Мария Коваленко - Овертайм (СИ)

Отхлебнув еще глоток кофе, Таранов перешел к другим новостям.

Сердце громко бухнуло в груди и сжалось до боли. Настя стояла рядом с его мальчишками и что-то показывала впереди себя. Женственная узкая ладошка без колец и браслетов, сосредоточенный взгляд и алые губы. Андрей зажмурился. Полгода прошло, а не отпускало. Словно пропитался ею насквозь — не вытравить и не смириться. Дальше новости смотреть расхотелось. Прошлое накатило с такой силой, что даже кофе стал казаться обычной водой, только мутной, как первые дни после разрыва.

Тогда, уже на ближайшей тренировке, он смог выпустить часть собственной ярости. Вторая часть вышла после матча. Но яростью она уже не ощущалась. Отчаянием, болью, но не яростью. В той игре ему впервые сломали нос. Кровь тонким ручейком стекала по лицу и перчатке, а он хватал ртом воздух и думал об обидчике, больнице, досадной травме. О всякой привычной спортивной ерунде, но не о женщине, которой в его жизни больше не будет. Один раз сработало. Не думать о ней после этого стало целью, не менее важной, чем победы в матчах. Играть и не вспоминать. Стараться забыть. В этом напряженный, изматывающий сезон был на его стороне. Но не выходило.

Вот-вот, да и срывалось имя с губ, или во сне являлся знакомый образ — Настя. Шести месяцев оказалось мало. А сколько еще?

Здесь, вдалеке, одиночество переносилось иначе — более тонко. Пирушки с молодыми, горячими одноклубниками изматывали, а женщины все чаще вызывали желание напиться, словно там, в хмельном угаре станет вдруг без разницы — она это или не она. Все бестолку. Часы, дни, недели — Андрей жил, словно ждал чего-то. Смутно надеялся, но оно не происходило.

Настя старалась сдержать волнение, но руки все равно мелко тряслись. К счастью, долго ждать не пришлось. В назначенное время доктор лично пригласил ее в кабинет.

— Анастасия Игоревна, у меня для Вас хорошие новости, — видя ее переживание, врач решил опустить ненужное вступление. — Результаты ваших анализов внушают оптимизм. Гарантий Вам, конечно же, никто не даст, но шансы на успех выше, чем мы предполагали в самом начале.

— Ох, — Барская облегченно выдохнула. — Я так боялась…

— Понимаю, — врач загадочно улыбнулся. — Человеческий организм умеет удивлять.

— Мы с мужем столько лет пытались, и потом…

— Я ознакомился с вашей историей болезни и, уж поверьте, такие случаи попадаются сплошь и рядом. Да, ваши воспаления сыграли некоторую роль, но я все же убежден: причина проблемы была не в них, — он полистал записи на столе и снова обратился к пациентке. — Сейчас, кстати, и следов от воспалений не осталось. Спаек нет, а небольшая миома, судя по ее расположению, мешать имплантации не будет.

— Так дело не в ней? — не верилось.

— Уверен — нет.

— Доктор, но я почти год жила с мужчиной, никак не защищаясь. Почему тогда…

— А вот этот вопрос правильнее было бы задать самой себе. Ответ в вашей голове, — развел руками врач. — Вы сами установили запрет. Мысленно, эмоционально заблокировали саму возможность забеременеть. Да-да! Не смотрите на меня так. Некоторые женщины годами принимают пероральные контрацептивы, а другие делают то же самое собственным страхом.

Настя задумалась. За все время связи с Тарановым она ни разу не усомнилась в своей неспособности забеременеть, а ведь «первичное бесплодие», поставленное вначале, еще не приговор. Да, ее предупреждали, что зачать сложно, но чтобы невозможно… Нет. От догадки стало не по себе. Организм защитил ее от общего ребенка с мужем. Он, в отличие от нее, сражался за свободу с самого начала. Но с Андреем… То же самое? Каждый раз, когда любимый мужчина щедро орошал ее лоно собственным семенем, что-то внутри удерживало? Мысли, страхи, барьеры?..

— Доктор Смирнова, мой прежний гинеколог, уверяла, что шансы на обычное, традиционное зачатие минимальны, — Настя сжала виски. От всех этих открытий даже голова начала болеть.

— Ох уж эти доктора! И все они должны знать, разбираться в чужом теле и чужих мыслях, как в своих. Волшебники с государственными дипломами. Только ж какие анализы надо назначить, чтобы понять, как происходит магия? Где скрытое дно, а где прозрачная леска — почему организм пациента ни с того ни с сего начинает вести себя ненормально и отчего у всех разные истории болезни.

Он насмешливо поцокал языком и вновь вернулся к своим записям.

— В любом случае, сейчас никаких противопоказаний нет, и можно осуществлять оплодотворение, — врач поправил очки и подал ей бланк заявления-согласия. — Подпишите заранее. Завтра у Вас важный день, может статься не до бумажек.

— Да, конечно, — Настя, не глядя, поставила подпись и вернула бланк. Стандартная процедура, с которой ее ознакомили еще при первом обращении.

— С донором спермы вопрос решен, курс подготовки пройден, осталось несколько шагов. Отдохните сегодня хорошо, а завтра в девять жду здесь.

— Даже не верится, что все так просто, — Барская прижала холодные ладошки к горящим щекам. Волнение еще не отпустило.

— Ну… Не совсем просто. Есть куча факторов, но давайте не будем думать о плохом. Позитивный настрой и хороший сон — вот все, что Вам нужно.

— Выспаться…

— Именно, — кивнул врач, поднимаясь со своего места. — На этой ноте давайте завершим.

Настя быстро покинула кабинет врача и направилась на стоянку. Других дел сегодня не предвиделось. Было время неспешно приготовить ужин, посмотреть какой-нибудь добрый фильм и лечь спать пораньше. Все шло своим чередом. Она приняла решение, и Вселенная, казалось, в кои-то веки согласилась сыграть на ее стороне. Осталось немного. Шанс был, вот только не давала покоя одна тягостная мысль: почему не смогла с Андреем? Ведь каждая близость была возможностью, каждый раз мог стать началом новой жизни. И для нее в том числе.

Как так?..

По телевизору показывали хоккей. Один из матчей Национальной хоккейной лиги. Прямая трансляция, полные трибуны и одна до боли знакомая фамилия в составе заявленных игроков. Насте хватило короткого взгляда — стало не по себе. И как только умудрилась попасть на этот канал? Сто тринадцатый из почти двухсот. Фатализм. В довершении ко всему, попытка переключить закончилась провалом. Два нажатия на кнопку пульта «вперед», два нажатия «назад»… Сама, не задумываясь. Замерла.

Все верно. Не узнать Андрея было бы сложно. Не в фамилии игрока на спине, не в сосредоточенном лице за визором шлема было дело. Его она чувствовала. Мурашками по коже, ноющим нутром, искусанными губами. Оказалось, полгода ни на йоту не уменьшили эту чувствительность. Словно и не было расставания. Так, короткая разлука, которая когда-нибудь обязательно закончится. Глупая женская фантазия, щит от повседневной монотонной жизни.

На трибунах поднялся шум. Бой барабанов, крики, музыка, а он несся, словно ничего и никого вокруг не существовало. Ловко обходя защиту противника, стремительно скользил по льду. Штучный экземпляр, и как она только умудрилась полюбить такого?

Когда первый период матча закончился, Настя взяла себя в руки и выключила телевизор. Пытать счастья, снова переключая каналы, не было смысла. Закончилось бы так же. Уж лучше попробовать заснуть.

Шерстяные носки были уже на ногах, а сама она под теплым пуховым одеялом, когда неожиданно раздался звонок. Стандартная, громкая мелодия — кто-то чужой, не из списка контактов. Барская напряглась. Десять вечера, кому она могла понадобиться в такое время?

Ошибка? В любом другом случае она была бы в этом уверена, сейчас — нет. Что-то случилось. Рука потянулась за телефоном на тумбочке, а внутри все сжалось от ожидания.

— Анастасия Игоревна, ради Бога, простите, — из динамика послышался скрипучий голос престарелого сторожа. — Время позднее, но я не знал, кому еще можно позвонить.

— Всеволод Прокопьевич… — Настя на всякий случай подошла к окну. Ее машина стояла на своем месте, и никаких тракторов в округе не наблюдалось. — Еще раз здравствуйте. Слушаю Вас.

— Порфирьевич, — невозмутимо поправил сторож. — Понимаете, тут такое дело… Мальчонка ваш нашелся.

— Кто? — сердце забилось быстрей.

— Хоккеист будущий. Он в раздевалке заперся и выходить не желает, — старик тяжело вздохнул и продолжил. — Я уже и уговаривал, и угрожал — не слушает. Говорит, что на тренировку пришел, а какая ему ночью тренировка? Глупости. Родители, поди, обыскались уже негодника.

— Подождите… — Барская задумчиво перебирала в уме мальчишек, пытаясь понять, кто способен на такую выходку. — А он имя свое называл?

— Имя? Нет, не называл. — В трубке послышались звуки шагов. Старик явно шагал куда-то. — Игоревна, Вы трубочку не кладите. Имя я сейчас узнаю.

— Конечно, — не задумываясь, ответила Настя.

С минуту из трубки доносилось лишь невнятное бурчание старика, сплошное «как» да «кто». Его собеседник предпочитал отмалчиваться. Может уснул где-нибудь на лавке, а может просто не хотел общаться с докучливым охранником.

— Молчит, как партизан, — в конце концов, сторож сдался.

— А Вы скажите, что я с ним поговорить хочу.

— Попробуем! — оптимистично ответил он и, повернувшись куда-то в сторону, громко проговорил. — Малец, тебя Анастасия Игоревна по телефону спрашивает. Может, выйдешь и поговоришь?

— Я не выйду! — послышалось в напряженной тишине.

— Костя… — она узнала его сразу. Даже не по голосу — по упрямым ноткам, прозвучавшим в нем. Маленький форвард, так напоминавший Таранова. Три недели его не было видно в клубе, а тут…

— Игоревна, ничего не получается, — устало протянул Всеволод Порфирьевич. — Что ж делать? Этот не выходит, тренер трубку не берет, а я не могу всю ночь под дверью раздевалки стоять. Непорядок!