– Но это не мешает тебе лететь черт знает куда! Что ты нашла в этом археологе?

– Не твоего ума дело! – огрызнулась Татьяна, уже жалея, что пустила Виктора в дом. Краем глаза она видела мать. Вытянув шею, та глядела в зеркало.

– Не хочешь разговаривать – не надо, – поднялся с места Виктор. – Хочешь лететь – лети! Но учти, твоя мать задолжала мне крупную сумму. И если не отдаст деньги вовремя, то ваша квартира пойдет с молотка.

– Мама! – Татьяна задохнулась от неожиданности. – Как ты смела?

Мать возникла на пороге. По щекам ее текли слезы.

– Танечка, – кинулась она к дочери. – Я купила обалденный сервиз в его магазине. В рассрочку. Но Виктору срочно понадобились деньги…

– Верни сервиз! – сквозь зубы потребовала Татьяна.

– Не могу! – зарыдала в голос Галина Андреевна. – Гоча, когда забирал деньги, отломил ручку у супницы. Я приклеила ее. Трещина, клянусь, почти незаметна. Но Виктор не берет сервиз обратно!

– Что это за сервиз такой, что стоит целой квартиры?

– Сервиз Бонапарта, – усмехнулся Виктор. – Он его бросил, когда драпал из Москвы. Его подобрали русские казаки и за копейки продали князю Голицыну.

– Он не стоит квартиры, – отвела взгляд Галина Андреевна, – но Виктор вдобавок заплатил за меня в казино…

– Казино? – вскинулась Татьяна. – Какие казино? Их давно запретили!

– Наивная ты девушка, Татьяна, – расхохотался Виктор. – Кто ищет, тот всегда найдет!

– Мама, ты играешь на деньги? – Татьяна чуть не потеряла дар речи от изумления. – С каких это пор?

Галина Андреевна снова заплакала.

– Мне нужны были деньги заплатить за сервиз!

– Ну как ты могла? – Татьяна с негодованием уставилась на мать. – Это ж не только твоя квартира. Она папина, Игорька, моя, наконец. Это дедушкина квартира. Как ты смела? Продай свои безделушки! Думаю, там с лихвой хватит расплатиться с долгами!

– Не хватит! – истерично взвизгнула мать. – Я пыталась! Никто не берет! Все антиквары словно сговорились… Я хотела продать Изборский псалтырь. Но ты взъелась на меня. Дался он тебе!

Татьяна посмотрела на Виктора. Он сидел с довольным видом.

– Понятно! Антиквары сговорились с твоей подачи?

Татьяна сжала костыли с такой силой, что заломило пальцы. С каким удовольствием она треснула бы по голове этого подонка!

– Чего ты хочешь? – спросила она сквозь зубы. – Я ведь вижу, ты что-то решил предложить взамен?

– Какая догадливая! – расплылся в улыбке Виктор. – Я возьму сервиз, у меня уже есть на него покупатель. И долг прощу. Но ты окажешь мне услугу. Сущий пустячок, а не услугу.

– Что это за пустячок, если за него прощают огромные деньги?

– Не все продается и покупается, дорогая! – покровительственно посмотрел на нее Виктор. – У меня есть друг, археолог. Его давно интересует история освоения Сибири, а твой Рейнварт, кажется, в этом году начинает раскопки острога. Ты меня понимаешь?

– Откуда ты знаешь про острог? – поразилась Татьяна.

– Слухами земля полнится, – развел руками Виктор. – В кругах археологов об этом говорят как о сенсации. Федор решил устроиться на раскопки рабочим. Рабочие руки там дефицит. Он парень здоровый! Представь как знакомого на тот случай, если вдруг откажутся взять. Но лучше порекомендуй заранее.

– И это все? – поразилась Татьяна и покачала головой. – Устроить его рабочим в обмен на квартиру? Нет, здесь что-то не так! Почему бы ему самому не поговорить с Анатолием? И зачем ему наниматься рабочим, если он археолог?

– Таня, – лицо Виктора снова побагровело, но он взял себя в руки и опять заговорил тем тоном, каким разговаривают с неразумными детьми. – Не хотел осложнять тебе жизнь, но Федор отмотал на зоне пять лет. Один олигарх, ярый коллекционер, спонсировал раскопки древнего захоронения на Тамани. Ясное дело, незаконные. Что-то они там подняли… Золотые украшения, оружие. Олигарх, естественно, их прикарманил. А когда это вскрылось, крайним оказался Федор. Теперь ему еще три года нельзя заниматься раскопками. Понимаешь? Но человеку хочется! Он болеет этим делом!

– Все равно здесь что-то не так! – не сдавалась Татьяна. – И друзей у тебя нет. И Федора пристраиваешь неспроста!

– Отказываешься? – Виктор подобрался и стал похож на готового к атаке бульдога. – Твое дело! Но завтра я отнесу расписки твоей матери в суд. Посмотрим тогда, как ты запоешь! Учти, они заверены нотариусом. У меня все по закону!

Татьяна посмотрела на мать. Та молитвенно сложила ладони.

– Поклянись, что тут нет ничего криминального! – Татьяна исподлобья следила за реакцией Виктора.

Тот быстро перекрестился. Лицо его заметно повеселело.

– Клянусь! Всеми святыми клянусь! Парня жалко! Мается!

Татьяна недоверчиво хмыкнула, но все же спросила:

– Он меня сам найдет?

– Найдет! Смотри!

Виктор достал из папки, что лежала у него на коленях, фотографию.

– Вот он. Весьма колоритный парень!

С фотографии на Татьяну смотрел мужчина с короткой стрижкой. На вид лет сорока. Хотя лицо его, то ли смуглое, то ли дочерна загорелое, худое, иссеченное морщинами, с крупным носом и твердыми желваками скул, было из тех, по которым трудно судить о возрасте. Татьяна знала такие лица. Улыбнется – скажешь, тридцать, нахмурится – дашь все пятьдесят.

– Что-то мало он смахивает на ученого, – сказала она и вернула фотографию.

– Пять лет лагерей – это тебе не правительственный санаторий! – Виктор вернул фотографию в папку. – Ну как? Согласна?

– Пять лет лагерей? Какой он ученый? Он же бандит!

– Вот дура! – тяжело вздохнул Виктор и постучал себя кулаком по лбу. – Бандиты пять лет не сидят. А он сидел за чужие грехи. Кто у нас посадит олигарха? Мне тебя убеждать, что такое бывает?

Татьяна пожала плечами.

– Ладно, убедил! У меня просто нет выхода…

– Ну вот! Чего боялись, то и случилось! – произнес рядом Анатолий и прервал ее мысли.

Татьяна открыла глаза. Машина стояла на дороге, которая уперлась в речной берег.

Черные, тяжелые тучи медленно, но неотвратимо накатывались из-за реки, заволакивая небо и наполняя воздух тревожным сумраком. Вдоль берега, терзая кроны деревьев, промчался ветер. Затрепетала и зашумела листва. Над горизонтом вспыхнул огненный зигзаг и тут же пропал. И почти сразу пошел дождь. На ветровое стекло будто плеснули ушат кипящей воды. Борис сердито выругался и посмотрел на часы.

– Черт! Сколько здесь простоим?

– Все твой язык, Людмила! – отозвался Анатолий. – Зальет, зальет… Теперь точно зальет!

И берег, и дорога исчезли за потоками проливного дождя. Даже в лесу под деревьями земля промокла и потемнела. Дождевые капли барабанили по верху машины, как пулеметные очереди.

«Надо же! Вроде не дремала, а начало дождя проворонила, – удивилась про себя Татьяна. – Да еще какого дождя! Настоящего ливня!»

– Дальше не проехать? – спросила она.

– Тут дорога кончается, – пояснил Борис. – Теперь станем ждать, когда дождь прекратится, потом будем перебираться через реку. Здесь единственный брод. Перекат. В сухую погоду едва колеса замочишь. Но в дождь не стоит рисковать. Уровень воды повышается.

И обратился к Анатолию:

– Подай мне рюкзак. Пойду посмотрю, что там с рекой.

Анатолий протянул ему рюкзак. Борис достал из него армейскую плащ-палатку и высокие резиновые сапоги. Переоделся, чертыхаясь и ворча, что слишком тесный салон, не развернешься. Затем открыл дверцу, выглянул и соскочил с подножки. И тотчас пропал из виду, такой плотной была стена дождя.

– Вот не повезло, – пробормотал Анатолий. – Чертова погода! Начало июня, а все льет и льет!

– Видишь? – живо обернулась Людмила. – При чем тут мой язык? Лишь бы сорвать на ком-нибудь злость! И вчера полдня дождь шел, и ночью…

– Успокойся, – с досадой произнес Анатолий, – выставляешь меня каким-то монстром. – Он покосился на Татьяну. – Не расстраивайся! Скоро дожди закончатся! Синоптики обещают жаркое лето.

Людмила язвительно хмыкнула, смерила его насмешливым взглядом, но на этот раз промолчала.

– Я не расстраиваюсь! – улыбнулась Татьяна. – На всякий случай прихватила и куртку, и сапоги!

В окно постучали. Вплотную к стеклу прижалось чье-то лицо. Татьяна с трудом узнала Бориса. Вода текла с него ручьями. Он что-то говорил, размахивая рукой. Во второй Татьяна разглядела суковатую палку.

Анатолий приоткрыл дверцу. В салон ворвался шум дождя.

– Проехать можно, но кому-то нужно указывать дорогу. Я все равно промок, так что садись за руль.

Анатолий быстро перебрался на место водителя. Ободряюще улыбнулся Татьяне в зеркало заднего вида:

– Потерпи немного! Дно здесь каменистое, не завязнем. Всего лишь потрясет немного.

Борис впереди махнул рукой. Машина сдвинулась с места и осторожно поползла с крутого берега вниз.

– Пристегнись! – крикнул Анатолий. И вовремя.

Машину так тряхнуло, что Татьяна клацнула зубами от неожиданности. Спасли ремни безопасности. Она лишь ударилась лбом о спинку сиденья. Опять тряхнуло, но уже не так сильно. Татьяна выглянула в окно. Внизу плескалась вода. Течение несло ветки, листья, пучки сухих трав. Машина рассекала воду, как заправский катер, только переваливалась с боку на бок, как утка. Впереди маячила темная фигура. Это Борис вел их сквозь поток. Он то и дело останавливался, замерял палкой глубину справа и слева от себя, а затем снова шел вперед.

Татьяна с замиранием сердца ждала, что вот-вот их занесет в яму или опрокинет на бок. Дождь ослабел, и было хорошо видно, что Борис едва справляется с течением. Татьяна подумала, что в сапогах у него, вероятно, полно воды. А вдруг она попадет в мотор? Машина заглохнет на середине реки. Как тогда выбираться? Но тотчас отогнала эту мысль. Анатолий уверенно вел внедорожник. На Люськином лице ни капли страха. Наверно, им не впервой! Зачем же ей выказывать свою трусость?

Борис тем временем миновал быстрину. Внедорожник, чихнув мотором, проскочил следом. И вот уже видно, что их проводник идет по мелководью…