Сабина Рейн - Оттенки моего безумия

Прохромав туда, ловлю на себе ее непонимающий взгляд и сразу объясняю:

– Ногу подвернула.

– Не верю, – пожимает она плечами и, заглянув в гостиную, просит меня следовать за ней на веранду.

Там она закуривает сигарету, чем немало удивляет меня, а затем говорит, растягивая слова:

– Когда человек подворачивает ногу, он так не хромает. Ты ходишь с наклоном, словно твоя нога перевернута, вывернута, неважно, как правильно сказать. Так в чем дело? Обещаю, все останется между нами. Даже Нелли об этом не узнает, клянусь.

Удивительно, но я ей верю. И рассказываю. Но не упоминаю имя Джеза и не говорю, что меня поймал брат Блейна.

– На меня напали, когда я шла домой с работы. Завтра ноге станет еще лучше, и я пойду в полицию. Парень явно сбежал из психбольницы, он угрожал мне ножом и потребовал… денег. – Без лжи никуда, сегодня она приросла ко мне намертво. – Но у меня ничего не было, что тут говорить, если даже на такси не хватило. В итоге я отдала любимое… кольцо. Но без ран, как ты уже поняла, не обошлось.

– Какой ужас! В этом городе слишком много темных личностей и районов! – с негодованием начинает тараторить Амелия. – Ужас! Ужас! Ужас! – каждую секунду повторяет она, все быстрее и быстрее куря сигарету.

Выкинув бычок, девушка поворачивается ко мне.

– Ты рассказала об этом кому-нибудь из парней?

– Я думала, ты поняла, что об этом никто не знает, раз пообещала, что все останется между нами.

– Произнесла на автомате, – отмахивается она и плюхается на кресло, стоящее напротив моего. – Так почему ты не поделилась с ними? Уверена, они бы помогли. Поверить не могу, что ребята купились на басню про вывернутую ногу!

– Я мало общаюсь с парнями, в основном только с Блейном и Дезом. Но первый слегка неуравновешен, и я боюсь, он может сотворить что-нибудь из ряда вон выходящее, а второй в последнее время ведет себя странно, стал замкнутым и угрюмым.

– Можно кое-что рассказать тебе? Только обещай, что не проболтаешься? – Я послушно киваю. – У Нелли с Дезом что-то происходит сейчас. Когда он приходит в общежитие, они закрываются в ванной и постоянно кричат друг на друга. Если честно, жалею, что съехала от Ника, но, к сожалению, это было необходимо, ведь к подруге могли подселить кого-то другого, и не факт, что приятную личность.

– Так ты думаешь, что он такой из-за ссор с Нелли? – шепотом спрашиваю я.

– Предполагаю, – поправляет она и, достав еще одну сигарету, сует в рот и, хмыкнув, произносит: – В последнее время я слишком много курю. Ну да ладно. Что это? – интересуется она, указывая в сторону моей руки, синяк на которой освещается уличным фонарем.

Вот черт! Так и знала, что кому-нибудь да спалюсь!

– А вот это уже правда удар, – без тени стыда отвечаю я.

Ну вот зачем снова врать? Как остановиться? Это может войти в привычку! Ложь как наркотик, чем чаще ее употребляешь, тем быстрее попадаешь в зависимость. Не хочу я злоупотреблять обманом! Ложь – это плохо. Ложь губит многое, потому что она недолговечна, и правда всегда одерживает победу, всплывая спустя какое-то время.

– Обо что? – с тем же недоверием спрашивает Амелия.

Слишком любопытная особа, не хочу ей детально объяснять, из-за чего у меня синяк на запястье, расползшийся до самой ладони.

Чтобы не отвечать, я тянусь к пачке сигарет у нее в руках и, вытащив одну, с видом знатока засовываю ее в рот и принимаю огонек от Амелии. После первой затяжки кашляю, чуть ли не задыхаясь, а она смеется.

– Если не хочешь отвечать, так и скажи, а не иди на крайние меры, – похлопывая меня по спине, говорит она и, забрав у меня сигарету, тушит ее и выкидывает в урну.

Возможно, я бы призналась, если бы не Нелли, появившаяся на веранде без предупреждения. Она смотрит на меня как-то косо, с толикой недовольства, после чего присаживается на столик, расположенный между моим креслом и Амелии.

– Какой же он бестолковый, – устало говорит она.

– Кто? – спрашиваю я.

Нелли тут же переводит на меня взгляд и бесцеремонно заявляет:

– Ты не могла бы уйти? Я хочу поговорить с Амелией наедине.

– Без проблем, – заявляю я, пытаясь скрыть обиду.

В кухне я натыкаюсь на задумчивого Деза, который сидит на столешнице и потягивает пиво из жестяной банки. Не напоминая ему о том, что здесь мы готовим и даже иногда едим, не спеша поднимаюсь в комнату Ника. Каково же мое удивление, когда я натыкаюсь на Блейна, сидящего на краю кровати. Сегодня определенно день лжи и шока.

Увидев меня, тот хрипло произносит:

– Не против, если сегодня я посплю с тобой? Мне просто необходимо теплое тело рядом.

Его голос бесцветен и сух. Что-то тревожит Блейна, но он не станет рассказывать, а я не собираюсь выпытывать. По привычке закрыв дверь на щеколду, я отправляюсь в душ и обрабатываю ногу, после чего надеваю все те же широкие штаны, большую линялую кофту, рукава которой полностью скрывают руки, и отправлюсь прямиком в постель, где меня поджидает Блейн. Я засыпаю с молитвами, чтобы он никогда не узнал правду о том, что его беспощадный, психованный брат избил меня, превратил мое тело в одну большую рану.

Просыпаться рядом с Хейли входит в привычку, и, что самое интересное, я больше не чувствую раздражения, прижимаясь к ее мягкому телу. Меня больше не бесят ее волосы, в которые я зарываюсь носом. Мне нравится ощущать под рукой ее изгибы, проводить по коже ладонью. Это становится моим любимым утренним занятием. Кажется, можно начинать волноваться, но я ничего не чувствую, кроме… радости?

Перевернувшись на спину, я изучаю глазами потолок, а затем приподнимаюсь на локтях и поворачиваю голову в сторону Хейли: ее веки подрагивают, рот слегка приоткрыт. Зрелище меня завораживает, и я не могу оторвать от нее взгляд даже спустя несколько минут. Если бы не покалывание в локте, я бы продолжил любоваться Хейли.

Падая на подушку, я начинаю вспоминать случившееся вчера. Когда мы с друзьями завалились домой после бурно проведенной ночи в баре и увидели кровь, сразу же перестали хохотать. Я и вовсе оцепенел. Неприятные мысли проплывали одна за другой, и в каждой из них присутствовал Джез. Первое, что пришло мне в голову на тот момент – он что-то сделал с Хейли. Не знаю, как я удержался от крика, я изнемогал от желания позвать ее и убедиться, что с салагой все хорошо. Но какая-то неведомая сила заставляла меня молчать. Я побежал на второй этаж, стараясь как можно быстрее добраться до комнаты Ника. Дез поспешил за мной. Это я тоже хорошо помню, несмотря на то, насколько сильно был пьян.

Ее комната оказалась запертой изнутри. Я чуть не рвал на себе волосы и пытался выбить чертово дерево, но меня крепко держал Дез. Я помню, как он спокойно прошептал мне на ухо: «Брат, прислушайся». Я подчинился и услышал негромкий кашель по ту сторону стены. И это успокоило меня, хотя не должно было. Я не имел права верить словам Деза, зная, как он относится ко мне в последнее время. Я должен был выбить дверь и убедиться, что Хейли цела. Но я был слишком пьян и глуп, поэтому дождался утра.

Вчерашняя ночь далась мне тяжело. У меня была возможность вырубиться без задних мыслей, ведь надрался я неплохо. Но сна не было. Я ворочался и даже видел кошмары, хотя закрывал глаза всего на секунду. А утром… утром я встал раньше всех и вытер кровь со стен и пола, а после сел с тряпкой в руках прямо напротив спальни Ника. Постепенно из комнат начали выходить остальные парни.

Сейчас, лежа в постели, я чувствую себя куском смазливого ванильного дерьма.

Хейли не стоит того, чтобы я так парился о ее безопасности и вообще о ней. Но, если смотреть на это с другой стороны, смог бы кто-нибудь спокойно отреагировать, увидев пятна и лужи крови? Не могу поверить, что это из-за носа. Следов было так много, что человеку, оставившему их, недолго было до потери сознания. Но выпытывать правду я не могу. Будь я к этому как-то причастен, Хейли бы обязательно сказала, да? А те несколько пропущенных звонков от нее? Что она хотела? И почему я не додумался сразу спросить о них? Теперь поздно поднимать не слишком приятную тему.

Заворочавшись во сне, Хейли поворачивается ко мне лицом и закидывает одну руку на мой живот. Он тут же напрягается, как, впрочем, и я. Одно дело, когда я распускаю руки… Ее ладонь начинает ласкать мою кожу. Снимать на ночь футболку было плохой идеей.

– У тебя слишком приятная кожа, гладила бы не переставая, – сонно заявляет девушка, все еще не открывая глаз.

Через какое-то время ее дыхание выравнивается, и Хейли вновь погружается в сон. Скорее всего, она говорила неосознанно.

Когда я вновь погружаюсь в раздумья, неожиданно вспоминаю про университет и, проверив время, вскакиваю и выбегаю из комнаты. Но сначала убеждаюсь, что Хейли по-прежнему крепко спит. У меня есть ровно пятнадцать минут на то, чтобы успеть на первую лекцию. Я чищу зубы и одновременно надеваю джинсы. Даже после бурных вечеринок я всегда приезжал на учебу вовремя. Прежде чем выйти из ванной, я бросаю взгляд на легкую щетину, покрывающую скулы и немного шею. Нет, бриться точно некогда!

Вернувшись в комнату, я замираю на месте, увидев перед собой Хейли в мешковатой одежде и с прижатой к животу подушкой. Она зевает и смотрит на меня, после чего тихо, чуть ли не себе под нос, просит:

– Не ходи. Я не пойду, и тебе не надо. Останься сегодня со мной. – Она напоминает мне ребенка. – Мне снова приснился кошмар, только п-проснуться я не смогла. Было очень страшно, не хочу оставаться одна сегодня… даже днем.

Запинается. Врет бесстыдно, бессовестно. Не приснился ей никакой кошмар, она просто не знает, как заставить меня сидеть с ней дома. Чтобы восстановиться и перестать так сильно хромать, ей понадобится как минимум еще один день. Но зачем Хейли просит меня никуда не идти? Может, она еще не очнулась до конца? На нее это не похоже, поэтому и выполнять ее просьбу я не собираюсь. Я на последнем курсе, мне надо учиться.