Мария Коваленко - Овертайм (СИ)

— Кто ее просил… — зло прошептал Таранов. В памяти тут же всплыла вчерашняя ссора в машине. А ведь он искренне надеялся, что на этом все и закончится. Болван, который за полгода так и не понял, с какой женщиной имеет дело. Ведь это Настя! Барская от маленьких, аккуратных пальчиков на ногах, до кончиков волос. Его женщина! — Блин…

— Да, Андрюха… — протянул друг, выключая ставший ненужным микрофон. — В кои-то веки с бабой тебе повезло.

— Угу, как утопленнику, — капитан засунул сжатые кулаки в карманы удобной спортивной кофты.

— Это ее выбор.

— Ты думаешь, мне от этого легче? — Андрей вопросительно приподнял бровь. — А ни хрена!

— Может и обойдется… по-родственному.

— Ты в это веришь? — сам он не верил. За несколько пренеприятнейших бесед со Скруджем, на личном опыте успел убедиться: этот человек никому ничего никогда не прощает. Слишком много «не» и «ни» — сплошные рамки. И Настя в них росла… От размышлений стало хуже. Хотелось подняться и разогнать к чертя собачьим всех журналистов. С него хватит, с нее — тем более.

— Я?.. Наверное, все же не верю, — и Иван, словно почувствовав его намерения, добавил. — Но ты сиди! И не думай рыпаться! Прокомпостировано.

Сразу после пресс-конференции поговорить не удалось. Журналисты еще долго что-то выясняли у Барской. Обменивались какими-то бумагами, переписывали цифры. Настя, радушно улыбаясь, доигрывала свою роль. Напряженный взгляд Таранова, который остро ощущала спиной, на нее будто бы и не действовал. От адреналина ломило в висках, а ноги подкашивались. Давненько подобного не было. Со свадьбы. Неожиданное воспоминание заставило женщину вздрогнуть. Тогда действительно было так же: нервы, как натянутая струна, счастливый оскал улыбки и… А вот последнего, ощущения ошибки, сейчас не было. Все правильно. Она, Барская Анастасия Игоревна, официальный пресс-секретарь команды, уполномоченное лицо, элегантно рвала невидимую паутину, которую сплел ее собственный дядюшка, такой же Барский. Заявление об увольнении уже лежало на письменном столе — не такая большая цена. Главное: она не пустила в ход папку. Выбрала меньшее из зол. Осталось выслушать отповедь Андрея, и на сегодня свободна.

Собирав в кучу остатки сил, Настя вновь с головой окунулась в работу.

Первая статья появилась на главном спортивном портале через два часа. К вечеру она обросла доброй сотней комментариев. На орехи досталось всем — болельщики особой деликатностью не отличались. Они хотели победы страны на Чемпионате, видеть Таранова в составе сборной и побольше красивых девчонок туда же в группу поддержки. Извечные ценности.

В офисе было тихо. Ни Репина, ни его красавицы жены, ни тренера — как вымерли. За прозрачной перегородкой белокурая женщина собирала в коробку свои вещи. Баночка натурального кофе, записная книжка да старенькая толстая визитница — ничего особенного, ничего, что могло бы рассказать о ее жизни. Только работа. Рядом, развалившись в удобном кресле для посетителей, ожидал мужчина. Не мешая, но и не помогая, молча наблюдал за сборами. Говорить было не о чем. Наговорились. И хотя Настя упрямо твердила, что не жалеет, он по-прежнему чувствовал себя паршиво.

И больше всего из-за того, что именно благодаря ее эффектному демаршу и кошмарной аварии, он получил, чего хотел. Получил. Недавний звонок первого тренера принес вести об успехе аферы. Официального вызова пока не было, но с десяток статей и телевизионное выступление разворошили змеиное гнездо в Совете директоров. Завтра-послезавтра он будет зачислен в сборную. Потом окончание плей-оффа, тренировки, Чемпионат мира и, если удача не отвернется — приглашение играть за океаном. Мечта, и в этом сезоне она была близка, как никогда. Градский честно сознался, что им уже интересовались.

Осталось дело за малым — блеснуть на международной арене. Он верил что сможет. Всего-то: выдержать темп двух соревнований подряд, не загнуться от напряжения, обойтись без сильных травм. Голова шла кругом. И за все он должен быть благодарен ей. Вот этой хрупкой на вид, изящной женщине с печальной улыбкой и чертями в глазах. Гагарин был прав, ему повезло. Очень, но… Благодарность и чувство вины душили.

— Настя? — позвал шепотом.

Она кивнула, оборачиваясь, мол «что-то нужно?».

— Иди сюда, — похлопал по коленям.

Настя окинула взглядом кабинет. Все собрано, и можно было уходить. Картонная коробка стояла у двери, словно первая спешила на выход. «Уже скоро…» — с грустью подумала Барская. Затем убрала с лица выбившуюся прядь и приняла приглашение. Посидеть на дорожку, да еще на коленях капитана команды — что может быть лучше?

Андрей усадил ее поудобнее и крепко обнял.

— А знаешь, — Настя потерлась щекой о сильное мужское плечо. — Я, когда в первый тебя увидела, сразу почувствовала: эта встреча не просто так.

— Судьба? — невесело хмыкнул он.

— Скорее рок, — оттянув воротник майки, Барская вдохнула любимый аромат. Свежий, только после душа. Ее мужчина, и не надышаться им. — Ни о чем не жалею. Все равно сезон почти закончен, а в следующем тебя здесь не будет. Без тебя и я не хочу.

— Ой, — Андрей тяжело вздохнул, не зная, что ответить.

— Поехали домой!

— К тебе или ко мне? — привычный вопрос, но почему-то сегодня эта альтернатива вызвала у капитана раздражение. Сколько уже можно было кататься то туда, то сюда? Достало. — Может…

— К тебе, — Настя не дала договорить. — У меня сейчас уйма свободного времени, а из дел только ты.

— Хорошее дело, — прижал ее к себе еще крепче. Такая своя, податливая. — Правильное дело.

— Мне тоже нравится, вот только… — она вывернулась, чтобы видеть глаза.

— Что только?

— Я борщ варить не умею, — Барская закусила гулу, ожидая его реакцию. Даже черти в глазах попрятались.

Андрей пару раз моргнул, ничего не понимая. Какой борщ? Зачем он? А когда, наконец, уловил смысл сказанного — чуть не расхохотался. Такой момент, и чуть не испортил.

— Придется учиться, — спустя еще мгновение ответил наставительным тоном. — Над рецептурой, конечно, обоим придется потрудиться, но, мне кажется, у нас получится…

— Борщ!

— Очень вкусный борщ, — с каждым словом голос мужчины становился все более хриплым. Наконец, он не выдержал. — Поехали скорее!

Она не спорила. Позволила помочь надеть пальто и первой выскочила за дверь.

Полтора месяца спустя. Стокгольм

Андрей проснулся первым, но открывать глаза не стал — в кровати было слишком хорошо. Никто не орет, не галдит и не свистит. Вместо неугомонного тренера — красивая женщина, а вместо ледовой площадки — огромная белоснежная постель. Идиллия. Последние минуты покоя, и он растягивал их, как мог. Даже когда рядом заворочалась Настя, даже, когда она тихонько ткнула в него пальчиком. Лежал, не шевелясь. Казалось, кроме секса или кофе не существовало в мире вещей, способных заставить очнуться. И то, и другое было достижимо. Причем, если первое «блюдо» интереснее было готовить, чем принимать, то второе за полгода делать самому уже надоело. Даже новенькая кофе-машина, приобретенная за сумасшедшие деньги, не спасала. Его ненаглядная женщина и в ней умудрялась сварить помои.

К счастью, в отеле, где расселили сборную, был бар. Один звонок портье, и гремя тарелками, в номер ввалится официант с заказом. Мечта! И вчера они с Настей уже успели опробовать эту спасительную услугу. Вспоминая прошлое утро, Таранов с трудом сдержал улыбку. Божественное было начало дня. После него и игра шла, как по маслу. Ни много ни мало, а разгромить без овертайма неудобную, известную своей игрой в обороне, сборную Германии — задача не из легких. После победы Андрей даже задумался, не взять ли на вооружение новую примету? Секс и кофе — сочетание куда приятнейшее, чем колючая поросль на лице. А уж сколько «вариаций на тему» можно было придумать с этими двумя составляющими! Бурная фантазия и воображение тут же сделали позу «на животе» мучительной. Кое-кто настойчиво потребовал внимания и ласки, но последние минуты были дороже.

— Ну, что за мужчина? — Настя сладко зевнула, косясь на соседа по кровати. — Морфей, похоже, ему за что-то сильно задолжал. Так спать…

Услышав это, Таранов улыбнулся в подушку и захрапел еще громче. «Давай же, солнце, разбуди меня, как ты умеешь!» — чуть не проболтался он вслух.

— Спящая красавица! — ласково позвала Настя. — Ты что же это, решил наспать на игру с итальянцами?

Андрей не отреагировал. Однако, Барская, внимательно присмотревшись к его лицу, заметила, как дрогнули веки.

— Спишь, значит. — Одеяло миллиметр за миллиметром ползло в сторону. — Ну-ну…

Первым показалось плечо. Мощное, широкое — плечо настоящего мужчины. Оставалось лишь гадать, сколько десятков, а то и сотен дюжих парней оно надежно припечатало к бортику. Уж ее Тор это умел! Без жалости к себе и к другим. Насмотрелась уже. Хоккей — жесткая игра, никто ни с кем не церемонится, а ей каждый удар, как по себе самой, каждое столкновение — катастрофа. Как к этому привыкнуть? Кто-то мог, кто-то даже наслаждался, а она не могла. Отвлекала себя каждую игру, чем могла, выработав табу на телевизор и радио. А потом настороженно встречала дома своего победителя. Вздыхала, ругала противников и молча мазала мазью ушибы. И так постоянно. Без права что-либо изменить. Только принимать как есть.

Отогнав от себя ненужные мысли, Настя продолжила задуманное. Тяжелая, сильная рука обнажилась до локтя. Рельефные мышцы, украшенные сложным узором татуировок, приковали взгляд. Сила притягивала. Настоящая, давшаяся кровью и потом, закаленная в регулярных тренировках и играх, она вселяла уважение и уверенность. Ей хотелось покоряться, а еще больше хотелось покорить. Лаской, нежностью, собою. Плавить напряжение поцелуями, оплетать руками и ногами мощь, чувствовать настоящую власть и оставаться хрупкой женщиной. Противоположности, которым природой дано притягиваться. И ее тянуло. Влекло к нему отовсюду. Ни расстояние, ни дела не имели значение. Хотя бы день рядом, и сразу становилось хорошо. Собственная вселенная возвращалась на место.