Если бы Леночка могла знать, чем для нее станут эти дни, вряд ли она с такой легкостью ступила бы на палубу белого парохода размером с большой трехэтажный дом, расцвеченного гирляндой флажков и иллюминаций.

Правда, до того дня еще оставалось время, чтобы привести себя в чувство несколькими посещениями солярия, бассейна, тренажерного зала и в самую последнюю очередь — салона красоты, где Леночка сделала прическу и маникюр.

С удовольствием разглядывая себя в новом нарядном платье, Леночка смеялась тихим счастливым смехом. Она родит ребеночка. Она обязательно родит ребеночка. Пусть у нее нет дома с комнатой на втором этаже и видом на старую мельницу. Более того, у нее теперь нет и хозяина этого дома. Все равно она родит ребеночка и будет его безумно любить, узнавая в его серых глазках и себя и Андрея одновременно. Ей совершенно безразлично, кто это будет — мальчик или девочка. Только мужчинам может прийти в голову сумасбродная мысль, что первым ребенком должен быть непременно мальчик. Счастливо оживленная Леночка прикрывала глаза и представляла, как будет идти рядом с чудесной девчушечкой. Как встретит однажды на улице Андрея, как задохнется он от такого чуда, а она посмотрит на него презрительно и, не произнеся ни слова, пройдет мимо. Пусть он тогда глядит ей вслед, пусть сожалеет. О чем? А разве не о чем! Разве же, скажите на милость, не о чем?! Впрочем, возможно, к тому времени планы его несколько изменятся, он придет к ее двери…

«Ну хватит», — одернула себя Леночка, пытаясь прислушаться к этой зародившейся в ней новой, пока еще тайной жизни.

Все равно она верила в свой вымысел, и вымысел этот доставлял ей небывалое удовольствие. Оказывается, все так просто, так хорошо! Теперь она больше всего хотела, чтобы жизнь эта, прикипевшая к ней изнутри, хрупкая и беззащитная, заполнившая сердце нежным томлением нового чувства, не оборвалась бы за предстоящие недели.


На планерку Леночка так и не попала. Красочный буклет круиза и билет до Одессы Каратаев вручил Леночке в самом тривиальном месте — в центре зала метро «Театральная».

— Смотри-ка, ты уже похорошела, — улыбнулся он. — Представляю, что будет, когда ты приедешь. На маршрут посмотри. Это же что-то! Из Одессы прямиком к Босфору и в Стамбул. А дальше! Ну дальше-то, видишь пунктирчик? Мраморное море, Эгейское море, остров Лесбос. Афины! Ах, Афины! Пелопоннесский полуостров. Да будь я моложе годков на десять, не видать бы тебе эту путевочку!

Леночка рассмеялась.

— Ну что ж, большое спасибо.

— Спасибо? С тебя какой-нибудь слоновий бивень или маска, плетенная из волокон листьев пальмы. И обязательно снимочки. Хоть так на мир посмотрю. — Он сощурил глазки, седые кисточки бровей Григория Юрьевича поползли вверх, он взглянул на часы и заторопился, вдруг вспомнив, что у него прием к врачу назначен ровно на семнадцать ноль-ноль, а он последний пациент. — Если задержусь, этот жук убежит и не оглянется. Ну, Ленусик, жду возвращения. Не забывай о работе, подмечай, присматривайся, записывай. Сама ведь знаешь…

— Знаю. — Она заскочила в поезд и помахала Каратаеву рукой, уже стоя в двери вагона.

«Осторожно, двери закрываются», — донеслось до ее слуха одновременно с каратаевским выкриком:

— Не забудь о спонсоре!

— А кто он? — попыталась узнать Леночка, когда двери уже закрылись, и сквозь стеклянные створки она увидела, как Каратаев пытается ей что-то объяснить.

Смех за спиной, вагонный шум не позволили Леночке расслышать ни одного слова из того, что говорил Каратаев, размашисто жестикулируя и помогая себе уморительной мимикой. «Позвоню ему из дому», — решила Леночка и направилась к свободному месту.

Как назло телефон Каратаева не работал — какая-то поломка в телефонной сети, и весь вечер его номер выдавал короткие частые гудки зуммера.

Леночка отлично выспалась. Она вполне резонно рассудила, что не найти на корабле директора компании, который устраивает этот круиз, будет просто невозможно. И даже если он не станет самолично встречать гостей на пирсе, то все равно явится собственной персоной чуть позже…


Когда Леночка сошла с трапа самолета, Одесса встретила ее мелким моросящим дождичком. Дождик был холодным, но каким-то радостным, звенящим, весенним. Может быть, в ясную солнечную погоду город выглядел бы более привлекательным, но все равно, даже такой февральский, продутый ветром и пропахший холодным морем, он ей пришелся по душе. Зеленая травка уже выбилась из-под пожухлой прошлогодней листвы. Птицы с громким гомоном оседлали готовые вот-вот взорваться почками ветви деревьев. Леночка могла бы взять такси, чтобы добраться до порта, но ей захотелось проехаться на городском транспорте, тем более что времени было больше чем достаточно.

В какой-то момент, когда Леночка уже прохаживалась вдоль пирса, ей показалось, что она заметила знакомый профиль. Но человек, показавшийся ей знакомым, тут же исчез за спинами гомонящих, увешанных чемоданами, сумками, панами за плечами веселых и беззаботных людей.

Море тяжело дышало, не отражая в своих волнах ничего, кроме серого, тусклого неба. Серое небо — снова ей вспомнился Андрей, и обладатель знакомых черт тут вылетел из головы. Она глубоко вздохнула.

— Вам помочь? — Какой-то юноша, оказавшийся рядом с нею и решивший, судя по всему, что вздох вызван тяжелой ношей, участливо подмигнул ей.

— Нет, спасибо. — Леночка уверенно дернула плечом, поправив сползающий ремешок, и направилась к теплоходу с огромным плакатом «Добро пожаловать в солнечный круиз», голубой ватерлинией, опоясывающей все судно на некотором расстоянии от кромки воды, и тремя белоснежными палубами, украшенными яркими разноцветными флажками.

— Послушайте, вы, как я понял, тоже плывете на этом судне?

— Да, — вежливо ответила Леночка.

— И правильно делаете. — Юноша мельком взглянул на ее руку, определяя по наличию кольца, замужем ли она. — И правильно! Это замечательная поездка. Замечательная. — Он тяжело дышал, продолжая бежать рядом с Леночкой.

— Интересно, как вы собирались помогать мне, когда у вас у самого такая гора вещей? Вы всегда путешествуете, увешанный багажом? — Леночка замедлила шаг и ступила на мостик, ведущий на палубу.

— Да нет. Это, собственно, и не мои вещи. Я должен их передать партнерам в Стамбуле. Это официальная часть программы, а дальше — отдых. Если вас никто не сопровождает, мы могли бы отдыхать вместе. Знаете, здесь такая публика… Ну… такая, которая меня несколько угнетает.

— И чем же? — Леночка остановилась.

— Опа! — Он уткнулся в ее сумку и, рассмеявшись, провел ладонью по потному лбу. — Простите… Ну как чем? — Он пожал плечами. — Давайте закончим беседу в баре. В половине седьмого я буду ждать вас на этом же месте, а потом мы проследуем вон туда. Там классный уютный бар. Ну как? В какой каюте вы разместились? О-о, — лицо его вытянулось, когда он заглянул через плечо в Леночкину туркарту. — Люкс. Одноместный. Завидую. Наверняка вы не захотите спускаться с небес к такому байстрюку, как ваш покорный слуга. — Симпатичный молодой человек с дружелюбным взглядом поставил вещи на палубу.

Леночка пожала плечами, несколько растерявшись и думая, как бы оттянуть время, чтобы найти нужный ответ. С минуту она колебалась. Неизвестно, найдется ли на этом судне еще хоть одна живая душа, которая бы захотела быть все это время рядом с ней, а этот парень вроде бы ничего. В конце концов, он может служить ей щитом от ненужных косых взглядов. У нас как-то не принято, чтобы девушка путешествовала одна. Если одна — то все начинают думать, что у нее вполне определенные намерения.

— Нет, отчего же, — решительно сказала она. — Я приду в бар. Так в половине седьмого? Я не ошиблась?


Начало круиза чем-то напоминало обрывки кинолент, выдержки из шоу-сценариев и фантастическую смесь некогда виденных снов, неосознанных чувств, в которые врывались гортанные реплики и смех принаряженных, раскованных и приготовившихся к беззаботному путешествию людей.

У Леночки, которая стояла на верхней палубе и оглядывалась по сторонам, создалось впечатление, что все эти люди принадлежат к какому-то одному клану. Вроде бы общность — и в то же время абсолютная чужеродность, неестественная близость, искусственное веселье. Внизу было гораздо уютней. В какой-то момент ее взгляд снова увидел знакомый профиль. Сердце у Леночки екнуло, она с жадностью стала искать глазами мелькнувшее знакомое лицо, но снова обладатель его скрылся так же мгновенно, как появился минуту назад.

— Добрый вечер. Что-нибудь закажете? — Рядом с нею на палубе оказался официант с тележкой. — Для гостей, путешествующих этим классом, все заказы оплачены, — улыбнулся он, заметив, что Леночка пытается вынуть из кармана бумажник.

— Благодарю вас. — Она взяла с маленького подносика протянутый ей бокал апельсинового сока. Почему-то ей стало стыдно. С какой стати все оплачено? Да кто же, черт побери, этот благодетель? Почему он не подходит к ней? Странная игра в прятки. А может, он ждет, когда Леночка сама разыщет его? В конце концов, ему должно быть на Леночку наплевать, это в ее интересах найти его, раскрутить на интервью, сделать материал и показать, что деньги его потрачены не впустую. Она улыбнулась официанту, который все еще стоял рядом, кивнула, дав понять, что больше ей ничего не надо, и облокотилась о перила.

Дождик перестал моросить, и узкая голубая полоска прямо над Леночкиной головой становилась все шире, освобождая пространство для вечернего солнца.

Леночка надела куртку, спрятав под высоким воротником озябший и покрывшийся пупырышками подбородок. Пароходный гудок поднял с бархата волн белое облако чаек, они с криком поднялись в воздух, захлопали крыльями, пронзительно закричали, но, тут же успокоившись, стремительно упали на воду. Морские чайки очень отличались от тех, которые Леночка привыкла видеть на северном причале речного вокзала, — она сразу это почувствовала, но не смогла бы объяснить, чем именно.