Капитан команды, уходя, бросил задумчивый взгляд на дверь административного блока. Барской не было видно весь день. Неужели те самые дела, ради которых она так немилостиво выставила его из квартиры? Не верилось. Андрея так и подмывало зайти в офис, но сдержался. Тренировка отчасти помогла придти в себя, но пока он не был готов в чем-то разбираться или получать новый отказ. С нее станется.

Внутренний голос подсказал: «Еще не время!», капитан прислушался. Закинув на плечо сумку с вещами, побрел на остановку. На такси даже смотреть было противно. Накатался. Лучше перебиться маршруткой. А дома и стены помогают.

Сегодня — ужин и сон, а завтра будет видно.

* * *

Борис Конев досматривал матч на скамейке штрафников. Его снова дисквалифицировали до конца игры и снова за драку. Впрочем, он не жаловался. Сидеть оставалось недолго, вот-вот должна была прозвучать сирена к окончанию третьего периода, да и драка получилась отличная. Натянуть свитер на голову сопернику удалось не сразу, тот оказался крепким парнем и сопротивлялся отчаянно. Выскочка Таранов буквально притягивал к себе подобных и, как бы хорошо нынешний капитан ни владел кулаками, но оставлять его без прикрытия, Конев не мог. Пусть уже забивает свои шайбы, раз получает за это деньги, а с профессиональными «охотниками» защитник справится сам. Качественно и со вкусом.

Борис не жаловался. Впервые за время профессиональной карьеры его железные кулаки удавалось «почесать» чуть ли не каждую игру. С прежним центрфорвардом такая удача выпадала нечасто, даже неугомонный Клюев устраивал больше поводов для драк.

Но сегодня в Таранова, как бес вселился. Вместо того, чтобы в опасный момент проигнорировать провокацию соперника и катиться дальше, он сбросил перчатки и ринулся в драку. Трибуны взорвались оглушающим криком, и только он, Борис, понимал, как дорого может обойтись капитану такая выходка.


Крепкий соперник, единственной задачей которого был вывод из строя таких вот форвардов, был явно не по зубам горячему капитану. Скала мышц, прирожденный боец, которому что мясобойня, что ледовая арена — все одно, он вышел на лед не ради шайбы. Он пришел крушить.

Андрей сражался отчаянно. Бил так, как бил по воротам, точно и мощно, при этом сам умудрялся уворачиваться. Защитник явно не ожидал подобного отпора. Прошла бесконечно длинная минута, пока он нашел брешь в обороне Таранова и смог нанести первый удар. Зрители все не унимались, а драка на площадке уже перешла в опасную фазу. Вот-вот должна была политься кровь, и даже опытные арбитры не могли разнять дерущихся.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, не вмешайся он. Церемониться с капитаном Борис не стал. Он по собственному опыту хорошо знал, как адреналин отключает мозг. Здесь следовало действовать, как с утопающим: оглушить веслом по голове, и лишь потом тянуть на берег.

Резкая подсечка свалила капитана на лед. Андрей даже опомниться не успел, как вместо него на противника обрушился Конев. Удары стали мощнее и резче, приемы жестче и опаснее. Драка уже не походила на сражение Давида и Голиафа, соперники махали кулаками на равных. Работали не на победу, а на уничтожение. Арбитры больше не свистели. Бросив все силы на то, чтобы разнять дерущихся, они часто сами попадали под удары. Но защитники, казалось, ничего не замечали. Только бой и жажда крови.

Уже после игры, в раздевалке, поздравляя друг друга с победой, хоккеисты медленно приходили в себя. Андрей виновато смотрел на разбитое лицо Бориса и в сотый раз корил себя за несдержанность.

— Теперь, капитан, мы с тобой квиты, — поняв его состояние, пробасил Конев. — Постарайся больше так не влипать, а то ведь я не кот, девяти жизней нет.

— Борька дело говорит, — присоединился к разговору Гагарин. — У того парня, Кувалды, в этом сезоне еще не было ни одного поражения. В прошлом тоже редко кому удавалось дать ему отпор. Вон Коля Клюев пробовал, теперь старается объезжать того по большой дуге. А ты чего полез? Жизнь недорога?

— Капитан, да не слушай ты этого перестраховщика! — прервал вратаря Конев. — У тебя хорошо получалось, душевно. Просто как подумаю, сколько недель после драки пришлось бы таскать тебе апельсины в больницу… Лично мне влом!

Андрей посмотрел на одного, на другого и невесело усмехнулся. Что друг, что защитник говорили правильно. Не стоило ему поддаваться эмоциям. Шел ведь конец третьего периода, оставалось продержаться всего ничего.

— Чего задумался? — Иван положил руку на плечо Андрею. — Уразумел?

Тот тяжело вздохнул.

— Нервы в последнее время ни к черту.

— У всех ни к черту, — Гагарин махнул рукой в сторону игроков. — Последние игры были такими, что врагу не пожелаешь, а тут еще и банкет, будь он неладен.

— Это да… — мысли о банкете упрямо перетекли на воспоминания о последующих событиях. А ведь Насти снова не было среди зрителей. Репин сидел один, это он заметил еще в начале матча.

— Мы с Борей завтра собираемся к детишкам прокатиться, в клуб, — не замечая задумчивого выражения друга, продолжал Гагарин. — Они, поди, заждались уже. Отвезем списанную амуницию и прочую мелочь, погоняем с ними шайбу. Давай с нами? Тебя там тоже ждут.

— Поехали, — Конев подмигнул подбитым глазом. — В этот раз, так и быть, не буду рассказывать детишкам, какая на самом деле ты задница.

— Боюсь, нынче твоя рожа не внушает доверия, — отшутился Иван. — Обещанную журналистку лучше не забудь!

— Забудешь ее… — проворчал защитник. — Будет Вам и журналистка и статья. Сами никого путного привести не можете. Все я да я.

— Андрюха, может, с Барской поговоришь? — Иван с надеждой посмотрел на друга. — У нее связей больше, а ребятам реклама нужна.

— С Барской… — он и сам уже второй день искал повод поговорить с ней. — Это мысль…

Они быстро обсудили детали и распределили обязанности. День обещал быть насыщенным, а потратить единственный выходной хотелось с толком.

* * *

Таранов решил не откладывать задуманное на потом. После недавней стычки адреналин еще гулял в крови, а победа прибавляла сил. Ошарашенная Настя с тревогой наблюдала, как прямо после игры в кабинет администрации ввалился, одетый в тренировочный костюм и резиновые шлепанцы, капитан. Он, не раздумывая, отправил «бездельницу» Репину «подышать свежим воздухом», а сам направился к ней.

— Здравствуй, Настя, — капитан вольготно развалился в кресле напротив. Ни улыбки, ни даже намека на благожелательность во взгляде.

— Здравствуй, Андрей, — Барская тут же взяла себя в руки, готовясь играть жестко. Разговор, который она так старательно откладывала, надеясь, что все разрешится как-нибудь само, грозил состояться прямо сейчас. Впрочем, а когда с Тарановым было легко? — Я вообще-то занята… Что-то случилось?

Стальные глаза мужчины хищно сверкнули.

— Вот решил узнать, почему наш пресс-секретарь пропускает важные матчи, — он решил пока умолчать о деле.

— Я готовлю важную статью, а результат игры мне сообщит Дмитрий Иванович, — с напускным равнодушием ответила Настя. Признаваться, что на самом деле с замиранием сердца смотрела онлайн-трансляцию и волновалась за него, не стала. Ни к чему Андрею знать, какими проклятиями она осыпала его противника и как сдерживала себя на месте.

— То есть обычная занятость, и я не при чем?

— Конечно.

— Барская, твою ж мать… — Андрей стремительно поднялся и, перевесившись через стол, угрожающе навис над женщиной.

Настя не дернулась. Гордо вскинув подбородок, ответила взглядом на взгляд, уверенно и строго. Сама не понимая, как сильно его провоцирует.

— Что за выражения? И не стой у меня над душой.

Андрей сузил глаза и подвинулся еще ближе, окончательно забывая зачем пришел. Не стоило ей бросаться такими взглядами. Чем заканчивалось подобное, оба хорошо знали. Резко выбросив руку вперед, мужчина притянул женщину к себе за затылок и жадно поцеловал. Целовал так, словно имел на это полное право, настойчиво, страстно, мучительно, не давая возможности отвернуться. Наказывал горячими губами, сводил с ума языком. Настя не отвечала, упрямо сопротивлялась собственному желанию и напору недавнего любовника. Только когда из ее груди вырвался короткий отчаянный стон, Андрей опомнился и убрал руку.

Этого не должно было случиться. Ни при каких обстоятельствах. Барская, тяжело дыша, откинулась в кресле.

Губы саднило от жесткого поцелуя. Губы требовали «Еще!». Предатели. Мужчина стоял напротив, не сводя с нее затуманенных глаз. Хотелось закричать, чтобы оставил ее в покое. Да, это она повинна во всем, да, сама поддалась, заранее зная, чем дело закончится. Кругом виновата, и все глупое женское желание быть желанной, нужной, обласканной. Любимой хоть на короткую ночь. «Получите и распишитесь!» — ехидно прошептало подсознание.

Не выдержав пытку взглядом, Настя отвернула лицо в сторону монитора.

Он заметил и тут же отругал себя за несдержанность. Ведь не за этим пришел! Чего завелся? Видно ж по ней — что-то не так. Напряженная, белая, как мел.

— Андрей, зачем ты пришел? — голос звучал строго, но с надрывом.

— Да… — Таранов вернулся в кресло, устало провел ладонью по лицу. Скорее всего, переходить к цели визита уже не имело смысла. Сорвался, как идиот. — Я так понимаю, теперь глупо что-либо предлагать?

— Ты прав, не стоит.

— Понял…

Он уже поднялся с места, собираясь уходить, когда услышал тихий голос женщины.

— Прости. Все слишком далеко зашло, а я не могу так. Просто не могу, и не спрашивай, — Настя впервые не играла. Сама не знала, зачем ей извиняться, но не могла иначе. — Конечно, глупо просить тебя все забыть, и остаться друзьями… Нам было хорошо, но продолжения не будет. Только работа.