Мария Коваленко - Овертайм (СИ)

Не желая продолжать, Андрей оттолкнулся от бортика, но спустя пару секунд его вновь остановила неожиданная мысль. Этой ночью, как и прежней, оба не предохранялись. Раньше он и не подумал бы сомневаться в Настиных словах о безопасности, но узнав поближе… Вряд ли до него она что-то принимала, тогда как сейчас?

— Кажется, вечером кого-то нужно будет хорошенько расспросить, — проворчал себе под нос. Об обмане он даже не подумал, беспокоило другое — слишком много болезненного было в Настином рассказе о своей жизни. Как бы и здесь не оказалось еще одной ниточки. Для собственного спокойствия Андрей предпочитал знать все.

* * *

До вечера время тянулось необычайно долго. И если Настя, поглощенная бытовыми хлопотами и деловыми встречами, сумела этого не заметить, то Андрею было сложнее. Тренировка закончилась в обед. Других дел в планах не оказалось. Он бы и придумал что-нибудь: поход за продуктами, встречу с друзьями в бане или хороший сон, но тогда на запланированный ужин уже бы не попал. Посему, недолго думая, он выбрал привычный просмотр матчей и быструю уборку в квартире. Уборка свелась к мытью двух рюмок, а просмотр матчей — в утомительной борьбе с дремой.

Насте хватило одного взгляда на вошедшего в квартиру гостя, чтобы понять: клиент созрел. На часах было всего лишь семь вечера, а по его сонливому виду можно было подумать, что уже ночь. Заразительным зевкам Андрея сопротивляться оказалось невозможно. Губы так и растягивались в букву «О», как она ни старалась сдерживаться. «Такими темпами мы оба уснем прямо здесь, в коридоре!» — невесело прикинула женщина.

— Корми скорей, а то… — командным тоном попытался проговорить Таранов, как только избавился от куртки и обуви. Очередной зевок не дал закончить фразу.

— М-да… — Настя вздохнула. — Тебе ужин на тарелке подавать или на подушке?

— О подушке лучше не напоминай. Они у тебя такие маленькие, но удобные, — важно потряс перед ее носом указательным пальцем. — Помню!

— А что ты еще помнишь? — издеваться над засыпающим, голодным мужчиной было нехорошо, но Настя ничего не могла с собой поделать. Таких экспонатов в ее жизни никогда не было.

— Спросить что-то хотел, — Андрей тыльной стороной ладони потер лоб, но память от этого лучше не стала. — Забыл.

— Беда… — приподнявшись на цыпочки, Настя поцеловала горемыку в заросшую колючей щетиной щеку и добавила. — Побриться тоже забыл?

— Это не забыл, это не привык, — мужчина виновато скривился, отчего в уголках глаз появились лучики-морщинки.

Настя даже обидеться на него, такого, не смогла. Взяла за руку и потянула за собой в кухню. Кормить, пока не уснул.

Как, постоянно зевая, можно съесть целую тарелку еды и добавку? Гость не переставал удивлять. Для голодного мужчины невозможного действительно не существовало. Он периодически клевал носом и вот-вот грозился захрапеть с открытыми глазами, но есть продолжал. Салат со свежей зеленью, запеченное филе индейки в гранатовом соусе и даже маленькие, слегка зачерствевшие хлебцы, которые Настя уже неделю не могла доесть, были съедены подчистую за каких-то пятнадцать минут. Разогнанный регулярными тренировками метаболизм, как доменная печь, требовал щедрой подпитки для восстановления затраченной энергии.

После ужина, пока Настя прибирала со стола, Андрей перешел в гостиную. Здесь, как в кухне и в спальне царил строгий порядок и по-женски уютная атмосфера. Ничего лишнего, каждая деталь на своем месте. Маленький изящный диванчик напротив окна, репродукции картин на стенах. На последние уставший капитан даже не взглянул, направившись прямиком к дивану. Тот даже отдаленно не напоминал кожаного монстра в его собственном жилище. Обитый нарядной жаккардовой тканью, жесткий и узкий, он не годился для удобного расположения. Однако, сонный мужчина, казалось, этого не заметил. Кое-как, поджав ноги, свернулся на сиденье и стал дожидаться хозяйку. Бороться со сном с каждой минутой становилось все сложнее.

При виде посапывающего в неудобной позе гостя, Настя печально вздохнула. Первый день после близости, а ее чудесный любовник уже ведет себя, как настоящий супруг со стажем. Впрочем, она не расстроилась. Можно будет подлезть к нему под бочок и сладко уснуть. Услышав шаги в комнате, Андрей приоткрыл глаза.

— Насть, ты это… не обижайся, но я сегодня совершенно бесполезный.

— Какой же ты бесполезный? Столько еды уничтожил, — она нежно погладила его по щетинистой щеке. — Колоссально облегчил жизнь моему холодильнику.

— Вкусно было, — широко зевнул.

— Шел бы ты в кровать, — смотреть, как он скрутился на диване, не было сил. — Обещаю не покушаться на твое сонное тело и не мешать процессу переваривания.

— Дядей клянешься? — Андрей хитро сощурился.

Вместо ответа Настя за подбородок повернула его лицом к себе и поцеловала. А уже через пару секунд оказалась распластанной на горячей мужской груди. Не предназначенный для таких маневров, диванчик жалобно скрипнул, но устоял.

— Для сонного какой-то ты слишком шустрый, — удивилась хозяйка квартиры.

— А если мне клюшку дать, так я еще и сыграю.

— Хм… Может, что и дам, — аккуратно слезла с мужчины, между делом проведя ладонью по стратегически важному месту. В штанах было все спокойно. Настя сладко зевнула и расслабилась. — И все-таки ступай в кровать. Я скоро присоединюсь.

* * *

Не прошло и пяти минут, как из спальни послышался храп. Громкий и основательный. Сытый боец смотрел сны. Настя приняла душ, переоделась, но у двери спальни задержалась. В памяти всплыли последние слова дяди. А ведь он действительно не позволит ей унизиться и просить. Даже если у них с Андреем все будет хорошо. Даже, если его карьера рухнет…

— Просить нельзя! — она задумалась. — Хорошо, дядя. Будем играть по правилам.

Мобильный телефон нашелся быстро, так же как и визитка одного ушлого журналиста. Когда-то она лично просила его остановить свои поиски, сейчас готова была просить об обратном. Пришла пора запасаться козырями.

Четыре месяца спустя

Подушка пролетела половину комнаты и упала на лицо мужчины. Тот громко всхрапнул, дернулся, сбрасывая «снаряд». Впору было кричать «Какого черта?», но он смолчал. Привычно стиснул зубы, проклиная себя за доброту. Сам, дурак, виноват! Нимб скоро черепушку проломит, а он все творит и творит добрые дела, себе и другим во вред.

Прогоняя сон, по глазам резанул солнечный свет.

— Знаешь что, спящая красавица, — раздался грубый мужской голос с соседней койки. — Я так больше не могу. Полночи валялся в кровати и думал: или тебя, храпуна, удушить, или Кольку, скотину похотливую, кастрировать.

Недавний храпун с тоской посмотрел на товарища. А ведь тот прав — пора завязывать с благотворительностью. Капитан он или нет?

— И вообще, Таранов, — Борис Конев под скрип пружин перевернулся на бок. — Я, конечно, понимаю Настю, ну его на фиг — слушать подобное каждую ночь. Только ведь и мне без удовольствия. Вот никакого кайфа, веришь? Если бы не сегодняшняя игра, спать тебе на балконе. Март на улице, не замерз бы!

— Блин, Конев, прекращай ворчать, — Андрей не выдержал. Он бы и сам предпочел засыпать и просыпаться в другой компании, вот только… А дальше все мысли обрывались, упираясь в странный тупик женской логики и, как он подозревал, страхов.

* * *

На прикроватной тумбочке негромко пискнул о входящем сообщении телефон. Сон женщины как рукой сняло. Она одним глазом глянула на настенные часы и застонала от досады. Семь утра. Ну что за проклятие? Будильник был заведен на семь тридцать. Последние, самые сладкие минуты сна, и кто-то безжалостно их похитил.

«Одно из двух, — подумала Настя. — Или Репину не терпится спихнуть на ее голову очередную проблему, или кое-кто другой спустя сутки нашел-таки свой мобильный телефон». Первого даже вспоминать не хотелось. Ведет себя так, словно он пуп мира. А вот по «кое-кому другому» уже истосковалась.

Сладко зевнув, Барская потянулась за трубкой. Короткое сообщение из четырех слов заставило счастливо улыбнуться. И пусть Таранов в очередной раз продемонстрировал свою беспардонную самоуверенность — все равно обрадовалась. «Ночью возвращаюсь. Соскучился. Приезжай» — просто и по существу. Никаких сантиментов и обещаний, просто «соскучился». В убедительности капитану невозможно было отказать. За одно это слово сразу простила и подъем в семь утра, и вчерашние неотвеченные звонки.

— Хотя… — Настя притянула к себе вторую подушку, на которой обычно спал Андрей, и обняла. — Нет. Прощать не буду. Звонки ты мне будешь долго и старательно отрабатывать.

Фантазия тут же подсказала как именно. С ним можно было по-разному, без стеснения и стыда, без унижения и насилия над собой. И пусть не всегда все заканчивалось, как хотелось бы обоим, но зато какое счастье спать подле его теплого бока! Целовать его спящего в колючую щеку, изучать пальцами сложные узоры татуировок на руках, гладить широкую сильную спину. За это смирилась даже с храпом. За это каждый день и час готова была благодарить Бога. Сейчас даже подумать было страшно, как сложилась бы судьба, не решись она в далекую осеннюю ночь открыть Андрею всю правду.

Жизнь изменилась, и Настя явственно ощущала перемены в самой себе. Возможно, все происходило не так быстро, как хотел бы ее ненаглядный, но вместо прежних страхов в душе все чаще просыпались нежность и тоска. С этим чемпионатом времени не хватало ни на что. Пока упрямый капитан вел свою команду вперед, она днями пропадала то в офисе, то на радио, то моталась по редакциям. А теперь, когда «Северные волки» пробились в плей-офф, видеться вообще удавалось редко. Команде требовалось победить в четырех играх своей Конференции, но пока на счету была лишь одна победа и одно поражение. Агония четвертьфинала растягивалась, а с ней переносилась на потом и личная жизнь.