– Может ему, бедолаге, рассказывать свои печальки?

Сдвинул брови и посмотрел прямо в глаза. Отлично, удалось немного кольнуть «бедолагой» самолюбие. Пусть теперь думает, почему так сказала.

– Представляю. Подхожу я к Дену, мол, Денис, тут я одной бабе решил ребенка заделать, а ее жена не дает переспать. Вот и бегаю в больничку, разглядываю журнальчик с девочками с баночкой на подхвате… – Саша смотрел Наташе прямо в глаза, не отрываясь. – Тебя надо с Деном познакомить, чтобы ты представила исход нашей беседы.

Наташа выдержала взгляд, засвистел чайник, «переглядки» можно закончить.

За чашкой кофе и бутербродами Саша рассказал, что прошел общее медицинское обследование, получил график визитов к доктору, расписание дня и режим питания:

– Вот сейчас съем последнюю вредную еду, запью кофе, а с завтрашнего дня – правильное питание, никакого алкоголя, курения и секса. Кстати, ты ведь хорошо готовишь?

– Ну неплохо, а что? – Наташа насторожилась.

– Я тоже хорошо готовлю, но что такое правильное питание – не знаю. Давай, я у тебя столоваться буду? Продукты за мой счет, это не вопрос, ты – готовишь, договорились?

Вот и воткнулся ломик археолога, прямо в кухонный стол. Что на очереди?

– Саша, я не могу так… – Наташа была совершенно ошеломлена. – Я… у меня же есть личная жизнь. – Совершенно непроизвольно взяла в руки учебник со стола и переложила на другое место.

Очень уж насмешливо Саша посмотрел: – Я у тебя жить не буду, только приезжать есть, понимаешь? Еду есть. А ты будешь готовить. Вот и все. Своей личной жизни скажи, что это миссия доброй воли, а ты – доброволец.

– Я не согласна! – Наташа замотала головой, отчаянно желая защитить территорию: – Ты просто не понимаешь, у нас совершенно разные графики жизни. Я работаю по гибкому индивидуальному расписанию и не смогу в определенное время быть дома, чтобы тебя накормить. Вы с Ларисой совсем рехнулись, надо со мной сначала все обсуждать, а потом решать!

– А что обсуждать? Ты против, я знал с самого начала. Ладно, не заморачивайся, шутка! Пустячок! Решил у тебя проверить чувство юмора.

Саша откинулся на спинку стула и посмотрел на часы над плитой. Казалось, потерял всякий интерес к происходящему и ищет предлог, чтобы уйти, барабаня пальцами по столу.

– Идиотская шутка. – Наташа встала, подошла к подоконнику и закурила. Под окнами во дворе стояла Сашина машина, две бабушки со второго этажа сидели неподалеку на лавочке. Захотелось открыть окно и крикнуть: «Ко мне приехал парень!», потому что так давно никто не сплетничал о ее скромной персоне. «Скоро уже в тень превращусь…». Человек тогда обретает очертания, индивидуальную форму и особенности, когда на него смотрят, замечают, разглядывают, обсуждают. Разок-другой, проскользнула незамеченной, на следующий день слегка побледнела, а потом еще немного и еще чуть-чуть… через месяц ты – бесплотная тень. Так и появляются на свет «невидимки». Обратно их может расколдовать только поцелуй принца или принцессы, но как найти невидимые плечи чтобы обнять, а невидимые губы? Какие они, может шершавые или узкие? Поцеловать хочется то, что глаза полюбили…

Саша подошел, встал рядом, тоже закурил. Очень тихо сказал, одними губами:

– Мама из комы вышла, но меня не узнает.

Наташа быстро глянула на него, вот, оказывается, что за бравадой: маленький мальчик потерял маму в большом-пребольшом городе… Если можно взять за руку и отвести к ней! Они бы обнялись крепко-крепко, плакали, трясли за плечи и, перебивая друг друга, ругались и смеялись, вытирая слезы. Мама, бросив сумку рядом на асфальт, стояла перед ним на коленях, как будто вымаливая прощения за беспечность. Не уследила, как маленькая ладошка выскользнула и растворилась в толпе прохожих. А потом бросилась благодарить Наташу. Неловко, быстро обняв, оправдывалась бы за непутевого сына. Но как можно отвести туда, где сейчас она?

– Я что-то могу сделать?

Саша покачал головой. – А что тут сделаешь. Врачи сказали ждать, а чего не сказали. Перестали лечить, говорят «стабилизируют». Вот теперь просто жду, когда останусь один.

– А твой отец?

– Где-то на Севере. Я еще маленький был, когда этот стервец нас бросил. Уехал на заработки в Сургут, там и остался. Приезжал однажды на неделю, когда мне десять лет исполнилось. Развестись понадобилось в срочном порядке. Развелся, напился, избил маму и назад. Больше я ни разу не видел и не слышал. Если увижу – убью. Мама гордая, даже от алиментов отказалась. На учительскую зарплату меня содержала.

– А что она преподавала?

– Историю в школе. А ты, какое отношение к истории имеешь? – Саша затушил сигарету и пристально посмотрел на Наташу.

– На кафедре валялась, взяла почитать. – Наташа не смогла сказать про Бориса. Не сейчас, да и не Саше…

– Понятно. – Шумно вздохнул, заложил руки в карманы брюк и начал прохаживаться по кухне. Остановился перед старинным кухонным буфетом – семейной гордостью. В большой кухне смотрелся по-королевски: почти под потолок, темный дуб, резные дверцы с коваными ручками и гранеными стеклами. Мама рассказывала, что этому исполину на рубеже веков исполнилось двести лет. Наташа не особенно верила, что дома живет ровесник Пушкина, но лет сто этому раритету точно есть. На столешнице буфета, укрытой кружевной салфеткой, связанной мамой, стояли несколько рамок с фото – родители, брат и Наташа в детстве.

– Отлично танцуешь, папа фотографировал?

– Папа. – Удивилась Наташа, – А ты как догадался?

Саша взял фотографию в руки: маленькая девочка с двумя косичками самозабвенно танцует в цветущем яблоневом саду. Папа действительно увлекался фотографией, участвовал в выставках, пару раз печатался в журнале «Работница», его конек – детские фотографии, поэтому Наташиному портфолио любая модель бы позавидовала.

– Фотограф любит маленькую девочку, чувствуется. – Поставил фото, и не оборачиваясь, ушел в коридор. – Я пошел, пока!

И все? Вот так, без объяснений. Без предлога?

– Подожди, Саш, – Только через несколько секунд сообразила и метнулась за ним. Он уже стоял в подъезде и придерживал дверь, готовясь захлопнуть за собой, исподлобья смотрел на Наташу.

– Я хочу сказать… – И вдруг поняла, все, что хочет сказать: «Не уходи». Схватилась за косяк рукой для опоры в ногах, в голосе и мыслях.

– Ты звони, когда к маме поедешь. Могу с тобой побыть в больнице. Может это и ни к чему, но так будет лучше, поверь. Я там тоже была с мамой. Одна была…

Никак не отреагировав, продолжая так же глядеть в глаза, Саша медленно закрыл дверь. Как будто она вломилась к нему домой, и теперь нахалку аккуратно выставили и щелкнули перед носом замком.

На столе в гостиной зазвонил телефон. Скутера надо убирать с входящих, лучше парочку звонков пропустить, чем вздрагивать каждый раз. У Бориса возник срочный вопрос: как приготовить гречку, кроме, как Наташе, ему позвонить некому. Конечно, в это надо поверить! Как и в самом начале их короткого романа, у Наташи возникло неприятное ощущение раздражения, но виду не подала. Боря здесь совершенно не причем, если бы позвонил часом раньше, то инсайт случился совершенно другой. Все дело в Саше, в том, как она реагирует. Психологи утверждают: «Отпустите, то чем владеете, чтобы получить то, что желаете». Когда начались отношения с Борей, Наташа уговорила себя, что получила, что хотела: искренне заинтересованного в ней мужчину. И сделала вместо того, чтобы погнаться за эфемерной перспективой отношений с Сашей. Но почему-то подумалось сейчас о Боре, как препятствии, закрывающем доступ к тому, что ей нужно… Очень нужно…

– Борь, ты сейчас немного не вовремя. Я опаздываю на работу, пытаюсь собраться.

– Прости, солнышко, я не знал. Ну, давай, собирайся, в интернете посмотрю, как это гречку дурацкую варить.

Наташа отключила телефон, забыв сказать «до свидания». Меньше всего хотелось сейчас думать о Боре, но почему-то виновато-оправдательные мысли уже забродили в голове туда-сюда. Неправильно все происходит. Саша – огромный раздражающий фактор, полное смятение, траблмейкер. Как неизбежное зло рушит Наташины замыслы одним только взглядом.

Как часто мы делаем правильный выбор? Даже если уверены, что правы.

– 6 –

Вернувшись в субботу с репетиторства, Наташа решила сделать то, что планировала несколько дней: позвонить Ларисе и поругаться по поводу Саши. Можно этого и не делать, но визит непрошенного гостя не давал покоя. Надо дать понять, пора прекратить строить за спиной планы, и что в их истории миссия Наташи выполнена: совет не понадобился, сами разобрались, дальнейшее опекунство излишне.

– Привет, Натуль! Рада тебя слышать. Как у тебя дела? – Голос бодрый, ну а как иначе?!

– Превосходно! Кстати, спасибо огромное за отличное настроение.

– Ты, кажется, пытаешься в чем-то упрекнуть? – У Ларисы в трубке что-то грохнуло, смачно выругалась. – Прости, я на кухне, курицу готовлю. Скотина, упала вместе с кастрюлей. Хорошо, что воды не успела налить. Подожди, сейчас подниму. – Она положила телефон.

Наташа слушала, как Лора ругает курицу. Пришла Эля, начали вместе хохотать, что-то неразборчиво обсуждали, лилась вода. Потом в трубке повисла тишина… И все.

Они забыли, что Лариса говорила по телефону? Голоса очень тихо доносились откуда-то из глубины квартиры. Через пару минут Наташа поняла, что на самом деле про нее забыли. С досадой отключилась. Получилось, настроение испортила себе сама. Как-то глупо и нелепо вышло.

Хотя испортить то, чего нет – сложно.

* * *

Накануне, испытывая неясное чувство вины перед Борей – будь не ладна дурацкая гречка – кокетливо напросилась на свидание. Гулять не стали, шел дождь, Наташа, купив по дороге пиццу, приехала к Боре домой.

Домофон не работал, проскользнула вместе с бабулькой в подъезд. Не поехала на лифте, пошла пешком – надо собраться с мыслями. Восхождение на третий этаж по облупленному вонючему подъезду далось тяжелее, чем альпинисту на Эверест. Да, сейчас предстоит милый домашний ужин с мужчиной. Потом секс. Потом разговоры, возможно о смысле жизни, или об истории, наконец. Ей уже понятно о чем говорить и о чем спросить. Но как сделать так, чтобы Боря не понял самого главного, не догадался, что это попытка извиниться за то, что между ними встает постоянно в Наташиной голове другой? И как сделать так, чтобы в постели с Борей не думать как могло быть с Сашей?