— Я и прежде не желала жить с ним, — выпалила она. — Даже если бы он был вашим другом, все равно я бы не захотела этого.

Король поднял руку.

— Твой язычок дорогая, когда-нибудь погубит тебя. Умоляю тебя, следи за ним. Моя девочка, с тобой обошлись дурно. Тебе пришлось в раннем возрасте выйти за предателя; это было сделано в интересах государства, но я не могу допустить, чтобы ты оставалась женой такого человека.

Жанна радостно произнесла:

— Да, Ваше Величество. Я не могу оставаться женой такого человека.

Франциск положил руку на плечо девочки.

— Я попрошу папу расторгнуть этот брак.

Она схватила его руку и поцеловала ее, потом опустилась на пол и поцеловала ноги короля. Запах юфти, всегда исходивший от его одежды, показался ей самым чудесным ароматом на земле. Она всегда будет испытывать волнение, вдыхая его.

— Увы! Увы! Подлый герцог бросил свои владения и жену. Я потерял человека, которого считал своим другом, а ты, мое дитя, лишилась мужа.

Он улыбнулся ей.

— Жанна, ты меня удивляешь. Я не вижу на твоем лице огорчения.

— Ваше Величество, я молилась об этом.

— Что? Ты молилась о том, чтобы друг короля бросил его?

— Нет… не об этом. Но он никогда не нравился мне, Ваше Величество.

Король поцеловал Жанну.

— Я рад, моя девочка. Я бы легче пережил победу императора, чем угрозу твоему счастью.

Конечно, это было ложью, но Франциск умел говорить приятные нелепости; он верил в свои слова, когда произносил их, и поэтому заставлял других верить ему.

В этот год, когда Жанна влюбилась в Антуана де Бурбона, милосердная судьба распорядилась согласно желанию короля и по разрешению папы расторгнуть номинальный брак принцессы Наваррской и герцога Клевского.


После развода Жанна вернулась к своей спокойной жизни в Плесси-ле-Тур в обществе мадам де Силли. Она постоянно думала об Антуане де Бурбоне. С жадностью слушала о его военных успехах, которые были значительными. Он стал для нее героем; она идеализировала его, как прежде — свою мать.

Жанна взрослела, однако никто не заводил речь о новом замужестве. Она все реже и реже видела короля Франциска, здоровье которого ухудшалось. Когда Жанне исполнилось девятнадцать, она узнала, что король умер в своем замке Рамбуйе. Жанна поняла, что смерть дяди серьезно повлияет на ее будущее; она оказалась права.

Ее отец, Генрих Наваррский, вызвал Жанну к себе; ввиду кончины Франциска она поступала в распоряжение родителей. Ее мать изменилась. Она потеряла вкус к жизни, проводила много времени в монастыре. Маргарита объявила, что ждет момента, когда она соединится с братом. Она утверждала, что мечтает последовать за ним на небеса, как когда-то последовала в Мадрид.

В Париже появился новый король — кузен Жанны, за которого она могла выйти замуж — Генрих Второй. Итальянка Катрин де Медичи стала французской королевой. Вскоре Генрих отправил послание в Нерак; он велел Жанне прибыть к его двору.

Приехав в Париж, Жанна тотчас заметила разницу между дворами Генриха и его отца. Генрих был сдержаннее короля Франциска. Он не обладал обаянием своего отца. Он находил время лишь для одной женщины — Дианы де Пуатье, которую он сделал герцогиней де Валентинуа.

Жанна знала, что ее вызвали ради определенной цели. Генрих, не менее прямолинейный, чем сама Жанна, не замедлил объяснить ей это.

Она почтительно преклонила колено согласно этикету и поцеловала его руку. Кузен не счел нужным приласкать ее, как это делал ее дядя. Он обошелся без ласковых слов. Но Генрих был добр и относился к своей кузине с нежностью, которая не исчезла, когда он стал королем.

— Кузина, — сказал Генрих, — ты созрела для брака. Я вызвал тебя, чтобы обсудить этот вопрос.

Жанна настороженно ждала продолжения; ее уже однажды выдали замуж насильно, сейчас она ломала голову над тем, как избежать второго нежеланного брака. Она чувствовала, что молчаливый Генрих способен быть не менее упрямым, чем его отец.

— Ваше Величество, я уже была замужем, — сказала она, — и мой опыт заставляет меня проявить некоторую осторожность. Поступив однажды в соответствии с интересами государства, я бы хотела в дальнейшем иметь право выбора.

Генрих не улыбнулся; он смотрел на нее настороженно.

— Два человека выразили желание соединиться с тобой брачными узами. Они занимают высокое положение; думаю, они оба имеют право на твою благосклонность к ним. Один из них — Франциск, герцог де Гиз; второй — Антуан де Бурбон герцог Вендомский.

— Антуан де Бурбон! — воскликнула Жанна, забыв об официальном характере аудиенции. — Я… я хорошо его помню. Я впервые обратила на него внимание во время церемонии крещения маленького дофина.

— Я бы отдал предпочтение месье де Гизу, — сказал Генрих. — Кузина, он — великий принц и храбрый солдат.

— Но… герцог Вендомский также великий принц и отважный воин, Ваше Величество.

Генрих не любил спорить. Его любовница Диана выбрала в мужья Жанны своего свояка де Гиза; дочь герцогини была замужем за его братом; если бы Жанна Наваррская вышла за Франциска де Гиза, между домами Валуа и де Гизов образовалась бы новая связь, полезная для последнего. Жанна пережила мгновение страха. Она знала, что, если любовница Генриха хочет заключения этого союза, король поддержит ее; будучи разумной двадцатилетней женщиной, а не своенравной двенадцатилетней девчонкой, она не верила в жалость королей.

Она попросила Генриха отпустить ее, дать ей время на размышления.

Франциск де Гиз, величайший воин и честолюбец этой страны! Редкая женщина не обрадовалась бы перспективе стать его супругой. В то же время многие находили элегантного, всегда изысканно одетого Антуана немного женственным. Придворные обсуждали даже то, как он снимает свою украшенную перьями шляпу, здороваясь с дамой. Генрих считал, что Жанна поступит глупо, выбрав любвеобильного красавца и отказавшись от союза с одним из могущественнейших мужчин Франции. Провозгласив себя самым либеральным монархом Европы, Генрих предоставил Жанне несколько недель на размышления, однако дал ясно понять, что она должна предпочесть герцога де Гиза. Жанна знала, что это было желанием Дианы. Эта женщина подозревала Бурбонов в симпатиях к реформистской вере; во Франции самые мелкие вопросы, казалось, вращались вокруг оси религиозного противостояния. Де Гиз был непоколебимым католиком; он также являлся другом и свояком Дианы. Король хотел способствовать женитьбе де Гиза на девушке, выбранной его любовницей.

Волнения и раздумья заполнили последующие недели. Франциск де Гиз был уверен в своем успехе; он не знал о том, какую радость доставляло Жанне общество Антуана де Бурбона. Антуан заявил Жанне, что, если король решит отдать ее герцогу де Гизу, они — Жанна и Антуан — убегут вдвоем. Жанна не верила в то, что он способен совершить столь дерзкий поступок, но такое предложение усилило ее любовь к молодому человеку.

Постепенно Жанна стала замечать присутствие королевы — тихой, спокойной, державшейся с достоинством, ни единым словом или взглядом не выдававшей своих пристрастий, всегда приветливой с любовницей мужа, благодарной Диане за то, что она все-таки предоставляла ей Генриха для зачатия наследников французского трона. Жанна поняла, что эта женщина, Катрин, также наблюдает за ней. Жанна часто ловила на себе взгляд ее бесстрастных глаз; Жанна, в отличие от большей части двора, не могла видеть в Катрин кроткую и безликую женщину, с равнодушием принимавшую свою роль самой пренебрегаемой и унижаемой королевы Франции.

Однажды Катрин пригласила Жанну к себе; придя в покои королевы, девушка застала ее одну, без фрейлин и слуг.

Катрин предложила ей сесть. Жанна сделала это, заметив, что она не в силах отвести взгляд от холодных, змеиных глаз королевы.

— Если тебе безразлично, — сказала Катрин, — тебя выдадут замуж за Франциска де Гиза. Я помню твой брак с Гийомом де ла Марком, герцогом Клевским. Помню сочиненный тобой документ. Тогда ты проявила мужество, кузина.

— Оно мало помогло мне, мадам. Я все равно вышла замуж; спасла меня от этого брака война, а не моя изобретательность.

— Ты веришь в чудеса? — Катрин улыбнулась одними губами. — О, я не имею в виду чудеса, совершенные нашим Господом и святыми. Я говорю о чудесах, совершаемых простыми смертными.

— Я никогда не слышала о них, мадам.

— Они вполне реальны. Чудо способно избавить тебя от нежелательного брака. Избежав его, ты можешь сама выбрать себе супруга.

— Я не понимаю.

— Почему Франциск де Гиз хочет жениться на тебе? Потому что он честолюбив. Он желает вступить в брачный союз с кузиной короля. Приблизиться к трону.

— Я знаю, вы правы, но…

— Ты можешь обратить на это внимание короля. Сказать ему, что, соединяя наваррский дом с Лорреном, он укрепляет положение человека, который может оказаться его главным врагом; лишь хитрость мадам де Пуатье мешает ему увидеть это. Напомни Генриху о последних словах его отца, обращенных к нему: «Остерегайся дома Гизов. Дом Гизов и Лоррена — враг дома Валуа». Спроси его, не забыл ли он это.

— Вы правы, мадам. Но король должен сам знать об этом.

— Ты поможешь себе, напомнив ему то, что он склонен забывать. Я забочусь о твоем благе. Я бы хотела, чтобы ты вышла замуж за человека, выбранного тобой. Почему ты улыбаешься, кузина?

— Я думаю, мадам, о совпадении наших желаний, — искренне призналась Жанна. — Я не хочу выходить за Франциска де Гиза. Вы не хотите этого, потому что этого желает мадам де Пуатье.

— Я не думала о мадам де Пуатье, — сухо произнесла Катрин. — Я думала о тебе.

— Я благодарна вам, мадам. Я хочу сказать, что на вашем месте поступила бы точно так, как вы — сделала бы все, чтобы унизить эту женщину.

Катрин словно внезапно вспомнила о том, что она — королева Франции, а Жанна — ее подданная. Она протянула девушке руку.

— Ты можешь идти, — сказала Катрин.