Обалдевший медицинский персонал тоже не знал, куда деваться. Хоккеисты из разных команд, многочисленные родственники и слезливые фанатки — кого только не было? И никто не молчал. «Когда сможет встать?», «Через сколько дней выйдет на лед?», «Зачем вообще держать в больнице?», «Что за диагноз такой — сотрясение мозга?»… — десятки вопросов сыпались со всех сторон, и каждый как обухом по голове. Эскулапы уже замучились объяснить настырным хоккеистам, что травма — это серьезно. Ни переломов, ни сотрясений те не признавали. Как заведенные, упрямо требовали обезболивающих посильней и на выписку. Толпы сочувствующих в приемном отделении пели те же песни.

К счастью для врачей, скоро все встало на свои места. С истечением действия промедола, введенного после операций, оптимизм героев начал угасать. В обед ко всем троим пришла настоящая боль. Та самая, что развеивает наивные надежды и приковывает к постели. Мужество отошло на второй план, а вместе с ним и все текущие дела: Чемпионат страны, Чемпионат мира, поклонницы и кубки. Доктора пугали длительными сроками восстановления, и с каждой минутой боли их слова казались все более правдивыми.

Судьба жестоко обошлась с несчастными парнями. Представители разных клубов, старые друзья, они только-только заиграли в полную силу, показав талант. Еще не матерые хоккеюги, но уже и не желторотые новобранцы. Гордость и надежда всей страны. Два форварда и один защитник — слишком большая потеря для сборной накануне международного турнира.

Настя отстраненно наблюдала за суетящимися посетителями. Голова работала четко, как часы. Эмоций с нее хватило и вчера, сегодня пришла пора холодного расчета. Она не была бы племянницей своего дяди, если бы расслабилась и упустила шанс. Ни Клюеву, ни второму форварду сейчас нельзя было помочь. Минимум на три месяца они останутся за бортом. Не такой уж большой срок, но больше ей и не нужно. На скамейке запасных сильных нападающих осталось мало, а равных Таранову — ни одного.

* * *

Конев-старший и Репин даже ухом не повели, когда Барская объявила о внеочередной пресс-конференции. В кои-то веки пригодились и старые связи — журналисты прибыли по первому звонку. Кто-то еще после предыдущего интервью готов был есть у нее с рук, кто-то опасался оказаться в числе неудачников. Глядя в переполненный зал, Настя пыталась угадать, скольким из присутствующих сумеют закрыть рот после… После того, как она бросит перчатку Правлению Лиги.

Первые ударные дозы адреналина уже попали в кровь. Страх понемногу стал рассеиваться. Сейчас не до страха, это потом будут трястись руки и рваться наружу нервный смех. Потом она даст волю эмоциям — у себя в кабинете, без свидетелей и быстро. А сейчас и горы по плечу.

Сердце гулко отсчитывало последние мгновения перед шоу. Она покажет, она сможет. Градский очень вовремя исчез, а Юра ей не ровня.

Недовольный тем, что его сорвали с тренировки, Андрей сверлил журналистов ледяным взглядом. С него хватило и вчерашнего. Зачем еще сегодня устраивать что-то? Из состава «Северных волков» выбыл только Клюев, два других хоккеиста играли за совершенно посторонние команды. Вряд ли руководство клуба считало весельчака Кольку настолько ценным кадром, чтобы собирать целый зал репортеров из-за сломанной ноги. Или это был такой пиар-ход? Нет, он совершенно не понимал Настю.

Рядом с заинтересованным видом сидел Гагарин. В отличие капитана, он согласился сразу. Барская подготовила целую речь, чтобы убедить его присутствовать, но не понадобилось и слова. Вратарь лишь хитро ухмыльнулся, словно разгадал коварный замысел, и бодрым шагом направился в зал. «Занимать места» — как он отшутился.

— Раз-раз, — Юра проверил микрофоны. — Ну, что ж начнем? Всем здравствуйте.

Нестройный хор голосов что-то пророкотал в ответ. Репин ослепительно улыбнулся и продолжил.

— От имени клуба благодарю за то, что пришли. Сейчас, когда «Северные волки» в двух шагах от кубка нам особенно нужна ваша поддержка.

Словно в теннисе, репортеры приняли подачу и направили первые вопросы. Все по стандартной программе: стратегия, перестановки, надежды и опасения. Таранов катал по столу ручку и еле сдерживал зевоту. Будь его воля, он бы запер Репина наедине с журналистами, чтобы уже точно наболтались, и сам пошел бы на лед. Впереди полуфинал, а у него из звена выбыл игрок. Сейчас пока нормальную замену подберешь, пока сыграешься — нужна уйма времени.

Закончив с общими темами, журналисты принялись за частности. Здесь даже у хоккеистов молча отсидеться не получилось. Мнения вратаря, как старожила «волков» и капитана, как самого результативного игрока, интересовало акул пера по целой дюжине вопросов. Не молчала и Барская. Ее короткие, меткие ремарки заполняли паузы и незаметно подталкивали ко все новым и новым проблемам. Словно опытный кукловод, Настя заправляла процессом, хотя сама, при этом, находилась в тени, за широкими спинами мужчин.

— Вчера вечером один из игроков, Николай Клюев, попал в аварию, — высокий сутулый журналист из первого ряда сверился с записями в своем блокноте. — Какой диагноз ставят врачи, когда мы сможем снова увидеть его на площадке?

— У него закрытый перелом ноги. Все довольно серьезно, хоть Коля и рвется в бой, — Репин взял со стола бутылку с водой, смочил горло. — Наш орел, будь его воля, прикрепил бы конек прямо к загипсованной ноге и играл бы дальше. Но нельзя.

— А как же Чемпионат мира? — раздалось с галерки. — Осталось всего полтора месяца до начала.

— Николай больше в этом сезоне на лед не выйдет, — Барская коротко отсекла любые надежды.

— Как скажется на игре команды отсутствие одного из форвардов? — тут же прозвучал следующий вопрос.

— Наши соперники по полуфиналу лишились сразу двух игроков, — усмехнулся генеральный менеджер. — Само стечение обстоятельств выровняло позиции команд.

— Выходит, Клюев пострадал не напрасно, — пошутил кто-то из зала.

— Как-то так, — Юра пожал плечами.

— Подскажите, сборная лишилась трех игроков из основного состава, двух форвардов и одного защитника, — знакомый скрипучий голос невозможно было не узнать. Тот самый репортер, что давеча своим вопросом взбесил Таранова, сейчас с равнодушным видом взирал на представителей команды. — В связи с этим, не поступало ли в адрес клуба заявок на других хоккеистов?

— Зачем? — округлил глаза Репин. — В составе сборной достаточно запасных игроков.

— Перефразирую свой вопрос, — журналист недовольно прокряхтел, полистал какие-то распечатки. — Согласно последним данным, капитан вашей команды лидирует по количеству очков в личном зачете. Это общеизвестная информация, голые цифры, так сказать. В основном составе сборной появилось три вакантных места. Логично, что в такой ситуации руководство Лиги обязано обратить внимание на господина Таранова.

— Мы не отвечаем за такие решения, — осклабился Репин. — Следующий вопрос, пожалуйста.

Но журналистская братия уже почуяла скандал и хищно набросилась на самого Андрея. Тот чуть не сломал шариковую ручку, когда сразу три газетчика скороговоркой выдали:

— Андрей, Вы не получили вызов?

И пока капитан не послал всех к чертовой матери, Настя четко ответила за него.

— Нет, вызова не было.

— Но почему? — пропел тот же хор голосов.

Именно этого она и ждала. Вот оно. Не зря потратила два часа на личное приглашение именно тех, кто спросит. Ставки сыграны. Теперь осталось одно — затянуть петлю потуже.

— Думаю, этот вопрос необходимо задать руководству Лиги, — стараясь не смотреть на ошарашенного генерального менеджера, Настя продолжила. — На сегодняшний момент Андрей Таранов является самым результативным игроком… страны. Статистика говорит сама за себя.

— Анастасия, позвольте… — почуяв запах жаренного, Юра поднялся с места.

Однако Гагарин был быстрее. Вратарь молниеносно схватил второй микрофон. «Мое!» светилось у него во взгляде, и пока Репин пытался понять, что же такое происходит, Барская окончательно завладела всем вниманием собравшихся. Неоспоримые аргументы в пользу включения Таранова в состав сборной были подхвачены на «ура».


Никаких упреков Лиге, никаких угроз или призывов — только голые факты. Бескомпромиссная статистика матчей: шайбы, голевые передачи, эффективность игры в меньшинстве и общее время, проведенное на площадке. За сезон все настолько привыкли видеть капитана на льду, что это стало казаться чем-то естественным, повседневным. Сейчас же, в сравнении со средними показателями, обнажилась совершенно другая реальность. Таранов пахал. Пахал, как проклятый, на каждой игре, несмотря на травмы и общую усталость.

С каждой цифрой шум в зале становился все громче. Общее недоумение пчелиным ульем напряженно жужжало в воздухе. Первые же домыслы попали в цель, но Барская все отвергала, не позволяя дискредитировать Совет директоров Лиги. Только белыми и пушистыми они пойдут на встречу. Союзники, и ни в коем случае не противники.

Андрей чувствовал себя лотом на каком-то дурацком аукционе. Его расхваливали, как яйцо Фаберже, и чуть ли не под микроскопом пытались найти хоть какой-нибудь изъян, причину, по которой такой экспонат не подходит Лиге. Словесный теннис превратился в пинг-понг. Голова шла кругом от всех этих «Здоров?», «Готов?», «Хочет?» и «Сможет?». Он даже отмолчаться не мог, предатель Гагарин каждый раз тыкал включенный микрофон под нос.

Бесило все. А когда спустя десять минут, побелевший Репин с телефоном в руках, рванулся из зала, до него дошло…

— Ну, Настасья, вот дает! — вратарь восторженно наблюдал, как официальный пресс-секретарь команды вгоняет последний гвоздь в крышку гроба собственной карьеры. — Если после этого тебя не вызовут, журналисты линчуют Совет директоров и поставят крест на всей сборной. Четвертая власть как-никак!