимпе, все сияет и блестит, все боже мой как прекрасно и великолепно. А там склоки, интриги, подсиживание друг друга, грязь, разврат и предательство, порой даже за пределами цинизма. Ведь самое главное – не скопить капитал или украсть, как в случае этого Игната, а сохранить его всеми возможными способами, а в идеале и преумножить. Этот Миронин всунулся-втиснулся в эту жизнь, но никогда не был богатым. Он не проходил этапов становления, постепенно, с ростом благосостояния обучаясь и законам существования в нем. Он не жил жизнью человека с достатком долгие годы, когда это становится образом жизни, мышления, натурой, естеством. И не имел понятия про все подводные камни и проблемы этой шикарной жизни. Не понимал, что на каждого богатого мужчину есть сотни таких вот девочек-охотниц, которые сидят и поджидают у силков своих «фазанов» во всех столицах и на всех крутых курортах мира. Не знал, что трюк с велосипедом – это избитый, проверенный не единожды прием, которых имеется целый нехитрый набор. Например, «неудачно» упасть перед объектом, удариться о машину, пролить на него кофе или вино, когда кто-то, как правило соучастник, неудачно подтолкнет девушку в кафе. Любой вариант «случайного» происшествия, позволившего бы зацепить, удержать внимание мужчины хоть ненадолго, а там уж как пойдет, зависит от таланта и предприимчивости охотницы.

– Ужас какой-то, – расстроился Ромка. – Что за жизнь какая-то дикая, как в лесу?

– Это у них, – прижала к своему боку сынулю и поцеловала его в лоб Анна, – а у нас жизнь простая, честная.

– У нас вон тетушка тоже богатая, а у них там вон что творится, – пробурчал Ромка, не сильно довольный обнимашками, – вдруг и с ней что-то такое случится?

– Ну, во-первых, я не настолько богата, – успокоила его тетушка, посмеиваясь, – во-вторых, могу за себя постоять и вряд ли попадусь на удочку какого-нибудь расчетливого альфонса, хотя зарекаться не стану, у меня все-таки период Ренессанса как-никак, мало ли… Ну, а в-третьих, у меня есть вы, заступники и опора.

– Да, – согласился довольный Ромка. – Мы есть, это точно, – и спросил у Северова, слушавшего их разговор с теплой улыбкой: – И что дальше?

– А дальше, – протянул, выдержав небольшую паузу Антон, – а дальше он ее убил.

– Ка-а-ак?… – ахнули Ромка вместе с Анной и Леной в один голос, совершенно обалдев от такого поворота.

Да вот так.

Когда Игнат провожал девушку к такси, Лика, подняв голову и посмотрев на окна квартиры, из которой была выдворена, спросила не без грусти:

– И что собираешься делать с этой квартирой?

– Думаю, это тебя не касается, – не самым добрым тоном отрезал он и все же ответил: – Выставлю на продажу со всем содержимым. Сейчас соберу вещи, перевезу к себе, а завтра поговорю с риелторами.

– Я понимаю, тебе, наверное, там даже ночевать неприятно.

– Не собираюсь это проверять, – отрезал Миронин.

– Извини, – наверное, все-таки искренне повинилась девушка и призналась: – Мне было с тобой хорошо. На самом деле.

На том и расстались. Только никакие вещи Игнат собирать не стал, а отзвонился партнеру, что плохо себя чувствует и выйти на работу не сможет, уж извини, братан. Но оказалось, что сегодня уже может выйти на работу второй водитель, так что есть кому перекрыть заказы. И Игнат, съездив в винный бутик, затарился элитным испанским вином, к которому выработал вкус за последние годы, купил дорогих сыров, известной итальянской сырокопченой колбасы и вернулся назад, устроив себе проводы любви.

Но напиться до забытья ему не удалось. Опьянел, да, но совсем немного – голова работала четко, не давая ни расслабиться, ни забыться – сидел в темноте у маленького столика в гостиной, освещенного лишь тусклым светом ночника, смотрел в окно на посверкивающие отблески проезжающих машин, ложившихся двигающимися полосами на потолок и стены, вспоминал, каким безудержным, обжигающим и прекрасным был у них секс и какая она была…

И вдруг услышал осторожный скрежет ключей в замочной скважине. В первый момент Игнат испугался, решив, что это воры, почувствовав, как обдало затылок и спину холодом, вдруг подумалось, что это Лика навела на эту квартиру каких-то бандитов, чтобы вынесли все подчистую. Тут он вспомнил о пистолете, дотянулся до пиджака, небрежно брошенного на подлокотник дивана, подтянул к себе, достал из кармана пистолет, а следом за ним выпал из внутреннего кармана конверт с собранными Ликой деньгами…

Он держал конверт в руке, смотрел, и простая истина медленно, плавно заполнила все его сознание – это она. Лика. Вернулась за деньгами. По всей видимости, она сделала дубликат ключей. Для чего или для кого? Теперь это не важно.

И от этой мысли и осознания, что это она, он сразу успокоился, выключил ночник, убрал пистолет, а конверт с деньгами кинул на журнальный столик перед собой и допил то, что оставалось, из почти пустого бокала.