Она подписалась, встала, и тут ее поразила неожиданная мысль. Деньги! Ей понадобятся деньги! Ужасно, что придется еще раз обмануть тех, кто по отношению к ней проявлял одну лишь доброту. У нее не было при себе ни единого пенни.

Одну из служанок она послала к секретарю герцога.

– Передай мистеру Грейфрайару, что я еду за покупками, – сказала она, – и спроси, не может ли он одолжить мне пять гиней.

Пока одна служанка искала мистера Грейфрайара, другую Клеона отправила за книгой, которую якобы оставила в библиотеке. За время их отсутствия девушка вытащила из комода ночную сорочку, смену нижнего белья и свежую муслиновую шейную косынку-фишю для платья, добавила сюда туалетные принадлежности, щетку, гребень и несколько носовых платков, обшитых кружевом. Оставалось найти, во что положить все это, ибо просьба принести какой-нибудь саквояж несомненно вызвала бы подозрение. Внезапно она вспомнила, что перед самым отъездом в Париж мадам Бертен прислала ей новую шляпу. Распаковать коробку не было времени, и Клеона велела одной из служанок поставить ее на шкаф до своего возвращения. С облегчением она обнаружила, что шляпная коробка так и стоит там. Вытащив шляпу, она переложила ее на полку в шкафу.

При мысли о том, что никогда не наденет ее, никогда больше не будет выглядеть элегантной и модно одетой, Клеона невольно испытала сожаление.

«Я не должна жалеть о таких пустяках, – сурово сказала она себе. – Со всем этим покончено».

Она сложила вещи в шляпную коробку и как раз завязывала ее, когда вернулась служанка с деньгами от мистера Грейфрайара.

– Что-нибудь не так, мисс? – спросила она, увидев шляпную коробку.

– Боюсь, в этой шляпе нужно кое-что переделать, – беспечно ответила Клеона. – Я еду за покупками, так что завезу ее мадам Бертен. Спасибо, вы мне очень помогли.

Она вышла из спальни с коробкой в руках, несмотря на предложение служанки помочь ей.

Спустившись в холл, она с облегчением увидела, что мажордома там нет, а стоит лишь один из лакеев.

– Найдите мне, пожалуйста, наемный экипаж, – обратилась она к нему.

– Наемный экипаж, мисс? – Лакей был поражен. – Не лучше ли запрячь коляску? Ждать придется недолго.

– Нет, мне некогда ждать, – твердо сказала Клеона. – Наемный экипаж и побыстрее, пожалуйста.

Лакей подчинился. Он выбежал на Беркли-сквер и через несколько минут вернулся с экипажем, какие Клеона не раз замечала на улицах, когда ехала в карете герцогини.

Она уселась в экипаж, прекрасно понимая, что лакей, закрывший за ней дверцу, шокирован тем, что она едет одна. Она попросила его сказать кучеру адрес мадам Бертен, но как только Линк-Хаус скрылся из вида, Клеона постучала в окошко, чтобы привлечь внимание кучера, и велела ехать на каретный двор в северной части Лондона.

Она осознавала, что в такой поздний час пополудни найти дилижанс, отъезжающий в Йорк, будет непросто. Однако ей повезло. Когда она прибыла к шумному и оживленному месту, куда все дилижансы северного направления привозили пассажиров и набирали новых, оказалось, что дилижанс, обычно отъезжавший в полдень, задержался из-за того, что коренник потерял подкову. Вот-вот дилижанс должен был отправиться в путь.

Клеона торопливо заплатила за место четыре гинеи, сообразив, что придется экономить на еде в пути, дабы хватило денег нанять экипаж на последние несколько миль до дома.

Не успела она перевести дыхание, как дверцы захлопнулись, кучер протрубил в рог, и шесть лошадей неторопливо начали двигаться по улицам, где золоченые кареты знати двигались бок о бок с телегами угольщиков, с матерящимися ломовыми извозчиками и гуртами скота, пригнанного в город.

Высунувшись из окошка, чтобы взглянуть на Лондон в последний раз, Клеона видела и нищих, и опрятно одетых горожан, и глазеющих по сторонам провинциалов. Дилижанс проезжал мимо рынков на открытом воздухе, где можно купить кроликов, лаванду, цветы, овощи, испеченные фрукты, ленты и воду в ведрах.

Очень скоро лавки, гам, стук, шум и грязь Лондона остались позади.

«Все это я видела в последний раз», – подавленно сказала себе Клеона. Дилижанс уже выехал за пределы города. Мимо проплывали зеленые поля со зреющими хлебами, мирно пасущиеся огромные стада и фермеры на медленно движущихся тяжелых телегах.

– Все кончено, – прошептала Клеона. – Кончено навсегда.

Внезапно выдержка оставила ее, и на глаза набежали слезы. Никто не заметил ее подавленного состояния. Соседи по дилижансу, видимо, бывалые путешественники, уже начали готовиться ко сну. По исходившему от них запаху эля и бренди Клеона догадалась, как они коротали время, дожидаясь, пока перекуют лошадь, и вот теперь их клонило ко сну. Лишь маленький мальчик в углу, ковырявший в зубах, с враждебным видом рассматривал ее элегантный плащ.

Она сняла шляпу еще в наемном экипаже и повесила ее; на руку, чтобы не выглядеть чересчур нарядной среди сельских жителей и торговцев, обычно путешествующих в дилижансах.

В душной и жаркой карете, набитой людьми, Клеоне было холодно и одиноко, как никогда в жизни. Она вынула из сумочки записку герцога и развернула ее. Слова, написанные на бумаге, навсегда запечатлелись в ее памяти. Она могла прочитать их даже с закрытыми глазами. Очень скоро она спрятала записку и постаралась отвлечься, обдумывая, что скажет родителям, когда вернется домой.

Она была готова рассказать им правду, но знала, что даже им не поведает о своей любви к герцогу и его признаниях. Как могла она оказаться такой слепой, думала Клеона, и не сообразить, что он за человек. Она попыталась собрать воедино все разрозненные обрывки произошедшего, но разобраться во всем было слишком сложно. Она лишь знала, что он – вовсе не пьяница и мот, за которого она его принимала, а человек действия, не пожалевший ни жизни, ни чести ради любимой страны.

Она попыталась представить, что сказал мистер Питт, когда герцог привез ему список, украденный ею со стола Наполеона Бонапарта. Что вообще представляет собой этот список? В голове у нее роилось множество вопросов, на которые она не знала ответа и теперь не узнает никогда, так что всю жизнь ей придется мучиться от любопытства.

Дилижанс сделал остановку в Болдоке, а затем – в Бед>opfle, чтобы переменить лошадей. Солнце садилось, и не полыхало пожаром, когда они вновь тронулись в сторону Хантингдона. Должно быть, они проехали мили четыре, она услышала конский топот и, взглянув в окно, увидела, как мимо промчались запряженные цугом лошади, тянувшие за собой фаэтон с высоко поднятым сиденьем. Он показался ей знакомым.

Она успела кинуть лишь мимолетный взгляд, но при виде широкоплечего человека в сдвинутой набок шляпе, правящего фаэтоном, у нее упало сердце. Кровь прилила к щекам и тут же отхлынула, заставив ее смертельно побледнеть. Она твердила себе, что это глупо, но через несколько секунд внезапно заскрежетали тормоза, послышался крик кучера, и дилижанс резко остановился. Проснулись пассажиры.

– Это что ж такое? – со страхом спросила толстая женщина в углу, а мужчина с острыми чертами лица раздраженно сказал:

– Какого черта мы здесь остановились? Не езда, а сплошные остановки.

Снаружи послышались голоса, затем дверца дилижанса распахнулась, и один из кучеров спросил:

– Есть тут мисс Говард?

Клеона онемела от изумления. Если это герцог, а она почти не сомневалась в этом, тогда как он узнал ее фамилию?

– Так есть или нету? – опять спросил кучер. – Здесь какой-то джентльмен в фаэтоне говорит, что у него дело к мисс Говард. Так что ежели она тут, просьба выйти побыстрее.

У Клеоны вырвалось сдавленное восклицание. Тотчас на нее устремились глаза всех пассажиров.

– Это вы мисс Говард? – обратился к ней человек с острыми чертами лица.

– Да, это я, – еле слышно произнесла Клеона.

– В таком случае прошу вас, мадам, покинуть дилижанс как можно быстрее и позволить нам продолжать путь.

Ничего не оставалось, как только подчиниться. Трепеща, Клеона повесила шляпу на руку, пробралась между соседями и сняла с верхней полки шляпную коробку. Кучер помог ей выйти из дилижанса.

Она взглянула вперед. Посреди дороги, так что объехать его было невозможно, стоял фаэтон. Четыре вороные лошади грызли удила и слегка пятились назад.

Клеоне показалось, что она никогда не сумеет одолеть расстояние от дилижанса до фаэтона, но каким-то образом ей это все-таки удалось. Сидевший позади грум спрыгнул на землю, взял у нее шляпную коробку и помог взобраться на сиденье рядом с герцогом.

Клеона с отчаянием взглянула на герцога и увидела угрюмое выражение лица, твердо сжатые губы. Но разворачивая лошадей, он неожиданно улыбнулся ей, и Клеона растаяла. Она знала, что рядом с ним превращается в мягкий воск.

Какое-то время они ехали молча; герцог сосредоточенно правил лошадьми. Наконец он спросил:

– Почему ты убежала?

– Я должна была это сделать, – тихо ответила Клеона. – Вы не понимаете.

– Думаю, что понимаю.

– Как… как вы узнали мою фамилию?

– Когда я вернулся домой, меня ожидал сэр Эдвард Мандевилл, – сказал герцог. – Должно быть, вы разминулись с ним на несколько минут.

– Сэр Эдвард? – еле слышно выдохнула Клеона и прижала холодные пальцы ко рту.

– До него дошли слухи, – продолжал герцог, – о том, что его дочь Леони обвенчалась в Ирландии. Он искал некую мисс Клеону Говард, которая, как он считал, могла бы все ему объяснить.

– О! – Больше Клеона ничего не могла сказать. Она сидела словно парализованная. Произошло то, чего она и боялась.

– Быть может, – заговорил герцог суровым голосом, – ты сумеешь мне все объяснить, но потом, не сейчас. Сначала я должен показать тебе кое-что.

Он легонько коснулся кнутом лошадей, и они рванули вперед, полетели так, словно на ногах у них выросли крылья.

Клеона печально размышляла о том, с какой бы радостью она мчалась в высоком фаэтоне рядом с герцогом, подставляя ветру лицо, при других обстоятельствах. Даже теперь, несмотря на подавленное настроение, сердце ее восторженно забилось.