Пройдя мимо Фейз, я подхожу к шкафу, на стенке которого прилеплены цитаты, и распахиваю его, не волнуясь о том, что Хейли увидит мой маленький секрет. Да и тем более сейчас она медленно опускается на край моей кровати и раздумывает о чем-то своем. У меня есть возможность найти подходящую фразу на сегодняшний день без свидетелей.

Я не спеша провожу пальцем по ярким разноцветным листочкам. Мне надо торопиться, но сегодня четверг, и я обязан прочесть какую-нибудь мотивирующую фразу. Раз я остался без помощи Ланы, придется довольствоваться уже имеющимися цитатами, к которым я буду изредка возвращаться до следующего четверга.

«Трудности порождают в человеке способности, необходимые для их преодоления. У. Филлипс», – тихо читаю я. Так как Джез покинул свою клетку, это высказывание кажется мне очень подходящим. Из-за освобождения брата у меня будет много проблем, но я надеюсь, что больше они никого не коснутся.

Закрыв дверцы шкафа, я поворачиваюсь в сторону Хейли, она по-прежнему сидит на кровати и рассматривает собственные руки. Понимаю, надо спешить, но я как будто прирос к полу, потому что, когда слишком большая футболка соскальзывает с одного плеча девушки, я вижу на них следы ногтей.

Сердце начинает глухо биться о грудную клетку. Я слышу его удары и прикладываю ладонь к груди. Ноги начинают дрожать. Мне надо узнать, откуда взялись эти отпечатки.

Не зная, с чего начать, я пытаюсь успокоиться и с сарказмом произношу:

– Раны на плече ты тоже сама себе нанесла?

Она подпрыгивает так резко, что я сам вздрагиваю. Хейли лихорадочно старается поправить одежду, но я оказываюсь быстрее и одним движением валю девушку на спину. Она извивается подо мной, но я не позволяю ей встать. Мне нужна правда. Я обязан узнать, что на самом деле произошло с салагой.

Расставив колени по обе стороны от ее ног, я, игнорируя рыдания Хейли, разрываю на ней футболку, словно зверь. Увиденное вводит меня в ступор. На животе красуется большой синяк, отпечатки от ногтей виднеются и на другом плече тоже. Я аккуратно провожу по ранам пальцем и ощущаю, как Хейли бросает в дрожь от моего прикосновения.

Рыкнув, я сползаю с нее и тяну за штаны, а когда они оказываются в другом углу комнаты, дрожащими руками сдираю бинт с бедра. Хейли воет от боли, но мне на это плевать. Она соврала мне. Ей причинили боль, а она промолчала, не доверилась мне. Когда бинт летит туда же, куда отправились брюки, я чуть ли не задыхаюсь от шока.

На бедре, нацарапанная чем-то острым, виднеется до боли знакомая мне фраза на корейском…

빈방에서기다릴게[9]

Этот урод старательно выводил каждую закорючку. Он постарался на славу. Мой брат – законченный псих, неуравновешенный безумец и заядлый садист, мучил Хейли, оставил на ней след. Я ведь знал, я ведь догадывался. Но зачем сейчас говорить «я вот это, я вон то»? Пострадал невинный человек.

Я ничего не вижу. Фейз расплывается, и я понимаю, что готов заплакать. Быстро сползаю с кровати, отворачиваюсь и яростно вытираю ладонями слезы.

Сопляк! Жалкий пацан! Чего ты плачешь? Соберись! Где тот грубый Блейн, который никого не любит? С каких пор ты разводишь нюни из-за какой-то бабы? Жалкая псина, да и к тому же никому не нужная! Перестань ныть! Сейчас же!

Я никогда не был эмоциональным, но сейчас мне хочется рыдать, крушить и орать. Я хочу показать все, что чувствую. Я плачу не из-за Хейли, а потому что Джез в первый же день выхода из тюрьмы добрался до людей, которые окружают меня. Он не постеснялся изрезать Хейли и отправить мне послание на ее нежной, как у младенца, коже.

И я приму его вызов. Встречусь с ним. Нужно серьезно поговорить с Хейли, необходимо узнать, что он говорил ей, чем угрожал. А угрозы были, в этом я уверен на сто процентов.

Тем временем девчонка, лежащая на моей кровати в непримечательном, старомодном нижнем белье, прижимается к изголовью кровати, словно щенок. Ей не следует меня бояться, она должна знать, что я ее никогда не трону. Больше не посмею даже грозно глянуть на это крохотное беззащитное существо. Потрясений ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Моего брата надо отправить обратно за решетку. Там ему самое место.

– Не бойся меня, – осторожно говорю я, вытягивая одну руку вперед и делая шаг по направлению к кровати, – я не причиню тебе зла.

Когда я присаживаюсь на постель, она отодвигается, ее глаза затянуты пеленой. Что-то мне подсказывает, Хейли видит перед собой вовсе не мое лицо.

– Эй, это же я – Блейн. Блейн, в которого ты стреляла краской из баллончика. Блейн, для которого ты рисовала. Блейн, которого ты рисовала.

Джез оставил след не только на её теле, но и на ее психике. Теперь Хейли боится каждого шороха, каждого грубого прикосновения. Я, конечно, не собираюсь превращаться из-за нее в милого зайчика, но сейчас постараюсь быть добрым и хорошим, чтобы разговорить ее.

– Ты сказал, что ты – единственный ребенок. Что у тебя нет ни братьев, ни сестер. Зачем… зачем ты солгал, Б-Блейн? – дрожащим голосом спрашивает она, прижимая к груди руки, покрытые мурашками.

Ей холодно, но я даже не пытаюсь предложить Хейли одеться или залезть под одеяло.

Сверля взглядом стену, пытаюсь придумать ответ. Да, я мог рассказать ей про Джеза, нужно было впустить в свой тайный мрачный мир друзей. Но я запутался: сейчас мне хочется открыться всему миру, а через секунду – втянуть голову в панцирь и не высовываться оттуда. Определиться с желаниями не так-то просто, как кажется.

– Я стесняюсь своего брата, – хрипло и тихо произношу я. Она должна знать. – Он не тот человек, о котором хочется рассказывать. Мой брат… я втайне желаю ему смерти. Долгой… мучительной смерти.

– Я теперь тоже, – отвечает Хейли.

Ее ладонь скользит по моему плечу. Хочу оттолкнуть салагу и одновременно притянуть к себе. Никто никогда меня не жалел, девчонка еще ничего не знает, а уже посмела прикоснуться ко мне, оказать поддержку. Однако у меня не хватает духу откинуть ее руку. Вместо этого я протягиваю свою и сжимаю ладонь Хейли, глядя на деревянный пол.

– Ты звонила мне, когда была с ним? – сглатывая, спрашиваю я.

– Да, – коротко отвечает Хейли, и это похоже на удар под дых.

Я кривлюсь так сильно, как будто мне причинили физическую боль. Какой же я эгоист!

– Тебе не стоит винить себя. Случившееся со мной только доказывает тот факт, что нельзя доверять людям. Никто не поможет, даже если меня будут резать на куски.

И с этими словами ладонь на моем плече исчезает, оставляя холодный след.

Я слышу шуршание позади себя, но продолжаю пялиться себе под ноги. Не собираюсь извиняться, не собираюсь показывать, что мне жаль. Хейли ясно дала понять, что я не тот, на кого можно положиться, что я не заслуживаю доверия даже уличной собаки, которая постоянно пасется у соседского дома.

Через какое-то время слышится хлопок двери. Не спеша оборачиваюсь. Нигде не осталось даже признаков того, что в этой комнате была девушка. Только слабый кокосовый запах висит в воздухе, но спустя минуту пропадает.

Подойдя к окну, достаю сигарету и собираюсь закурить, но она падает на подоконник, мои дрожащие руки не могут ничего удержать. Сейчас бы я с удовольствием что-нибудь разбил.

Или чью-нибудь голову. К примеру, Джеза.

Я размышляю над тем, что делать дальше. Увечья Хейли могут помочь засунуть Джеза в дыру, из которой он вылез. У него должен быть испытательный срок. Любой косяк – и его закинут обратно в тюрьму и, скорее всего, добавят еще несколько лет заключения. Я буду только рад пожизненному сроку.

Он оставил послание, но не написал дату и время. Это значит, что я должен ждать следующее сообщение. Сволочь все продумал! Каким бы психом он ни был, коварные планы он строит с легкостью.

Чье тело он использует в качестве бумаги на этот раз? Мамы или Деза? Нет, Дез себя в обиду не даст. Зачем брат вообще это вытворяет? Не я посадил его за решетку, не мне за это и расплачиваться. Он искал того, на ком можно отыграться, и в итоге выбрал меня? Ладно, если бы досталось только мне. Но Хейли и другие близкие мне люди, которым он еще сможет навредить…

Поехать к матери – первое, что я должен сделать. Поговорить с ней, обсудить случившееся, услышать слова поддержки – это то, в чем я нуждаюсь сейчас больше всего. Я заставлю Хейли закрыть все двери и окна и не высовываться из комнаты Ника, пока кто-то из братьев не вернется из университета.

Я точно провалю последний курс! Из-за Джеза, чувствую, еще не раз придется пропустить занятия. Ну ничего, оценки легко исправить, а вот то, что может натворить этот псих, – нет. Он уже пошатнул психику Хейли, и я не хочу, чтобы он прикасался к кому-либо еще.

Выкинув окурок в окно, я хватаю кожаную куртку, висящую на спинке стула, и, одеваясь на ходу, направляюсь в сторону комнаты Ника. Но у самой двери замираю. К ней приклеен небольшой листочек, на котором написано ровным красивым почерком:

Ушла по делам, можешь валить в свой университет!

И в конце для пущего эффекта нарисована рука с вытянутым средним пальцем.

Отлично! Мне не придется ничего объяснять Хейли, я бы с удовольствием вообще не видел бы ее пару дней. Если бы не нуждался в разговоре с этой девчонкой, избегал бы ее всеми возможными способами.

Сорвав листок, я комкаю его и кидаю за спину. Меня одолевают разные чувства: то я думаю, что поступаю правильно, оставив Хейли одну и не пытаясь узнать, куда она свалила; то думаю, что должен с ней поговорить, разузнать подробнее о Джезе; то вовсе убеждаю себя, что мне вообще не должно быть дела до этой девчонки.

Последняя мысль просто ужасна! Хейли пострадала от рук моего брата, а значит, я обязан позаботиться о ней. «Нет до нее дела» – я смогу сказать только после того, как расправлюсь с чертовым психом. Я был груб с Хейли, пусть она отдохнет, а потом я запру ее в своей комнате, и мы нормально поговорим.