– Только не беги, – предупредил я ее.

Она испуганно кивнула.

Я снова сжал ее руку, но она, по-моему, даже этого не почувствовала. Медведь неожиданно издал угрожающий рык и встал на дыбы. Зверь раскрыл огромную пасть и взмахнул передними лапами.

Только этого не хватало.

Отпустив Кэт, я закрыл ее собой и с громким криком шагнул медведю навстречу, размахивая руками. Однако медведь опустился на передние лапы – шерсть у него на загривке встала дыбом – и бросился в нашу сторону.

Кэт застыла как вкопанная, зажмурилась, побледнела. Не раздумывая ни секунды, я вскинул руку и испустил ослепительно-белую, окрашенную красным вспышку света. Яркая, точно молния, она ударила в землю в каком-нибудь полуметре от нас, наконец-то испугав зверя.

Все произошло мгновенно.

Медведь попятился, развернулся и убежал прочь. Вспышка погасла. Выплеск энергии стих, и я, обернувшись к Кэт, увидел, что ноги у нее подкосились, голова опущена, и она вот-вот рухнет на землю.

Успев ее поймать, я подхватил Кэт на руки и прижал к груди, не сводя глаз с кустов, в которых скрылся медведь. Едва ли она потеряла сознание от страха. Она оказалась слишком близко к Источнику. Кто знает, как наша сила может повлиять на сердце и нервную систему.

– Черт-черт-черт, – пробормотал я и чуть успокоился, услышав, как бьется сердце Кэт.

Убедившись, что медведь уже не представляет опасности, я наконец посмотрел на девушку, и у меня сжалось сердце. Нет. Только не это. Нет…

Кэт окружало слабое белое сияние, похожее на ауру: она светилась неземным светом, невидимым человеческому глазу, но прекрасно заметным любому Лаксену… или Аэруму.

Я оставил на ней след.

Глава 7

Лежавшая у меня на руках Кэт казалась такой маленькой и хрупкой и была такой легкой, что я невольно крепче прижал ее к себе. Ее голова так ловко улеглась на мое плечо, как будто она сама ее туда положила и заснула, а не потеряла сознание.

Мне не верилось, что это я ее вырубил, пусть и не специально.

Что ж, в каком-то смысле нет худа без добра: скорее всего, мне не придется придумывать какое-нибудь дурацкое объяснение тому, почему у меня из пальцев вырвалась молния и отпугнула медведя.

Над головой заклубились черные тучи. Собиралась гроза – обычное следствие слишком сильного заряда. Это как-то связано с электромагнитными полями, которые влияют на погоду.

Но даже если Кэт, очнувшись, поверит, что на самом деле медведя отпугнула надвигавшаяся буря, след никуда не денется. А это все равно что нарисовать у нее на спине мишень, тем более учитывая, что поблизости могут быть Аэрумы.

Черт.

Я, конечно, молодец: столько ругался с Ди из-за того, что дружить с Кэт опасно, а сам от скуки вытащил ее на прогулку и подставил нас всех.

Через пару дней след исчезнет. Если Кэт посидит дома и никто ее не увидит, кроме Ди, можно считать, что пронесло.

Я сухо рассмеялся. Пронесло? Ди мне в жизни не даст об этом забыть.

Я вернулся на тропу, изо всех сил стараясь смотреть перед собой или по сторонам, а не на свою ношу. Деревья… заросли деревьев, клены, сосны, кусты… птички прыгают с ветки на ветку, ерошат перышки. Вверх по стволу шмыгнула белка.

Я опустил глаза.

Густые ресницы трепетали, оттеняя непривычно бледные щеки. Вылитая Белоснежка, подумал я. Я становлюсь каким-то сентиментальным. Какая еще Белоснежка? Но она так красиво приоткрыла ротик, а губы у нее были розовые даже без помады.

Громыхнул гром, и запахло дождем. Я посмотрел на Кэт, убедился, что она по-прежнему без сознания – этот маленький котенок, и, прибавив ходу, рванул по тропинке. Я мчался быстро, но гроза меня опередила: небо разверзлось над нами, и на нас обрушился ливень. А Кэт все спала.

Она напомнила мне Доусона. Его и атомной бомбой было не разбудить.

Добежав до крыльца, я замедлил шаг, покачал головой, так что капли воды разлетелись в разные стороны. У дверей я остановился и нахмурился. Заперла ли Кэт дверь перед уходом? Черт, не помню. Если так, ключ должен быть у нее с собой, но чтобы его достать, придется залезть к ней в карман. Как еще я объясню, что открыл ее дверь?

Я скользнул взглядом по ее ногам. Такие длинные ножки у такой дюймовочки… и такие короткие шорты. С малюсенькими карманами.

Нет уж, не полезу я за ключом.

И пора сгрузить ее на качели на крыльце и свалить отсюда нафиг.

Я вздохнул, подошел к качелям, наклонился, чтобы положить на них Кэт, но она лишь крепче прижалась ко мне. Я замер: неужели очнулась? Покосился на нее: нет, по-прежнему без сознания. Я снова попытался положить девушку на качели, но на этот раз остановился сам. Что она подумает, проснувшись тут одна?

И какое мне до этого дело?

– Вот дьявол, – пробормотал я.

Я лихорадочно оглядел крыльцо, как будто надеялся найти ответ на свой вопрос, закатил глаза и устроился на качелях, усадив Кэт рядом с собой. Лучше мне остаться. Надо же узнать, видела ли она молнию, вырвавшуюся из моей руки. Я приобнял ее, потому что с моим-то везением она наверняка соскользнет с качелей и разобьет себе лоб. И вот тогда Ди меня точно убьет.

Я запрокинул голову и закрыл глаза. И чего я сегодня сюда приперся? Неужели правда от скуки? Если так, то мог бы посмотреть серию-другую «Охотников за призраками», которые записал на диски. Я как-то не задумывался над тем, что делаю, пока не постучал к ней в дверь, а тогда уже было поздно о чем-либо думать.

Какой же я идиот.

Кэт что-то пробормотала и приникла щекой к моей груди. Она всем телом прижималась к моему правому боку. Рука ее лежала пониже моего бедра, и я принялся считать от ста в обратном порядке. Добравшись до семидесяти, поймал себя на том, что таращусь на ее губы.

Хватит пялиться на ее рот.

Кэт нахмурилась. Веки ее подрагивали, словно ей снился дурной сон. Меня это отчего-то тронуло – мимолетная боль, исказившая ее черты, и то, как она напряглась. Я начал поглаживать большим пальцем ее поясницу. Спустя несколько секунд Кэт успокоилась, дыхание стало ровным и глубоким.

Сколько она еще проспит? В глубине души я был не прочь просидеть так несколько часов. Я обнимал Кэт, и на душе у меня было одновременно и спокойно, и тревожно, потому что я чувствовал каждой клеточкой тела, до чего хорошо и уютно мне от того, как она прижимается ко мне, и где лежит ее рука, и как поднимается и опускается ее грудь.

Спокойно и мучительно.

Спустя некоторое время, которое, казалось, тянулось целую вечность, но при этом пролетело на удивление быстро, Кэт пошевелилась, постепенно приходя в себя: сперва ее мышцы напряглись, потом расслабились, а потом снова напряглись, когда она осознала, на чем… то есть на ком она лежит.

Я перестал ее поглаживать по спине, но руку не убрал. Теперь она точно не упадет, и все равно я не убрал руку. Это меня взбесило. Я сжал зубы.

Кэт подняла голову.

– Что… что случилось?

Да так, ничего особенного, выпустил разряд энергии в медведя, и ты поникла, точно нежный цветок. Потом я, как истинный джентльмен, отнес тебя домой, сидел тут фигову тучу времени и таращился на тебя.

Нет уж, этого я ей не скажу.

Я высвободил руку.

– Ты потеряла сознание.

– Правда? – Девушка отодвинулась от меня и убрала волосы с лица. Только тогда я осознал, что ее хвостик растрепался, и густые и длинные волосы Кэт рассыпались по ее плечам.

– Наверно, медведя испугалась, – продолжал я. – И мне пришлось нести тебя обратно.

– До самого дома? – огорчилась она, и я удивился. – А… с медведем что?

– Его отпугнула гроза. Молния, наверно. Как ты себя чувствуешь?

Тут молния осветила крыльцо, и Кэт вздрогнула.

– Медведь испугался грозы?

– Вроде да.

– Значит, нам повезло. – Она опустила глаза, нахмурилась, а когда снова подняла на меня взгляд, я с трудом выровнял дыхание. Ее серые глаза блестели, и я тонул в них. – Здесь дожди, как во Флориде.

Я толкнул ее колено своим.

– Да, видимо, придется тебе потерпеть меня еще. – Дурацкое оправдание для того, чтобы не уходить. Надо было бы придумать получше. Точнее, просто встать и уйти. Но тут Кэт проговорила:

– Уверена, что выгляжу сейчас, как мокрая кошка.

Уж лучше бы она и в самом деле была мокрой кошкой.

– Ты выглядишь отлично. Тебе идет.

Кэт нахмурилась.

– Врешь ты все.

Я, конечно, способен на многое, но обычно не вру. А тут я к тому же стал непредсказуем, как погода, поскольку понятия не имел, что сейчас сделаю, пока не взял Кэт за подбородок и не запрокинул ей голову.

– Я говорю, что думаю, – ответил я, и это была правда.

Кэт медленно моргнула, и я снова уставился на ее губы. Мне явно пора было перестать таращиться на ее губы. При мысли о том, чтобы попробовать их на вкус, я весь напрягся. Она, скорее всего, врежет мне по физиономии, да еще и обругает: язык-то у нее острый, как бритва. Я едва не расплылся в улыбке.

И наклонился к ней.

– Теперь я понял.

– Что понял? – прошептала Кэт.

Понял, чем она так меня привлекла. Она не давала мне спуску. Обычно окружающие ждут от меня, что у меня есть ответы на все вопросы, что я способен их защитить и никогда ничего не боюсь. Вот и приходится делать вид, будто мне все по плечу и страх мне неведом. Иногда это ужасно надоедает. Кэт же видела меня насквозь: ее не обманешь. И мне это очень нравилось.

Она залилась румянцем. Я погладил ее щеку большим пальцем.

– Мне нравится смотреть, как ты краснеешь.

Она негромко ахнула, и я слетел с тормозов: прижался лбом к ее лбу. Безумие, но от нее пахло персиками, кожа у нее была нежной, а губы, казалось, еще нежнее.

Я попал в паутину, из которой было не вырваться. Паутину Кэт… А она и понятия не имела, что сплела целую сеть. Простодушная красавица. Я за свои восемнадцать лет всякого повидал и могу сказать, что это редкость. И ее надо ценить.