И без того немалый авторитет Ромки скакнул сразу на несколько пунктов вверх, перейдя все планки, поставив рекорд среди ровесников. Так что обходил и изучал машину он не один, а в компании мгновенно присоединившихся к нему друзей по лагерю, как только Северов разрешил осмотр.

Все эти пацанские дела и расклады прекрасно понимал Антон, поэтому и придержал тихонько за руку Аню, рвавшуюся общаться с сыном, по которому ужасно соскучилась.

– Давайте пока я, – предложил он. – Поговорим о машине с парнями, Ромке будет приятно и рейтинг его поднимет.

– Да-да, – даже как-то испугавшись, что чуть не испортила сыну триумфальный момент, сразу же согласилась Анна. – Рейтинг – это очень важно, – и вдруг спросила, сообразив как-то в момент: – Вы знали, что так будет, да? Ну в смысле, когда предложили отвезти, знали, что мальчишки западут на вашу машину?

Северов не ответил, лишь хмыкнул в своей обычной манере, чуть дернув уголком губ.

– Ну, ладно, идите, – засмущалась отчего-то Аня, отпуская его, махнув рукой.

Вокруг необычного джипа быстро собралась толпа не только пацанов, но и кое-кого из взрослых. И, пока Анна улаживала формальности, подписывала документы о передаче сына с рук администрации на ее материнские руки, Северов отвечал на многочисленные вопросы «экскурсантов», но достаточно многие из них оставлял без ответов, отсекая простым: «Закрытая информация». За кого его приняли, непонятно, он-то представился частным приобретателем этого чуда техники у военных, но машина и ее хозяин совершенно определенно произвели на любопытных неизгладимое впечатление.

И когда наседавших любопытных стало слишком много, Антон, подмигнув подошедшей к ним Анне, сразу же сообразившей, что что-то он затеял, как бы незаметно чуть склонился к Роману и спросил заговорщицким шепотом:

– Как думаешь, они достаточно насмотрелись? Можем ехать?

– Ага, – тихо ответил Ромка, сразу же въехав в задумку и поддержав игру.

– Тогда на счет три, – предупредил Антон.

– Угу, – сообразил Ромка.

– Раз, – начал отсчет Северов.

– Ну, все, пока! – торопливо произнес Ромка и махнул своим друзьям: – Спишемся!

– Два, – продолжил счет Антон.

Коротким кивком он указал Анне на машину, и они втроем как-то быстро и практически синхронно, словно давно слаженная команда боевой машины, распахнули двери и забрались в салон.

– Три, – закончил счет командир.

Они втроем хлопнули одновременно дверьми, и джип сорвался с места.

– Класс! – хохотал Ромка, глядя в заднее стекло на ошарашенные выражения лиц, оставшихся сзади людей. – Мы так «раз», и все втроем в машине, «два» – и двери так хлоп все вместе! И ходу, ходу. Как в боевиках спецназеры!

Тут уж Анна с Антоном не удержались его чистейшему мальчишескому задорному веселью и захохотали следом за ребенком.

– А что, и вправду «закрытая информация»? – спросил Рома, сунувшись вперед с заднего сиденья головой между спинок передних кресел.

– Кое-какая да, закрытая, – подтвердил Северов. – Но тебе я могу рассказать более подробно про мой вездеход.

– Ведехо-о-о-од… – протянул совсем уж обалдевший пацан. – Вы же говорили «специальный разведывательный транспорт».

– Совершенно верно, в том числе с повышенной проходимостью и способностью к преодолению водных преград. А ты как думал, – глянул на него Северов, посмеиваясь. И повторил с нажимом: – Специальный и разведывательный.

– Крутя-я-як, – терялся от восхищения Ромка.

И принялся расспрашивать, переспрашивать, уточнять, задавая массу вопросов. Северов охотно отвечал, вдавался в детали, если мальчишка просил, а Анна слушала их разговор, улыбалась и просто купалась в теплой радости, царившей в ее душе, поглядывая на возбужденного Ромку и спокойного, невозмутимого мужчину.

Очнулась, только когда внезапно сообразила, что разговор между Ромкой и Северовым каким-то странным образом перешел к ее персоне.

– Вы маму про интернет не спрашивайте, – ответил на какой-то вопрос мужчине Ромка и, посмотрев на удивленную мать, объяснил уже ей: – Антон Валерьевич спрашивает, видела ли ты в «Ютубе» ролик про маленькие разрисованные под хохлому машинки.

– А-а-а, – сообразила Аня. – Нет, не видела.

– Она у меня ужасно несовременная, – разъяснял неосведомленность матери Ромка. – Это потому, что ее воспитывали прабабушка с прадедом, а это совсем уж глухое ретро. Вы обратили внимание, как она разговаривает? Теть Саша называет маму «смолянкой». Сленга не использует и не сечет в нем практически. Ни в каких соцсетях не сидит, новостные ленты не смотрит. Лайки в ее понимании – это собаки такие, а хайп – неприличное слово. Не хайпится, не инстаграмится, не чатится с подругами.

– Не делаю этого совершенно осознанно, – подтвердила Аня и пояснила свою точку зрения: – Мне не хочется и не нужно такого агрессивного внедрения в мою жизнь, в мое сознание непонятной информации. Парадоксально, но то, что было создано и придумано для облегчения жизни – Интернет, социальные сети, гаджеты, одни других краше и мощней, – на самом деле усложняет и уплотняет нашу жизнь, лишая ее как таковой. Например, мне, чтобы заниматься своей работой, требуется полное погружение в творчество, в мое внутреннее видение. И, если начнут пиликать эсэмэски и сообщения в сетях или звонить телефон, это гробит все мои тонкие настройки и губительно отвлекает. Речь не только обо мне, а о любом человеке, увлеченном каким-то делом, он теряет ритм, течение мысли, ее энергию, когда его так грубо выдергивают из этого состояния. И потом, когда активно общаешься в сетях, тратишь чудовищное количество времени впустую: надо ответить непонятным друзьям и знакомым, прочитать кучу каких-то невменяемых новостей, просмотреть столько же выложенных постов и фоток, заценить, отметить, что-то там начирикать типа «очень-очень-очень круто, ты лучшая» и прочую фигню. И самому постоянно выкладывать хоть что-то, высказывать свои «глубокие» мысли, лишь бы отметиться. При этом докладывая всему миру подробности всей своей жизни, своих личных дел, отношений. Мне это кажется бредом. Вы же не подходите к незнакомцу на улице и не начинаете рассказывать тому, что вы сегодня ели, как спали и с кем, когда у вас отпуск и какая сволочь ваш начальник, сопровождая свой рассказ фотками в телефоне. Какое-то всеобщее помешательство. Я очень занятой человек, чтобы растрачивать свое время, свои душевные силы и способности на эту ерунду.

– Вот-вот, – подхватил Роман, – я же говорю: несовременная ни разу.

– Я не пойму, – посмотрел на него Северов, – ты критикуешь или уговариваешь маму сменить свою точку зрения?

– Ни то ни другое, – ответил ему веселым взглядом Ромка. – Мне нравится, что она у меня такая исключительная. Талантливая художница, творческий человек. Вы видели ее вышивки? Это ж зашибись какая заморочка сложная. Она ж часами сидит над ними, мурлычет что-то, выпадая напрочь из жизни, как медитирует. И такую красоту создает из ма-а-а-алюсеньких стежочков. К тому же пользу соцсетей пока никто не доказал, а про вред уже прямо со всех сторон трезвонят. Это я вас, Антон Валерьевич, так предупреждаю, что с Аней можно списаться только по «Вотсапу», и то не факт, что она ответит. Когда мама работает, она выключает звук телефона и вообще смартфон убирает.

– То есть в Интернете вы никак не присутствуете? – спросил Антон у Анны.

– Ну почему, – пожала она плечами. – Не такая уж я и отсталая и пропащая для современных технологий. У меня есть официальный сайт, который мне сделали замечательные специалисты, я все-таки индивидуальный предприниматель. И его ведет один парень, за плату, разумеется. Там размещен каталог моих работ, контакты для заказчиков, там же выставляются на продажу работы и освещается участие в выставках и проектах. А в «Инстаграме» девочка одна дублирует то, что на сайте, но подает более оперативную информацию: кто и что купил, выкладывает каждое мероприятие, если в нем участвует хотя бы одна моя картина или вышитое изделие, а таких достаточно много. А если мне требуется что-то сложное сделать или отыскать в Сети объемную информацию, у меня для этого есть Рома, он мне всегда помогает.

– Вот! – радовался чему-то Ромка. – Я же говорю, она у меня иная. Хорошо, у нее друзья тоже художники и историки, они все немного не от мира сего, а обычные люди не очень понимают такую ее несовременность.

– Знаешь, Ромка, ты тоже не совсем обычный двенадцатилетний мальчик, – напомнила сыну Аня. – В электронике и робототехнике разбираешься на уровне специалиста, математику и начертательную геометрию освоил уже до программы восьмого класса и физику с химией подтягиваешь к этому уровню. И в стрелялки практически не играешь, вообще в компьютерные игры редко режешься. Где ты сейчас таких мальчиков видывал? Да и Антон Валерьевич тоже человек таинственный и загадочный, его наша Бибиси вообще считает бандитским паханом, а дом его – бандитским притоном, уверяя, что в нашем поселке разбоя нет, потому что паханы у себя дома не шуруют. – И помолчала пару минут, задумавшись о чем-то. – Знаете, однажды Константин Григорьевич сказал мне поразительную мысль, что «самым странным, отвергнутым и непонятым человеком на земле был Иисус Христос». Иногда я себе об этом напоминаю. Так что если я странная, то можно считать, что я в хорошей компании.

– Вот я сейчас точно в хорошей компании! – рассмеялся весело Ромка.

– И я! – присоединился к нему Северов.

– И я! – рассмеялась за ними и Анна.

И принялись обсуждать, кого бы они еще пригласили в их компанию странноватых личностей, смеясь от души над разными кандидатурами типа Чарли Чаплина и Гарри Поттера, а потом, меняя тему, Антон спросил у Ромки:

– Как я понял, ты очень талантливый парень.

– Да, я такой! – все веселился Ромка.

– Мама говорила, что в лагере у вас собралась команда талантливых ребят и вы что-то изобретали и мастерили? – плавно перевел тему на мальчика и его интересы Антон. – Расскажешь?