Тянусь к кальяну и забираю трубочку из ее рук. На сегодня хватит. Хорошего понемногу, главное, чтобы Хейли не вошла во вкус. Живя далеко от матери, любой может слишком увлечься свободой. Я стараюсь контролировать свои желания, чтобы не попасть в неприятности. Мне не хочется, чтобы в одну прекрасную ночь маме позвонили из полиции и сообщили, что ее сын сидит в обезьяннике за хулиганство. Джез и так доставил ей множество неприятностей, и я не хочу быть тем, кто добьет ее окончательно.

– Отдай, – игриво произносит Хейли и тянется к заветной трубочке рукой.

– Хейли, тебе хватит, – говорит Дез, обращая на себя мое внимание.

Лицо у него мрачное, глаза потемнели настолько сильно, что не видно зрачков. Я, как никто другой, знаю, что мой друг невероятно страшен в гневе.

Взгляд Деза пугает Хейли. Мне хочется врезать ему, чтобы он перестал вести себя как напыщенный ревнивый индюк. Это первый раз, когда Хейли полностью распахнула свои крылья, неужели нельзя быть немного поласковее с ней?

– Тебе стоит расслабиться, – сквозь зубы цежу я.

В данный момент Дез очень сильно меня раздражает. Его взгляд, выражение лица, поза – все в нем источает самоуверенность и желание присвоить то, что ему не принадлежит.

Дез расстроен лишь из-за того, что Хейли почти не уделяет ему внимания. Даже еле стоя на ногах, она делает что угодно, но только не смотрит на него. Но я бы не сказал, что друг так уж настойчиво пытается завладеть ее вниманием. И это меня пугает, потому такое поведение может значить лишь одно – у Деза появился план.

Я совсем не жажду становиться врагом Деза, не хочу, чтобы он видел во мне конкурента. Я просто болтаю с Хейли, когда мне хочется, иногда издеваюсь и отталкиваю ее, а изредка и вовсе причиняю ей физическую боль. И я не знаю, зачем все это творю. Просто делаю, не задумываясь, не преследуя цели получить удовольствие от собственного садизма.

– А тебе стоит держать руки при себе, – в какой-то момент угрожает мне Дез. – Я серьезно, Блейн, помни, о чем мы разговаривали на веранде. Поверь, у меня нет желания соревноваться с тобой.

– Ты глуп, если думаешь, что я стремлюсь стать твоим соперником, – наклонившись к нему, говорю я, а затем поднимаюсь и протягиваю руку Хейли. – Ну все, салага, пора везти тебя домой.

Как ни странно, она не возражает и послушно поднимается. Но меня останавливает Дез. Он тоже встает и начинает уверять, что сам доставит Хейли домой, а я могу продолжать отдыхать. И хоть внутри меня зреет какое-то ранее незнакомое, щекочущее чувство, я всеми силами подавляю его и не высказываю ничего против. Если Дезу станет легче, пожалуйста, пусть действует.

Я провожаю их до такси. Ник продолжает тереться с Амелией на танцполе, я наблюдаю за влюбленной парочкой без особого интереса. Сейчас мне больше всего хочется оказаться в своей постели, закрыть глаза и забыть обо всем на свете: о Хейли, ворвавшуюся в мою жизнь и перевернувшую все с ног на голову; о Дезе, которого я теряю с каждым новым словом, сказанным в сторону девушки, которая так ему нравится. Я безмерно желаю снова спрятаться и погрузиться в самого себя, как было раньше.

Я даже не представлял, что когда-нибудь буду думать о девчонке, которую без особых усилий можно спутать с мальчишкой. Все ее манеры, каждая сказанная ею фраза, абсолютно все намекает на закаленность. В ней есть та грубость, которая присуща только мужскому полу. Но одновременно с этим Хейли полна нежности. Да, она закалена жизнью и, я уверен, ранена ею. Возможно, так же сильно, как и я.

Раздумья о Хейли прерывает блондинка, направляющаяся в мою сторону. Соседний диванчик пуст – Джаред либо вышел покурить, либо устроил экскурсию по туалетам. Значит, эта сладкая девчушка заинтересовалась мной. И она даже не представляет, как вовремя подошла.

Я вытягиваю руки и, как только она подходит, обнимаю ее за талию и опускаю на свои колени. Она молчит, мы оба знаем, зачем девушка пришла сюда, а я не из тех, кто тратит время на пустые разговоры. Я привык сразу переходить к делу, особенно если оно касается чего-то столь приятного, как страстные поцелуи и все, что следует за ними.

Наклонившись, я кладу одну руку ей на шею, слегка сжимая ее, а вторую веду по ноге и запускаю под подол короткого платья, а затем и под нижнее белье. Прежде чем она успевает громко застонать, я впиваюсь в ее губы безжалостным поцелуем. Я вымещаю на ней ярость, желание уничтожить все, что мне не нравится. Делаю ей больно, сжимая руку на шее сильнее, и даже не задумываюсь о своих действиях. Мне плевать даже на то, что кто-то может увидеть, как моя рука движется под ее одеждой. Я ласкаю ее сладкий язык и кусаю нижнюю губу, оттягивая следующий поцелуй.

И только когда блондинка вскрикивает и хватается за шею, пытаясь убрать с нее мою ладонь, я осознаю, что не рассчитал силу. Отстраняюсь и извиняюсь. Она поправляет слегка задранное платье и потом недовольно смотрит на меня.

– Я, конечно, тащусь от властных парней, но не когда они меня душат, – произносит девчонка. – Я – Джейми, и на этот раз я тебя прощаю.

Хмурюсь, не до конца понимая сказанное, но киваю и говорю, что меня зовут Блейн. Неожиданно в памяти прорезывается воспоминание о том, как я сказал матери Хейли свое полное имя. Кривлюсь. Ненавижу его. Оно напоминает мне… неважно. Но когда я слышу свое полное имя, мне хочется разорвать себя на куски, заставить страдать свою плоть, сделать так, чтобы она истекала кровью. Что угодно, чтобы не слышать в голове голос, нежно произносящий: «Блейдан, ты здесь?»

– Красивое имя, – облизнув губу, говорит девушка и дергает ногой, задевая самое чувствительное место моего тела. Я опускаю голову, пытаясь спрятать улыбку. Ее попытки разжечь меня слишком предсказуемы. Мне становится скучно. – Поехали к тебе? – шепчет Джейми и дотрагивается кончиком языка до моей мочки.

– Прости, дорогая, но моя постель уже занята, – холодно бросаю я.

– Кем же?

– Мною. – С этими словами я поднимаюсь, небрежно пересаживая ее на диванчик, и удаляюсь.

Подойдя к Нику, я протягиваю ему деньги за свою выпивку и говорю, что больше не хочу здесь находиться. Поглаживая талию пьяной Амелии, он кивает и отворачивается. Неужели я наконец-то выберусь отсюда. Без Хейли запах дыма стал вонючим, тела присутствующих слишком потными, а приглушенный свет и вовсе режет глаза, раздражая.

Оказавшись на улице, я прислоняюсь к прохладной стене и достаю сигарету. Сделав первую затяжку, я выпускаю дым, смотря на то, как его подхватывает влажный ветер, дующий с океана. Вместе с дымом улетучивается и мое плохое настроение. Осталось только добраться до дома и встать под больно бьющие струи душа, чтобы вконец смыть с себя тяжелую ношу всех этих шумных дней.

– Не найдется огонька? – спрашивает прокуренный голос, в сторону которого я сразу же поворачиваю голову.

Крепкий парень, старше меня. Руки засунуты в карманы дырявого пальто, длинные сальные волосы падают на лицо и плечи, между тонких губ зажата сигарета. Он чем-то напоминает мне одного из друзей Джордана. Да, того самого, который накачивал наркотой подругу Амелии и любовницу моего лучшего друга.

Ни о чем не задумываясь, я тянусь к карману и, как только начинаю доставать зажигалку, получаю удар в челюсть. Сигарета вылетает из моего рта, но я улыбаюсь. О, да. Как же они вовремя, что та блондинка, что этот парнишка, от которого невыносимо несет перегаром.

Выпрямляюсь, разворачиваюсь и тут же врезаю локтем ему в живот. Он сгибается пополам, но ненадолго, я не успеваю нанести второй удар. Соперник быстр и знает толк в драках, вот только зачем он полез ко мне? Еще чуть-чуть, и я бы получил кулаком в висок. Но я уворачиваюсь, и его рука врезается в стену. Парень вопит.

– Какого хрена ты творишь, мужик? – задаю я вопрос, ударив его в ребра, а затем в спину.

Этот прием должен был снести незнакомца с ног, но он по-прежнему крепко стоит на ногах, размахивая ручищами.

В какой-то момент парень все-таки задевает рукой мое лицо и немного сдирает кожу около брови. Рана начинает пощипывать, но не позволяю себе отвлекаться на боль. Я продолжаю атаковать и бью обидчика по изгибу колена, но и после этого он не падает. Да что с ним не так? Как его вырубить? Пусть знает, что я не тот, кого можно напугать и на кого можно напасть исподтишка. К сожалению, на улице нет ни души. Все тусуются в клубе, покуривая кальян, глотая алкоголь и лапая легкодоступных девушек… или парней. Такое тоже возможно.

Мне с трудом удается блокировать удары. Более пяти раз я просто промахиваюсь. Больше всего я берегу нос, потому что у меня нет никакого желания ходить изуродованным. Я много раз ввязывался в драки, и, если бы каждый нападающий попадал по этой части моего лица, я не знаю, во что бы она уже превратилась.

Я не успеваю поставить блок, поэтому получаю кулаком по губам, с уголка которых начинает течь теплая солоноватая кровь. Дотрагиваюсь до раненого места пальцем и, увидев красный отпечаток, кидаюсь на длинноволосого придурка. Я бью его так сильно и яростно, что из меня вылетают рыки. Вид собственной крови сносит мне башню. Заметить на себе кровь после драки значит понять, что ты слаб и не способен защитить себя, не говоря уже о других.

Парень вскрикивает и начинает выпускать со свистом воздух, когда я давлю большими пальцами ему на кадык.

Вдруг передо мной возникает то лицо, которое я пытался забыть несколько лет. Это видение заставляет меня вздрогнуть от ужаса и отскочить от парня, как от огня. Я отступаю и сношу ногой мусорный бак, встретившийся мне на пути. Мои руки, а за ними и все тело начинают трястись. Зубы стучат, меня пробирает холод, и по спине скатывается ледяной пот. Я поворачиваюсь и мчусь так быстро, что спустя квартал бок вопит от боли. Я убегаю от воспоминаний, которые накрыли меня, когда я начал душить парня, сам того не осознавая. Я бегу от собственной трусости, пытаясь мысленно доказать себе, что бег – это спасение. Страх, с которым я встретился лицом к лицу несколько минут назад, сильнее меня, и я не могу его перебороть, как бы ни старался.