– Вот даже так? Простой вопрос: почему. Просто не хочешь?

– Вы, как два кубика Рубика, не сложитесь вместе, только переломаете друг друга. Тебе нужен мужчина попроще, незамысловатее. Так, чтобы веселил, ухаживал по-старинке.

«Боря», сразу возникло в голове. Но Лариса не знает, не успела о нем рассказать, может, кто добрый помог, опередил с новостями?

– Наташ, ты прости за такую откровенность, но ты Саше в очередной раз жизнь сломаешь. Ему нужна позитивная легкая, как бабочка, девчонка.

– Короче, как я тебя поняла, мы – слишком тяжелые и мрачные, чтобы быть вместе? Так ведь? И нам нужно каждому по дурачку, чтобы развлекали?

– Нат! Не заводись, я говорю, что думаю. Уж будь добра, позволь мне такую роскошь, говорить тебе правду… Хоть иногда…

Прозвучало как пощечина. Ну и поделом. Правильно, заслужила.

– Я услышала тебя. Может ты и права… Но дай хоть один шанс… Помечтать.

Лариса печально улыбнулась:

– Не слушай меня. Поступай, как сердце подсказывает. Не мне советовать. Давай, дружок, обнимемся, и я поеду. Эля ждет.

Вдруг у Ларисы зазвонил телефон. «Элечка» – смущенно улыбнулась и торопливо чмокнула Наташу в щеку.

Обернувшись на отъезжающую машину и глядя на улыбку Ларисы, с которой говорила по телефону неслышные из-за поднятого стекла ласковые слова, Наташа неожиданно почувствовала острую зависть. Еще одно незнакомое чувство. Зависть. Мы так интеллигентно прячемся за высокопарными словами о добром отношении к людям, рассказывая как рады за другого человека, а сами остервенело пытаемся не обращать внимание на ветвистый дуб, разрастающийся в душе. А зря. Зависть может быть очень полезна: если чему-то сильно завидуешь, то стоит задуматься, может этого как раз и не хватает? Чего Наташе сейчас больше всего хотелось? Чтобы кто-нибудь ждал ее дома…

– 10 –

Лариса позвонила накануне вечером и сообщила важную новость: Саша собирался идти в клинику, сдавать анализ. Вечер прошел из угла в угол. Все, что ни бралась делать, валилось из рук, будто сама завтра собиралась пойти к врачу. В полной мере ощутила важность момента. Охватило волнение за Ларису, ее материнство напрямую зависело от результата, но в большей степени переживала за Сашу. Непростой момент в жизни любого: узнать о невозможности продолжить род. Так уж устроен человек, рождается от другого, потом рожает или способствует рождению себе подобного и уходит в мир иной. Говорят, умирать легче, когда остаются жить на земле потомки. Защищать утверждение Наташа не бралась. На личном опыте не проверяла, да и не собиралась, и ко всему, что мало-мальски похоже на популизм, имела стойкую неприязнь. Среди всех красивых мифов и утверждений еще никто по-доброму не ответил на вопрос, почему иногда природа берет и закрывает возможность продолжения себя в детях. Почему так? С чем связано ограничение? Ведь в большинстве случаев, нет причин не продолжать существование совершенно замечательного по всем параметрам генетического кода. На этом фоне так называемые чайлд-фри выглядят более чем странно. По их мнению «дети убивают женщину и убивают ее жизнь. Это удел бедноты – размножаться из страха одиночества и из страха нереализованности…» А со стороны выглядит так, что это они, отрицающие деторождение, уничтожают право на жизнь, за которую боролись предыдущие поколения.

* * *

– Наташа, ты меня слышишь? – Саша почти шептал в телефонную трубку.

– Слышу, а ты почему тихо говоришь? – Наташа стояла в коридоре института и практически догадалась, о чем спросил, настолько тихо шелестел его голос.

– Я в клинике. Баночку дали. Жду, когда освободится тайная комната удовольствий. Тут, оказывается, до фига желающих там побывать. Поняла?

Наташа положила на подоконник учебник и заткнула другое ухо пальцем:

– Ух ты! Можно тебя поздравить?

– Не, еще только будут смотреть, способен вообще стать отцом или нет. – Сашин шепот был взволнованно-зловещим. – Наташ, ты это… помочь можешь?

– А чем? – искренне удивилась Наташа.

– Расскажи что-нибудь эротическое, легче будет анализ сдавать. Надо в баночку много живчиков напустить, а для начала я возбудиться должен.

Ну, что ж, этот человек всегда удивлял, и сейчас чертовски приятно, что именно ее выбрал в качестве возбуждающего фактора. Наташа почувствовала, как щеки начинают гореть, а губы расплываться в неприличной улыбке.

– Саша, ты меня смущаешь, я же на работе, в коридоре института. Иду на семинар по…

– Да не трынди ты таким учительским голосом, у меня наоборот съеживается. Знаешь, что, у тебя есть какой-нибудь текст в руках?

– Ну есть, стихи Бернса.

– Кого??

– Поэт Роберт Бернс, стихи на английском. Несу студентам на семинар, перевод будем делать.

– Пойдет, давай. Даже круто, что на английском. Ничего не пойму, только читай по-эротичнее, устрой мне секс по телефону.

– Подожди, я тебе перезвоню, надо спрятаться!

– Давай, жду!

Наташа почти бежала по коридору в поисках свободной аудитории, как в юности снова появилось ощущение личной, сладострастной тайны, когда идешь на свидание, о котором никто не знает, и предвкушаешь запретное.

Как на счастье, большая лекционная аудитория оказалась пустой. Наташа начала лихорадочно звонить Саше, и для пущей концентрации уткнулась лбом в угол:

– Ты еще не зашел?

– Куда? В комнату удовольствий? Нет, готовлюсь. Начинай, все нормально, я слушаю, – Прошептал в телефон.

Однажды Лариса затащила к себе на работу на пробы: требовалась ведущая погоды. По концепции телеканала, решили убрать из эфира сексапильных девушек и создать собирательный образ умной женщины. В очках, интеллигентной наружности, мол, питерская погода требует особого подхода. Наташу, естественно, на пробах не отобрали, но похвалили голос: четкая дикция, уверенный правильный выговор и приятный тембр. Посоветовали на радио идти в срочном порядке. Вспомнив те далекие минуты признания профессионалов, и насколько она умеет хорошо говорить, Наташа сконцентрировалась. К счастью убрать учительские интонации получилось легко, достаточно вспомнить, как познакомились с Сашей и все его прикосновения:

My curse upon your venomed sting,

That shoots my tortured gums along,

And through my ear gives many a twinge

With gnawing vengeance,

Tearing my nerves with bitter pang,

Like racking engines!

All down my beard the drools trickle,

I throw the little stools over the mickle,

While round the fire the children cackle

To see me leap, And raving mad, …

Саша пробормотал непонятное в трубку, что-то вроде: «Ну все, пора, спасибо» и отключился. Наташа с грохочущим сердцем, постояв минуту-другую, наконец-то позволила выбраться из угла аудитории Негнущимися ногами прошла на место преподавателя и рухнула на стул. Кажется, задание выполнено хорошо, даже перестаралась. Неизвестно, помогла ли Саше, но себя возбудить еще как удалось. Подняв глаза на задние ряды парт, замерла: там сидела студентка и выпученными глазами смотрела на Наташу, боясь пошевелиться. Как незаметила-то?! Спала, коза малолетняя, что ли, завалившись под парту? Оригинальный способ прогуливать занятия. Вот это казус! Надо выруливать из ситуации достойно: Наташа медленно поднесла палец к губам: «Т-сс», затем также медленно встала и вышла, тихо и тщательно притворив за собой дверь в аудиторию. Только потом позволила расслабиться и быстрым шагом понеслась прочь, как с места преступления. Поймала на мысли, что заблудилась и совершенно не понимает куда идет, как будто впервые на родном факультете.

* * *

После занятий Наташа пошла по набережной Мойки на остановку к Исакиевскому собору. Утренний инцидент с «сексом по телефону» до сих пор не выходил из головы. Нужно немного пройтись, глотнуть свежести после дождя. Солнце легкими нежаркими бликами перебирало легкие волны реки. Каменные лица бесстрастно взирали с фасада доходного дома. «Если среди большого скопления людей думать про что-то тайное, то оно становится понятным и не страшным». Наташа перекатывала мысль в надежде, что поймет смысл произошедшего.

Через какое-то время, боковым зрением заметила, рядом, вдоль тротуара движется в темпе шагов автомобиль. Ну конечно, Саша. Махнул приглашающим жестом.

– Привет, – Наташа боялась встретиться глазами, волнение все-таки выдала, чересчур сильно хлопнув дверцей.

– Ну, здравствуй, боевая подруга. – Саша, наоборот был чрезмерно весел и с широкой улыбкой постоянно поглядывал на Наташу. – Ну что ж ты так смущаешься? Я же тебя голой не видел, хотя и представлял. Вообще после такого я обязан на тебе жениться. – Одной рукой быстро приобнял за плечи.

– Саша, ну перестань, я и так сквозь землю готова провалиться! – Наташа не знала, куда себя спрятать. Жаль, что капюшон у пальто не шапка-невидимка.

– А я тебя обманул.

– В каком смысле? – Саша захохотал, когда Наташа недоверчиво посмотрела на него.

– Не бойся, я не устроил розыгрыш. Не в том смысле обманул. Я уже из комнаты с мягкого диванчика и с… баночкой в руке звонил.

– То есть, пока Я читала стихотворение, ТЫ… – Наташа просто не могла выговорить, чем он занимался, а между тем воображение лихо нарисовало, как это происходило. Даже волосы, казалось, покраснели от возмущения и стыда, но внизу живота так сладко заломило, что вырвался непроизвольный стон.

– Да не расстраивайся, ничего же страшного не случилось. Просто виртуальный секс. Это для меня совершенно новые ощущения. А для тебя?

Наташа не знала, что тут сказать и не нашла ничего лучше, как пожать плечами.

– Ты хочешь сказать, что уже такое пробовала? А с кем, расскажи? – Саша даже подпрыгнул в кресле автомобиля и заерзал, – Пойдем где-нибудь кофейку попьем? А?

– Да не делала я ничего такого! Просто не знаю, что сказать. Пребываю в шоке! – Наташа сама рассмеялась. – А кофе можно. И не только кофе, целый день ничего не ела из-за тебя.