Марго не составило труда найти для них уединенное место.

После этого для Марго потеряло значение все, кроме страстных свиданий с любовником. Она была ненасытной. Она не могла сполна насладиться Генрихом. Она обнаружила, что для нее на всей земле важен он один. Ради него она могла умереть. Она заявила, что не выйдет ни за кого другого. Их встречи участились; Марго нуждалась в них все больше и больше. Чувственная, исключительно страстная, она открыла для себя нечто, без чего уже не могла обходиться.

Она была нетерпеливой. Хотела немедленно выйти замуж. Генрих проявлял большую осторожность. Он был не менее страстным, чем Марго — они идеально подходили друг другу, — но если для Марго существовала только любовь, Генрих обладал еще и честолюбием. Он был не только любовником Марго, но и герцогом де Гизом, главой могущественного дома Лорренов; воспитание не позволяло ему забывать это. Даже занимаясь любовью с Марго, он невольно помнил, что она — принцесса дома Валуа, поэтому их брачный союз будет для него весьма удачным.

— Мы должны действовать осторожно, — сказал Генрих.

— О, Генрих, дорогой, кого нам остерегаться?

— Мы не должны терять головы, Марго; ничто не должно помешать нашему браку. До этого момента мы не можем быть совершенно счастливыми. Ты только подумай, что будет означать для нас брак… мы соединимся навеки.

Она пылко поцеловала его.

— Я не позволю тебе покидать меня. Буду ездить с тобой в лагерь. Не думай, что я отпущу тебя одного!

— Нет, — сказал он. — Мы не должны расставаться. Это — наша главная цель. Марго, ты так нетерпелив… Нам следует подождать… наблюдая за событиями… действовать осмотрительно. Что, если нас попытаются разлучить?

Она прижалась к нему всем телом. Она не думала ни о чем другом, кроме сиюминутного желания. Он засмеялся, но испытал легкое смущение. Марго была идеальной любовницей, он обожал ее; но иногда Генрих думал о том, какую неистовую страсть, какую чувственность он пробудил. Он не знал девушки, способной сравниться с веселой юной принцессой, обладавшей яркими темными глазами, горячими, нежными губами, ласковыми руками, неутолимым желанием страсти. Он сам был молод и силен, но все равно Марго поражала его.

Она не желала обсуждать что-либо всерьез. Хотела иметь его… сейчас, немедленно. Ну и что такого, что они в саду? Кто заглянет в это местечко? Кто осмелится осудить принцессу Марго и герцога де Гиза?

— Моя дорогая, — сказал Генрих, — я хочу тебя так же сильно, как и ты — меня, но еще я хочу, чтобы мы поженились. Я мечтаю о прочном союзе… крепком и нерушимом… который продлится до конца нашей жизни.

Она провела пальцами по его волосам.

— Конечно, Генрих, он будет таким.

— Королева-мать и король не любят меня.

— Но ты — принц, а я — принцесса; у меня есть только ты один.

— Знаю. Знаю. Но осторожность нам не повредит, моя дорогая!

Но она не слушала его. Она засмеялась Генриху в лицо, и он, не менее горячий, чем Марго, уступил ей.


Влюбленные думали, что никто не замечает их чувств, но они ошибались. Одним из важных людей, видевших, что происходит между принцессой Марго и молодым герцогом де Гизом, был дядя Генриха, кардинал Лоррен.

Он радовался такому ходу событий. Он сам прошел через многие эротические авантюры и постоянно ломал голову, изобретая новые любовные ухищрения, способные увлечь его. Он был готов отдать многое любому красивому и молодому человеку — мужчине или женщине, — который открыл бы ему нечто свеженькое. Роман между его племянником и принцессой не огорчил кардинала, даже несмотря на то, что Генрих вел себя глупо; Лоррен счел своим долгом предостеречь Генриха.

Он позвал юношу в свои покои; убедившись в отсутствии за шторами шпионов и средств для подслушивания, кардинал поделился с герцогом своими соображениями.

— Ни одно дьявольское приспособление старой змеи, королевы-матери, не дотянулось до нас, племянник, так что мы можем говорить без опасений. Я замечаю, что ты наслаждаешься сладостной интрижкой с принцессой Марго.

Генрих вспыхнул.

— Если вы хотите сказать, что я люблю ее, то это так.

Кардинал поднял свою изящную белую руку и посмотрел на рубины и сапфиры, украшавшие ее.

— Я хочу поздравить тебя. Она, должно быть, восхитительная любовница! Тебе повезло.

Генрих сухо поклонился. Зная о репутации дяди, он не хотел обсуждать с ним Марго и читать мысли, скрывавшиеся за его похотливыми глазами.

— Я бы предпочел не обсуждать мои отношения с принцессой, — сказал юноша.

— Но именно это мы и должны сделать. О, пойми меня правильно. Не подумай, что я собираюсь расспрашивать тебя о тех захватывающих ощущениях, которые доставляют тебе удовольствие. Я могу представить себе, насколько они приятны, поскольку полагаю, что даже при этом дворе вряд ли найдется другая дама, столь же одаренная в области величайшего из всех искусств. Но ты молод, чувствителен и влюблен, ты не желаешь говорить о своей любовнице с человеком моей репутации. Видишь, я понимаю тебя, мой племянник. Я читаю твои мысли. Поговорим о практической стороне дела; забудем на время о романтическом аспекта. Племянник, я горжусь тобой. Если бы ты сделал принцессу своей женой, а не любовницей, мы бы гордились тобой еще сильнее. Больше всего на свете, дорогой мальчик, мы хотим объединения домов Лорренов и Валуа. Этот брак был бы идеальным.

— Верно, — сказал юный герцог. — Я искренне желаю его заключения.

— Я хочу помочь тебе в этом, но не подумай, что ты можешь пойти к королю и королеве-матери и сказать им: «Я предлагаю руку и сердце принцессе Марго». Все не так просто. Змея имеет другие планы для ее любящей дочери.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разрушить их.

— Да, да. Но разумно, осторожно. Вы с принцессой не должны появляться на людях, демонстрируя своим видом и жестами, как славно вы проводите время вдвоем.

— Но… мы этого не делаем!

— Ваши лица и улыбки свидетельствуют об этом. Они говорят о том, что Марго уже не девушка. Марго объявляет всему свету о тех удовольствиях, что она испытала и собирается испытать… даже если этого не делаешь ты. Это не должно продолжаться. Я не могу сказать, знает ли королева-мать о происходящем или она слишком поглощена государственными делами; но если она осведомлена о вашей связи, умоляю тебя проверять свою пищу и вино. Всегда заставляй слугу пробовать их. Никогда не покупай перчатки, книги или одежду у незнакомых тебе людей. Катрин и ее итальянцы овладели за свою жизнь большим числом хитростей, чем мы, французы, — за много веков. Будь осторожен, приятель. Катрин ведет переговоры о браке Марго с принцем португальским. Поэтому сейчас она не одобрила бы ваш брак.

— Относительно замужества Марго велось много переговоров. Сначала с Генрихом Наваррским, потом с доном Карлосом, теперь с принцем Португальским.

— Какие-то переговоры могут наконец увенчаться успехом.

— Я не допущу этого.

— Послушай, мой племянник, приятно быть галантным и благородным в присутствии любовницы. Ты должен быть откровенным со своим дядей, искушенным в государственных делах. Ты хочешь жениться на принцессе Марго. Я вместе со всей нашей семьей помогу тебе в этом. Прошу тебя быть осторожным. Постарайся временно скрывать твои намерения — пока не придет час, когда станет тактически правильным заявить о них во всеуслышание. Дорогой мальчик, ты близок мне, как родной сын — даже еще больше, поскольку ты — глава нашего дома. Мои братья, твои дяди, обсудили этот вопрос со мной; мы сошлись в том, что ничего не будет способствовать усилению нашего дома так, как твоя женитьба на принцессе. Но ты должен проявить осторожность. Мы не хотим увидеть тебя мертвым. Твои братья, Карл и Луи, не обладают твоими качествами. Ты должен прислушаться к нашему настоятельному совету: продолжай наслаждаться свиданиями с любовницей, привяжи ее к себе покрепче, но действуй тайно. Более того, будет неплохо, если для отвода глаз ты приударишь за другой дамой. Это не составит для тебя большого труда — я слышал, что при французском дворе нет второго такого молодого человека, как герцог Генрих де Гиз. Немногие женщины способны устоять перед ним. Думаю, тебе было несложно добиться успеха с мадемуазель Марго. Мой мальчик, ты обладаешь обаянием, красотой, властью и титулом. По существу, у тебя есть все. Не растрачивай попусту это богатство, используй его к своей выгоде. Принцесса Клевская бросает на тебя томные взгляды, она интересуется тобой. Если ты поухаживаешь за ней, это будет выглядеть вполне естественно, потому что она — достойная невеста.

— Я не собираюсь жениться на ком-либо, кроме Марго.

— Конечно, ты хочешь жениться только на ней; мы желаем того же. Но поухаживай немного за принцессой Клевской для королевы-матери и ее шпионов. Не позволяй Катрин думать, что у тебя виды на Марго; я боюсь, что она этому не слишком обрадуется. Мой дорогой, когда королева-мать решает, что какой-то человек стал для нее помехой, его ждет смерть.

— Такой спектакль вызывает у меня отвращение.

— Ну, ну! Кто ты — глава великого дома или одержимый любовью юнец? При необходимости объясни все Марго. Думаю, она не охладеет к тебе, если ты посмотришь на кого-то другого.

Кардинал положил руку на плечо Генриха.

— Ты можешь обрести большое будущее, — шепнул он. — Взгляни на сыновей Катрин: на маленького безумца Карла, на извращенца Генриха, на Эркюля, этого напыщенного пижона. Генрих Наваррский? Ленивый, никчемный мужлан. Я вижу в его характере черты, которые сделают Генриха воском в руках женщин. Конде? Он проживет недолго, поверь мне. Он погибнет в каком-нибудь сражении или от рук королевы-матери. Мой герцог, между нашим домом и троном стоят многие, я знаю это, но парижане любят тебя не меньше, чем они любили твоего отца. Я слышал их крики на улицах. Париж думает и решает за всю Францию.

Генрих отодвинулся от кардинала; в ушах юноши звучали голоса парижан. Король… король Франции! И Марго — его королева!