– Ой! Извините! – Лена подняла голову. Думала, что это Илья Борисович удерживает ее в плену, а оказалось, совсем незнакомый мужчина.

Ее поразил его изумленный вид и этот словно из сердца вырвавшийся вскрик:

– Таня? Танюша!

Наверное, потому, что это прозвучало слишком неожиданно и как-то не к месту, Лена не раздумывая ответила:

– Нет, я Лена. Таней звали мою маму.

И тут с некоторым опозданием ее осенила догадка: они ведь с мамой очень похожи, очень. Обе голубоглазые блондинки, волнистые волосы чуть ниже плеч. Недавно, два дня назад, именно такой Лена увидела маму во сне. И сейчас Лене показалось, будто она вернулась в свой сон, будто это его продолжение, которое ей не удалось досмотреть. Она скользнула рассеянным взглядом с Ильи Борисовича на незнакомого широкоплечего мужчину в элегантном сером костюме, от которого приятно пахло дорогим одеколоном, и неуверенно произнесла:

– Вы знали мою маму?

– Знал, и очень хорошо, – хриплым голосом ответил незнакомец, продолжая рассматривать Лену своим пронзительным взглядом. – Значит, ты Лена Тихомирова, дочка Татьяны.

– Я Лена Серова, – поправила Лена, опять же механически.

– А что это вы в кабинет не заходите, Илья… – игриво начала Рая, выглянув в коридор на голоса, но, заметив посторонних, быстро сориентировалась и обратилась уже деловым тоном: – Я могу быть чем-нибудь полезна, Илья Борисович?

– Да, можешь. Приготовь нам кофе, черный, и покрепче, – сказал глава фирмы, едва взглянув на девушку.

Получив лаконичное распоряжение, Рая бесшумно скрылась за дверью, а Илья Борисович снова превратился в молчаливого наблюдателя. Молчала и Лена, хотя смутно осознавала, что ей нужно сказать что-нибудь, например, что ее бабушка ждет, извиниться и уйти. Но по какой-то непонятной причине она не могла этого сделать. Ноги словно к полу приросли. Пустое ведро внезапно стало оттягивать руку. Почему этот мужчина так пристально смотрит на нее, будто сравнивает с мамой?

– Ты сказала, что твою маму звали Таней. – Кадык у мужчины нервно дернулся вверх-вниз: – Она что?… Ее что, больше нет?

– Она… – Теперь уже Ленино горло сдавила жестокая судорога, но она нашла в себе силы закончить: – Мама умерла пять лет назад. – И ощутив, что на глаза набегают слезы, торопливо произнесла: – Мне нужно идти, меня бабушка ждет.

Позабыв о воде, Лена развернулась и пошла назад, в банкетный зал. Словно сквозь туман, до нее донесся голос Ильи Борисовича:

– Куда ты, Вадим?

Лене показалось, что этот Вадим хотел ее догнать, и она испугалась, сама не понимая чего…

– Ну и где же вода? – спросила бабушка.

Лена заглянула в пустое ведро.

– Где вода-то, оглашенная? – повторила бабушка строже.

Лена пропустила ее вопрос мимо ушей.

– Ба, я сейчас мужчину встретила в коридоре. Он с Ильей Борисовичем приехал.

– Эка невидаль. Мало он с кем переговоры ведет! Серьезный человек. – Бабушка внимательно присмотрелась к ней. И даже тряпку бросила. – Да что с тобой, Лен? Ты чего такая, будто с привидением повстречалась?

– Ба, это не я, это он будто с привидением повстречался. Ты бы видела его лицо. Он маму знает, – взволнованно сказала Лена, прислонясь к закрытой двери. – Он меня с ней перепутал. – Бабушка опустилась на стул. – Он сказал, что хорошо ее… знал.

– Ну и что же? Может, он вместе с твоей мамой учился? Может, они в одном проектном институте работали? Фирма-то здесь строительная.

– Не похоже, чтобы они учились вместе, – отбросила эту мысль Лена. – Он старше мамы, ему на вид лет сорок пять. А то и весь полтинник. Ба, Борин отец его Вадимом назвал.

– Вадимом? – Сняв с головы платок, бабушка медленно вытерла им вспотевшее лицо. Взгляд ее был устремлен вдаль, будто она разговаривала сама с собой. – Вадимом, значит… Вот оно как.

И только Лена собралась спросить у нее, что это за Вадим такой выискался, как внезапно почувствовала толчок в спину. Лена посторонилась. Она уже знала, кого сейчас увидит, и не ошиблась. Незнакомец вошел и сразу заметил бабушку, сидевшую на стуле:

– Здравствуйте, Ксения Матвеевна.

На Лену тут просто столбняк напал. Ничего себе приколы! Он и бабушку знает!

– Здравствуйте, Вадим Петрович, – ответила та с кривой полуулыбкой. – Вот уж не думала, что мы еще когда-нибудь с вами свидимся. Да, видно, и правда, судьба все сама за нас решает. – А потом бабушка грузно поднялась со стула, обняла сзади за плечи подошедшую к ней Лену и сказала, как ей показалось, с каким-то тайным вызовом: – Это вот старшая дочка Танина, вы с ней уже познакомились, а еще младшая есть, Катюшка.

– Я знаю. – Мужчина поспешно провел рукой по коротко стриженным волосам. – Мне Илья… Илья Борисович мне в двух словах обрисовал. – Вадим Петрович замялся, подыскивая нужные слова. – В общем, я в курсе…

– Это хорошо, что в курсе. Нам стесняться нечего. В жизни всякое случается, – перебила его бабушка.

– Да, конечно, – с грустной усмешкой отозвался мужчина. – В моей жизни тоже всякое было.

Возникла пауза. Вязкая тишина ничем не прерывалась, текла себе и текла, отмеряя секунды, и Лена воспользовалась ею, чтобы получше рассмотреть этого Вадима Петровича. Вероятно, он был искренен, когда признался, что его тоже жизнь била. На гладко выбритом лице – у волевого рта, возле серых глаз – мелкими морщинками пролегли следы переживаний. Когда-то темная шевелюра теперь была щедро посеребрена. Но выглядел этот Вадим Петрович на удивление крепким, и еще Лену снова привлек его взгляд. В нем чувствовалась сила и власть.

– Надеюсь, вы разрешите вас навестить, Ксения Матвеевна? – прервал затянувшуюся паузу Вадим Петрович. – Завтра, часов в восемь.

Бабушка задумалась, прежде чем ответить.

– Что ж, приходи, – сказала она, принимая какое-то, видимо важное для себя, решение. – Адрес…

– Я знаю, – снова опередил Вадим Петрович и как-то неуверенно и очень по-доброму улыбнулся Лене.

Лена улыбнулась в ответ, потому что в принципе этот Вадим Петрович ей понравился. Было в нем что-то располагающее.

Целый вечер Лена пытала бабушку вопросами, но так толком ничего и не узнала.

– Нечего рассказывать, Ален, – только и сказала она. – Старое знакомство, волгоградское. Одно время соседями были, потом Петр, отец Вадима, на повышение пошел в горком партии, они в город перебрались, мы в поселке остались. В общем, они свою жизнь устраивали, а мы свою. Мама твоя замуж в Москве вышла, вас с Катькой родила. Потом мою старшую сестру Симу парализовало. Мне пришлось обратно в Волгоград вернуться, за ней ходить. Шесть годков бедная мучилась, прежде чем на тот свет отправилась.

Вот и весь сказ. Но внутренний голос неустанно нашептывал Лене, что бабушка чего-то недоговаривает. Что-то очень важное. Может, у этого Вадима Петровича с мамой роман был в юности. Лена помнит тот его взгляд. Он ведь смотрел на нее, пятнадцатилетнюю, а видел молодую маму, поэтому и вырвалось у него: «Таня! Танюша!» И бабушкино: «С судьбой не поспоришь…» И песня про богатых, которых девушки любят… Поневоле задумаешься.

В общем, сгорая от желания разгадать эту тайну, Лена даже отказалась от свидания с Борей. Разумеется, наутро в школе она все рассказала ему об этой удивительной встрече.

– Так этот Драгомилов, партнер отца, ваш знакомый? – удивился Борька.

– Представляешь? Соседями когда-то были в Волгограде. Там мамина молодость прошла. Я-то уже в Москве родилась, когда она на четвертом курсе в архитектурном училась. Маме тогда пришлось академку брать. Это мне бабушка рассказывала. Борь, знаешь, мне кажется, что у мамы с этим Вадимом Петровичем что-то было. – Признание вырывалось у Лены легко, она привыкла всем с Борей делиться.

– Очень даже может быть, – согласился Борька. – Дело-то житейское.

– Он к нам сегодня вечером придет.

– Кто, Драгомилов?

– Ага. В гости напросился.

– Крутой мэн. В смысле бизнесмен. Он у нас как-то был.

Лена обиженно поджала губы. Непроизвольно вышло, вместе с навязчивой мыслью: «И все-то у тебя были, кроме меня». Хорошо, Боря этого не заметил. Он Лену насчет знакомого незнакомца просвещал:

– В прошлый его приезд в Москву мать целый прием в его честь закатила. Он с отцом все об этом проекте беседовал. Драгомилов ведь под собой огромную территорию держит. Отец говорит, что он у себя и царь и бог в одном флаконе.

– Да что ты? – Лена изумленно всплеснула руками.

– Ага. И банк у него там свой, и заводы, а еще он лошадник, каких поискать. Короче, бабки ему девать некуда, он и затеял проект горнолыжного курорта. Ничего не скажешь, голова у него варит. У иностранцев сейчас российский экстрим в чести. Златоглавая приелась, от нее прежней мало что осталось, вот они и прутся на Урал за экзотикой – а вдруг в заброшенных шахтах самородок отыщется? – или еще куда-нибудь, типа в Хибины.

– А что это, Хибины?

– Горы в Заполярье. Погода в этих Хибинах не балует, с февраля по май интенсивные сходы лавин, бураны, а народ туда ломится. Хлебом не корми, дай только эти горы покорить. Так что Драгомилов в корень зрит. Комфортабельный отдых в горах – то, что нужно для его Ново-Алтайска. Отец рассказывал, что красотищи там навалом. Охота, рыбалка, горы, опять же бурные речки с порогами. Иностранцы туда попрут, как лосось на нерест. Ну и наши вслед за ними, нужно же деловые контакты завязывать.

– Борь, а где этот Ново-Алтайск находится? – снова спросила Лена, в географии она была не сильна, впрочем, и в других предметах тоже.

– Точно не знаю, где-то в Сибири, кажется.

Вернувшись домой, Лена первым делом разыскала географический атлас и принялась его изучать, да так прилежно, как будто готовилась к экзамену. Ново-Алтайск оказался на юге Западной Сибири. Город стоял на реке Оби.

«Далеко от Москвы», – подумала Лена, закрывая атлас.

Часы показывали пять. Нужно было успеть приготовить уроки.

Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Гость оказался не только по-немецки пунктуальным, но еще и подарки принес. Всех одарил, никого не забыл. Катьке была вручена фарфоровая кукла в старинном бальном платье и кружевной шляпке. Покрутившись немного по комнатам, Катька не утерпела и убежала к подружке Ане на второй этаж, чтобы похвастаться.