Ну вот странно, хоть вы что говорите!

Да еще эта связывающая женщин тайна будоражила воображение Анны, никак не давая покоя. Но однажды она нарисовала портрет Елены…

– Ну всего вам доброго, Александра Юрьевна, здоровьица вам. Поправляйтесь, – вернул Анну из задумчивости в действительность елейно-заискивающий голос Бибиси, которая не смогла удержаться, чтобы не попробовать выяснить хоть что-то, ну хоть какую малую толику информации заполучить для дальнейшего использования. – А что Анечки не видно? Ни вчера, ни сегодня не видала ее. Все работает племяшка ваша?

– Работает, работает, – уверила хозяйка, торопясь отделаться от навязчивой посетительницы.

Бибиси уже была неинтересна Александре Юрьевне и, более того, неприятно навязчива.

– Такая хорошая девушка, – умильным тоном похвалила соседка. – Все трудится и трудится без конца. Передавайте привет Анечке. – И повторила с чувством: – Такая хорошая девушка.

На этот раз тетка Александра даже не соизволила отозваться на прощальную реплику гостьи, ответив той исключительно мимикой.

Аня услышала, как по веранде и четырем ступенькам лестницы, ведущей на дорожку, прозвучали шаги, Бибиси что-то спросила у Лены, та тихо ответила на ходу, провожая, а скорее сопровождая настырную гостью к калитке, чтобы та не отклонилась от указанного маршрута. Эта могла – живущее в Степаниде Ивановне любопытство имело сокрушительные масштабы, частенько вредившие самой их носительнице, толкавшие порой эту бабу на авантюры разного рода: куда-то залезть, что-нибудь подглядеть-подсмотреть, подслушать чей-нибудь разговор, навострив уши-локаторы. А всем в поселке было известно, что слух и зрение у Бибиси исключительные, как и чуйка на скандалы и происшествия разного рода. Беда-а-а.

– Все слышала? – спросила громко у Ани Александра Юрьевна.

– Трудно было бы не услышать, – улыбнулась Анна.

– Нет, ну какова бабища, а? Наглость зашкаливает. Удержу ей нет: все ей расскажи-доложи: кто ты, что ты и «из каких будешь». И эта ее неуемная тяга «поднимать общественность», втягивая людей в клубок своих сплетен. Совсем уже Бибиси распоясалась, – негодовала тетушка. – Укоротить пора.

– Да ладно, что ее укорачивать, – рассмеялась Анна, – человеку прямо саблей вострой по душе рубанули: лишили главного смысла и эликсира жизни: информации. Посягнули на святое. У человека крушение жизненных устоев.

– Эту бомбой не возьмешь, выдержат ее устои, не волнуйся, – уверила ворчливо тетушка и, повысив голос, поинтересовалась недовольно: – Что ты там застряла, «хорошая девушка»? – процитировав скандальную соседку. – Спускайся уже. Чаю наконец попьем по-человечески. Я Лене велела пирожки-то прибрать, когда это вражеское информагентство объявилось. Эту только угости-прикорми, потом не отвадишь, зачастит столоваться и изводить своими вбросами фейковыми.

– Иду, – усмехнувшись, отозвалась Аня.

Подходя к распахнутым створкам большой стеклянной двери, выходящей на веранду, она услышала, как тетушка нарочито недовольным тоном отдает распоряжения помощнице:

– Лен, в следующий раз, когда она заявится, не пускай, гони в шею. Говори: «Барыня почивают, не велели беспокоить». Достал уже этот Интернет поселковый, – пожаловалась тетушка.

– Хорошо, Александра Юрьевна, – посмеиваясь, пообещала девушка.

– И, Ленусь, давай уже чай нормально накрывай, с пирожками Анютиными, разумеется, – и распорядилась командирским тоном: – Девочки, поторопитесь, все голодные, уже давно полдничать пора. Мне требуется срочно очистить мозг от этой «соцсети» доморощенной общением с умными людьми на интеллектуальные темы, а то у меня несварение образуется после этой бабищи неугомонной.

Пока девушки накрывали на стол, Лена носила из кухни большой фарфоровый чайник, полный кипятка, вазочки с вареньями, блюда с фруктами и сырами и, разумеется, пирожками, Аня расставляла чистую посуду, раскладывала фраже, тетушка проверяла сообщения в телефоне.

Ну все-все, сели. И сразу как-то расслабились все трое. Хорошо как! Красота. Вид с веранды на участок и дальше, на взбиравшийся на каменистую возвышенность лес, открывался замечательный, умиротворяющий своей спокойной, сдержанной и таинственной северной красотой.

– Ну, так чем ты там занималась? – спросила тетка у Анны, запивая чайком кусочек пирожка. – Опять работала? – И, придав тону интонации усиленного назидания, попеняла: – Тебя тетка призвала, как дядюшка Онегин племяша Женечку, ухаживать за больной, «не в шутку занемогшей» родственницей, узурпаторшей, тираншей и самодуркой, а не работать, прячась по углам от моего грозного, всевидящего взора.

– Во-первых, ты не больна, а вполне себе уже здорова, – рассмеялась Анна, – а во-вторых, на самом деле я рисовала, так, немного, в удовольствие.

– Ну конечно, – не поверила Александра Юрьевна, – небось, пока тетка не застукала, работала за вышивкой своей втихаря. – И потрясла пальцем, отчитывая: – Сколько можно повторять: у тебя отпуск, и я тебе категорически, прямо вот так, по-нашему, по-узурпаторски, запрещаю работать. – И уже нормальным тоном повторила: – Ань, я настаиваю: необходимо нормально отдыхать. Ну невозможно, просто нельзя пахать так, как ты делаешь: сутками напролет, прямо вся в эту работу погрузилась с головой, и нет ее.

– Да и не сутками, что ты преувеличиваешь, тетушка, – усмехнулась, попытавшись отделаться шуткой, Анна. – Зато «по трудам вашим и воздастся вам». Мне воздастся точно.

– Да-да, – саркастически согласилась тетка, – что тебе там воздастся? – и процитировала: – «Лучше всех в колхозе работала лошадь, но председателем она так и не стала».

– Ну, ладно тебе, – рассмеялась звонко Анна. – Честное слово, не работала. Вот честно рисовала.

– Ну хорошо, поверю, – приняла эту версию тетушка и заинтересованно поинтересовалась: – И что ты там рисовала?

– Предмет вашего горячего обсуждения с соседкой, не пожелавший представиться Степаниде Ивановне, – усмехнулась Аня.

– Да? – оживилась необычайно тетушка. – И что получилось?

– А вот не получилось… – вздохнула разочарованно Аня, задумавшись, разглядывая дно своей чашки.

Александра Юрьевна откинулась на спинку кресла, внимательно рассматривая выражение лица племянницы, и произнесла с удовольствием исследователя, наткнувшегося на непонятное, ошеломляющее явление:

– А вот это интересно. И что именно не получилось, Анют? Или получилось, но не так, как ты представляла? – предположила она.

– Не совсем… – рассеянно ответила Анна, отпила чайку, укусила пирожок. – Вернее, совсем не так, как я представляла, – и посмотрела на тетку, поделившись: – Понимаешь, какой-то другой человек получается, когда начинаю его рисовать, словно проявляется, просвечивает через его облик. Очень похожий, но не совсем чтобы он…

– Очень интересно, – повторила довольно тетушка.

– Да ладно, – выдохнув облегченно, отпустила свои сомнения Анна, – может, это ваша беседа с Бибиси сбила мне настройки. Потом попробую еще раз. А кстати, – встрепенулась она от пришедшей в голову мысли, – Степанида Ивановна не так уж и не права в своих подозрениях.

– Это в каком смысле? – удивилась тетушка Александра.

– Ну хотя бы в том смысле, что на самом деле никто ведь в поселке ничего не знает про этого соседа, – пояснила девушка и, бросив взгляд на тетку, усмехнулась, – кроме тебя, я полагаю, и Аристарха Марковича. Ну, может, кого-то еще из правления.

– Правильно полагаешь, – кивнула довольно тетушка и усмехнулась: – И, как ты понимаешь, Бибиси именно за этим и приходила: выведать у меня про соседа хоть что-то. Она ведь тоже соображает, что я не могу не знать, кто проживает в поселке. Уж не первый раз подкатывает ко мне с разных сторон, пытаясь что-нибудь разузнать, после того как тот выставил ее за калитку. Сегодня вон общественность придумала.

– А ты ее не информируешь, – посмеялась Анна и вернулась к своим размышлениям. – И все же, пусть ты знаешь его имя-отчество, может, и паспортные данные, понятно, что аноним не может заключить договор и оформлять собственность без личных данных. Но ведь вряд ли тебе известно о его работе и семье, – и посмотрела изучающе на тетку. – Если, конечно, ты специально не уточняла?

– А вот уточняла, – не разочаровала ее тетушка Александра, но интригу потянула, не поспешив расширить свой ответ: доела пирожок с явным наслаждением, допила чай, попросила жестом Леночку налить ей еще, погорячей, и только после этого посмотрела на терпеливо ожидавшую пояснений племянницу. – Еще в самом начале, когда он приобрел этот совершенно не нужный никому пустынный склон над озером.

Тетушка была в поселке в большом авторитете, как вспоминала вот только что, сидя на балконе, об этом обстоятельстве Аня, и слово Александры Юрьевны имело в поселке далеко не последнее значение, если не первое, хотя в управленческую структуру она не входила.

Понятное дело, что ни тетушка Александра, ни председатель их коттеджного поселка Аристарх Маркович, ни правление не проводили супер каких-то там глобальных проверок, с обращением к услугам Федеральной службы безопасности, чтобы выяснить подноготную будущих хозяев земельных участков, но кое-какие справки все-таки наводили всерьез. Хотя бы потому, что поселок их был хоть и не средней руки дачным товариществом и, слава тебе господи, не резервацией олигархической с невменяемыми усадьбами на гектарах земли, но имел статус элитного поселения с высоким имущественным цензом, отсекавшим на определенном этапе людей даже с неплохим, средним достатком.

А чего хотят состоятельные и значимые люди, приобретающие участки и строящие дома на природе, в тиши лесов? Правильно – безопасности и достойных соседей.

Когда поселок только строился, первых покупателей и будущих хозяев домов проверяли достаточно пристрастно, поскольку большая часть приобретателей были областными чиновниками высокого ранга, так что служба безопасности администрации губернатора все-таки немного напрягалась, проверяла кандидатов не из числа своей администрации.