Наклон влево, наклон вправо, прогиб назад… Ай! Хруст в спине не входит в обязательный комплекс упражнений, поэтому утреннюю гимнастику можно считать выполненной. Теперь бы доковылять в душ и смыть неприятную липкость ночных видений.

А пока мочалка разгоняет застоявшуюся кровь, Таня мысленно переберила свой нехитрый гардероб в поисках подходящей одежды для шашлыков. Смешно сказать: она принаряжается в лес! Вот только никуда не деться от стойкого подозрения, что по накалу страстей знакомство с друзьями Егора может поспорить с любым реалити-шоу, а она не умеет уклоняться от прицельно брошенных камней. Эх, знать бы, к чему готовиться…

Закручивая волосы в полотенце, Таня услышала непонятное постукивание и замерла с поднятыми вверх руками. Вот опять. Как будто кто-то ритмично барабанил подушечками пальцев по чему-то твердому и пытался создать короткую емкую мелодию. В шкафчике стояла увесистая бутылка средства для чистки умывальника, и Таня поудобнее пристроила ее в руке. Этим никого не убьешь, но можно прилично оглушить или просто ошарашить. Теперь осторожно открываем дверь ванной и…

Под порогом заворчал мобильный телефон, и от неожиданности и своей забывчивости Таня уронила чистящее средство. Средство связи обиженно крякнуло в ответ и широко улыбнулось появившейся трещинкой, которая сразу устремилась к своим предшественницам. Все-таки замечательно, что колпачок на бутылке не сорвался: вряд ли бы телефонные микросхемы пережили кислотный дождь.

Спустя секунду вибрация повторилась, чем доказала живучесть и неубиваемость старых моделей, а к Тане вернулась способность говорить.

— Доброе утро, красавица! — из чуть потрескивающего динамика раздался голос Княжева. — Звоню сказать, что выезжаю. Ты же получила вчера сообщение, что сегодня нас ждут лес и шашлык на углях?

— Привет. Не хочется тебя разочаровывать, но я еще не готова.

Одной рукой Таня пыталась попасть в халат и одновременно не упустить телефон: следующая травма наверняка окажется и последней в его многострадальной жизни.

— Не волнуйся: чтобы меня разочаровать, нужно ну о-очень постараться. — Егор был бодр, весел и явно улыбался. — Просто начинай собираться, чтобы у меня не было соблазна оставить тебя без одежды и никуда не поехать.

— А это сработает?

С неприкрытой надеждой в голосе Таня позволила второй половине халата свисать сзади на манер гусарского ментика. Егор засмеялся.

— Ох, зря я позволил себе поспать сегодня, наверстывая все эти сумасшедшие дни. Надо было приехать к тебе ранней зорькой. Глядишь, к обеду мы бы и успели со всем. Хотя знаешь что, Тань, — в трубке громко хлопнула дверь, — у нас и так вагон времени. У тебя же лыжный костюм есть?

— Нет. — Она нашарила рукав, но теперь застряла в нем локтем.

— Та-ак, мое упущение. Ладно, тогда можешь не одеваться. В джинсах все равно замерзнешь.

На слова из последней фразы наложилось небольшое эхо, словно к разговору присоединился кто-то еще. Необычный акустический эффект мог возникнуть из-за удара по телефону. Значит, точно предстоят внеплановые траты… Может, дешевле поискать что-нибудь не новое? В мысли Тани ворвался звук отключаемой автомобильной сигнализации. Вот глупая: Княжев всего лишь спустился в подземную парковку.

— Тогда сначала поедем за покупками. Все, я уже в машине. До встречи.

— Егор, какие покупки?!

Танин возглас телефон проигнорировал и хмыкнул в ответ равнодушными гудками, а после устало замигал гаснущим экраном. Видно, терпение не безгранично даже у техники.

Бесцельно рванув запутавшийся рукав, Таня чуть не взвыла: по обнаженному плечу ободряюще похлопало размотавшееся мокрое полотенце. В открывшуюся лазейку осторожно выглянули влажные волосы и тут же заструились по плечам тусклыми волнами. Не упустят момент, предатели! «Да-да, сейчас я вас высушу».

Забытое чистящее средство примостилось прямо на пороге ванной, и Таня переступила через него. Она положила ненужное полотенце на край умывальника и кое-как умудрилась напялить халат.

Пальцы привычно разобрали пряди на более мелкие и запутались у концов волос. На фене стоял режим еле теплого воздуха, приятный по ощущениям и не позволявший кудряшкам сразу пушиться. Так, теперь опустить голову вниз, спрятаться в волосах, как в камышовом домике, и ни о чем не думать. Блаженная нега, напрочь выключающая сознание… Ветерок, мягко касающийся щеки… Взмывающие вверх локоны… Можно на кончики нанести немного геля, хотя кто это увидит под шапкой? Шапкой!..

Таня распрямилась и замерла как вкопанная, фен пару секунд дул на зеркало в ванной. Как же она могла забыть, что, кроме маминого творения с помпоном, у нее все еще нет ничего приличного? А оставаться больше получаса на морозе без шапки или капюшона невозможно. Если она ничего не найдет в недрах бездонного шкафа… А она и не найдет: совсем же недавно собственноручно перетрясла все вещи и выбросила ненужное. Черт, черт, черт!

В пиликании включившегося домофона почудились ноты незабываемых аккордов Шопена. Таня бросилась нажать кнопку, чтобы прекратить жуткий марш, споткнулась о чистящее средство и в сердцах подфутболила его. Бутылка обиженно булькнула и закатилась в дальний угол коридора.

Распахнутая дверь приглашающе скрипнула при виде Егора, весело перемахнувшего за раз последние ступеньки. От прыжка с его куртки поднялась мелкая пыль снежинок, и в носу у Тани зачесалось. Но вместо того, чтобы чихнуть, она ринулась к Княжеву со всем отчаянием женщины, которой нечего надеть. Снежная крупа взмыла повыше и обиженно осела на халат.

Егор подтолкнул Таню к квартире и, едва захлопнув дверь, жадно поцеловал. В ответ он получил не менее откровенный поцелуй, в который вылилось Танино огорчение из-за шапки. Егор мгновенно развернул Таню к себе спиной. Продолжая целовать ее шею, ухо, часть щеки, до которой мог достать, он стянул халат, позволил ему упасть на пол, немного болезненно сжал Танину грудь и потом сдвинул вбок низ ее трусиков.

Никто не думал о ласках, нежностях, трепетной прелюдии. Сейчас тела хотели лишь одного. Взвизгнул замок куртки. Бедра Тани нетерпеливо подрагивали. Правую руку она нелепо выкручивала, пытаясь достать до пояса лыжных брюк Княжева. Он сделал все сам и резко вошел в нее, на секунду замер и на ответное движение навстречу откликнулся грубоватым рывком. Сначала руки Егора держали Таню за плечи, охватывая основание шеи подобием кольца, но потом благоразумно передвинулись куда-то на талию. И почти сразу темп увеличился настолько, что она ухватилась руками за стену, чтобы удержать равновесие и не упасть. Казалось, с таким неистовством Егор не просто занимается любовью, но и избавляется от напряжения последних дней, сбрасывает гнетущие его проблемы, а Таня… Она безумно боялась, что этот раз их последний, и отдалась страсти без остатка.

Рука Егора скользнула с Таниной талии вниз, к тонкой дорожке из курчавых волосков. Таня поняла, что он близок к завершению, и наклонилась чуть вперед, чтобы он мог проникнуть еще глубже. Хриплый стон Княжева подтвердил догадку, и через пару мгновений тот ткнулся лбом ей в спину, тяжело дыша сквозь зубы.

— Ну вот и не хотел поддаваться соблазну…

Таня вывернулась и взяла лицо Егора в свои ладони, потом нежно поцеловала его губы, щеки, даже нос. За это короткое мгновение Княжев успел привести себя в порядок и крепко обнял Таню.

— Мне снова надо в ванную. — Ткань трусиков насквозь промокла, и по ноге Тани начало стекать что-то теплое: о контрацепции не подумал никто.

Да и зачем она в ее ситуации? Правда, Княжев об этом не мог знать и, видно, просто в спешке забыл о презервативе. Озабочен ли он вообще безопасностью? Тогда, в их первый раз, они явно были невменяемы, и четко описать вторую половину вечера она вряд ли сможет, но доподлинно знает, что не находила ничего похожего на полу или в постели. Как бы поговорить с Егором на эту тему… Но это потом, а сейчас срочно в душ.

Она шмыгнула в ванную и вытерла намоченной ладонью липковатые ноги. Нет, лучше основательно помыться. В дверь легонько постучали, и в приоткрывшуюся щель тактично протиснулась рука с халатом. Судя по раздавшимся из коридора звукам, сам Егор решил разуться и неосмотрительно сел на полуразваливающийся пуфик. В пользу этой версии свидетельствовали сочный хруст ломающейся ножки и задушенное ругательство упавшего Егора.

Когда Таня через пару минут заглянула в комнату, Княжев заинтересованно рассматривал корешки книг в шкафу.

— В следующий раз к тебе в гости я приду не с цветами, а с новой табуреткой. И предупреди заранее, что еще способно скоропостижно прервать мою жизнь.

— Боюсь, тогда в этой квартире тебе находиться опасно: эти места здесь повсюду.

— Как только разгребу дела, займусь вопросом старости твоей квартиры. — Егор наклонился к пухлому пакету у своих ног, не замеченному Таней раньше. — А пока давай одеваться, иначе пропустим все самое интересное.

Из пакета показалась серебристая куртка с черными продольными полосками. В горле Тани образовался комок, который увеличивался в размерах с каждой вытаскиваемой вещью. Высокие брюки на лямках. Темные перчатки с ремешками, чтобы снег не попадал внутрь. Вязаная синяя шапочка с незамысловатым узором из широких кос. Короткий лаконичный шарф в тон.

Спаситель стоял рядом и широко улыбался.

— Решил избежать ненужных споров и купил все сам. Вот только сапог нет: побоялся ошибиться с размером. Откроешь тайну, Золушка?

— Тридцать шестой, но зачем…

— Исключительно из эгоистических соображений, — бойкие слова Княжева застучали горошинами, — иначе ты заболеешь, и мой отдел маркетинга ослабеет на одну единицу, что при текущей ситуации просто недопустимо.

Пальцы Тани юркнули в карманы халата из боязни не совладать с искушением погладить серую ткань куртки. Сначала погладить, а потом впитать кожей тела ее струящееся тепло. Доска укоризненно скрипнула под ногой Егора, когда он наклонился к креслу с выложенными вещами и пальцами зацепил… Нет, как он мог угадать и из всего выбрать именно «это»! Комок скользнул в живот Тани и трансформировался в воздушный шарик, чуть не оторвавший ее от земли. Удержала надетая на светлые кудряшки шапочка и пальцы Егора, что прочертили дорожку от щеки к дрогнувшим губам.