— О чем он был?

— Что?

Он выдохнул — по телефону это прозвучало грубо и сексуально.

— Сон, Мышка. О чем он был? Я хочу знать о тебе все, Эми. Даже твои сны.

Ох. Черт. Я пыталась что-нибудь сказать, но не произнесла ни звука. Поэтому, выбирая наименьшее из зол, сменила тему:

— Послушай, Скульпт, я подумала и…

— Детка, прекрати строить лего-домик. — Его голос был твердым и жестким, от него внизу живота запорхали бабочки. От возбуждения или страха? Или по обеим причинам? Почему мне нравилось, когда он так говорил?

— Возможно, наш разговор не совсем хорошая идея?

Тишина.

— Ты поняла хоть что-нибудь из того, что я вчера говорил?

— Что? — Я представила, как он улыбался и сжимал свой телефон.

— Эмили?

— Конечно же, я слушала тебя.

— Значит, ты слышала ту часть, когда я сказал, что люблю тебя?

Да. И что он скучал по мне. И хотел, чтобы я впустила его — из-за этого я чувствовала себя уязвимой.

— Я не добиваюсь какой-то цыпочки, от которой мне нужен лишь трах. Я добиваюсь женщины, которую люблю, и которая не впускает меня.

— Боже, Скульпт. Я более чем уверена, что тебе вообще не нужно добиваться женщин.

Послышался громкий стук.

— Мне насрать на других женщин. Ты вообще слышишь меня? — Я слушала, но проигнорировала ту часть о любимой женщине. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я дам тебе все, чего захочешь.

Я отбросила одеяло и села.

— Что произошло после того, как я ушла, Скульпт?

— Нет, Эми. Дело не в этом. Ты пытаешься оттолкнуть меня, потому что боишься своей реакции на меня. Ты превращаешь ее во что-то другое.

— Скульпт…

— Бл*дь, Эмили. Скажи мне. Просто скажи мне, что за херня происходит в твоей голове.

Я была так взбешена, что не могла остановить поток слов.

— Ты хочешь знать, что я почувствовала, когда снова увидела тебя? Ярость. Боль. Я будто падала с обрыва водопада в палящий зной. Будто практически перестала дышать. Кожу жгло так, будто я горела заживо. Меня пронзила глубокая боль, которая отказывалась уходить, стоило мне подумать о тебе. Оу, и бабочки в животе, которые взмывают как безумные каждый раз, когда я слышу твой чертов голос, но я не уверена — это от того, что я возбуждаюсь или потому что боюсь. Или потому, что я всего этого и боюсь. И это висит на моей шее как колокольчик. Как напоминание о том, как сильно я любила и боялась тебя. И какой глупой была, если одновременно с этим хотела трахнуть тебя. Я хочу, чтобы это ушло. Я больше никогда не хочу чувствовать себя беспомощной. Я чувствую, что теряю контроль и только ты знаешь, как остановить это, я ненавижу это. — Я глубоко вдохнула.

Тишина.

Опять тишина.

И тогда…

— Я буду через несколько часов. — Я слышала, как он двигается. Шуршание. Молния.

— Что? — Я спрыгнула с кровати и начала расхаживать. — Нет. Зачем тебе это? Ты уже был здесь. Не смеши меня.

— Бл*дь. Я не должен был оставлять тебя. Я должен быть с тобой.

— Логан. Серьезно — нет. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты летел лишь затем, чтобы приехать сюда. Ты с группой. Делаешь то, о чем всегда мечтал. Ты упустишь свой шанс, если уедешь. Логан, подумай о том, что ты сказал. — Боже, Логан сошел с ума? Нет, он просто шел за тем, чего хотел.

Тишина.

Затем.

— Называй меня Логан. Никакого Скульпта.

Ошибка. Я уже дважды совершила ее.

— Эми?

Я закрыла глаза.

— Да?

— Ты слышишь меня?

— Да.

— Повтори. — Это тот голос, по которому я так тосковала. И это пугало меня, потому что я чувствовала… Боже, он заставлял меня чувствовать.

Забравшись обратно в постель, я опустила голову на руки.

— Логан, — прошептала я. Представила, как приподнялись уголки его губ, и будь я проклята, если не хотела это увидеть.

— Сладких снов, Эмили. — И он повесил трубку.

Я откинулась на спину, прижимая телефон обеими руками к груди. Сладких снов, Эмили.

Глава 19

Я забросила сена в стойло Стенли. Это огромный жеребец, клейдесдальской породы, с открытыми ранами на спине от хлыста, которым его подгоняли, чтобы он тянул слишком тяжелый воз. Владелец отправил его на убой две недели назад, Хэнк увидел его и выкупил.

Стенли и еще несколько других раненых лошадей, на ночь заводили в амбар, до тех пор, пока их раны не начинали заживать. В округе волки не водились, но завывали койоты.

— Ты уже делала это. — Кэт сидела на бетонном полу с альбомом для набросков на коленях.

Я посмотрела на нее поверх двери стойла и увидела две кучи сена. Черт. Я уже давала ему. Думаю, Стенли не будет возражать против добавки.

Я была не в духе, Логан до сих пор не позвонил и не написал. Он всегда звонил до десяти. Точнее, последние десять дней. Я привыкла. Я ждала этого. Черт, я была в бешенстве от того, что заметила, что он не позвонил. Кэт заметила, что я заметила. И я поняла, что обычно весь день с нетерпением ждала вечера, чтобы перед сном услышать голос Логана.

Прошлой ночью я разговаривала с ним, лежа в постели, он рассказывал о последнем выступлении и об отношениях Рема с преследующей его фанаткой. Девушка хотела Рема; однажды Рем с ней переспал, и она больше его не интересовала.

Логан рассказывал о том, как Крайзис трахал все, что с сиськами и задницей. Кайт был более избирательным, но тоже трахался, но чуть меньше, чем Крайзис. Еще я узнала, что после тура, они собираются вернуться на ферму. И запланировали вечеринку, которую организует их менеджер в конце месяца.

— Ты уже разговаривала со Скульптом? — Кэт снова принялась за наброски, пытаясь выглядеть незаинтересованной.

— Нет.

— Ааа.

Я знала, что она ждет от меня большего, но я не хотела что-либо обсуждать. Логан был с группой. Или с какой-нибудь девицей. Черт. Я уперлась лбом в деревянную балку. Черт. Черт. Я знала, что так и будет. Я снова подобралась слишком близко. Я постоянно думала о нем. Считала дни до его приезда домой. Домой? Звучит так, будто девушка ждет своего парня.

Боже. Это мой дом, и черт… но и Логана тоже. Я так упорно работала, чтобы стать независимой от Мэтта и Кэт, и вдруг почувствовала, что Логан забирает мою свободу. Он отнимает ее, заставляя нуждаться в нем. Боже, о чем я думала? Логан ни к чему меня не принуждает. Это все я. Это я жажду сдаться ему. Он перевернул что-то внутри меня, а я отчаянно пытаюсь сопротивляться этому и все отрицать.

Я почувствовала руку на своей спине.

— Эмили, все в порядке. Он с группой, парни такие парни. Всякое может быть.

Я пыталась убедить себя, что меня не волнует, что он не звонит и не пишет. Я думала, что справлюсь с напряжением между нами. Не тут-то было. С каждым его звонком, оно лишь больше нарастало. Мы говорили обо всем, кроме Рауля и прошлого. Больше о группе, о его любви к мотоциклам и моей привязанности к лошадям. Как раньше. Мы вскользь упоминали его маму, он сказал, как ее зовут — Изабелла, и то, что у нее длинные, темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы. Еще Логан рассказал, что у нее улыбка как у ребенка, разворачивающего рождественские подарки. Но он нарушил этот образ, сказав, что редко видит ее улыбку.

Я должна была перестать думать о нем.

— Давай пойдем в «Лавину», — предложила я.

— Что? Сейчас?

— Объявляю этот вечер девичником. — Мне нужно было выбраться куда-нибудь и забыться. Оторваться. — Никаких разговоров о парнях. Только девчонки. — Я погладила Стенли по морде, и он толкнул меня в плечо.

В руках у Кэт уже был телефон.

— Я пишу Джорджи.

Мы приняли душ и оделись, меньше чем за час. Я надела узкие джинсы, красные босоножки с ремешками и белую облегающую блузку.

— Кэт. Эмили. Отлично выглядите, — сказал вышибала — Дэн, придерживая для нас дверь. — Слышите, девчонки? Сегодня играет довольно хорошая группа. Мэтт нанял их несколько недель назад. Звучат как Hinder.

— Оу, голос с хрипотцой. Обожаю. Грубый. Спасибо, Дэн. — Кэт поцеловала его в щеку и зайдя внутрь, мы быстро нашли Джорджи за столиком у сцены. С ней была Рэйвен, которая, казалось, чувствовала себя не в своей тарелке, заточенная в собственной раковине. Ссутуленные плечи, руки сложены на коленях; голова опущена, на лицо ниспадали длинные прямые волосы. Мне захотелось обнять ее и заплакать, но думаю это последнее, чего ей хотелось бы.

Мы выпивали, болтали, смеялись… ну, все, кроме Рэйвен. Хотя, в начале вечера, я поговорила с ней несколько минут. Я удивилась, когда она присоединилась к беседе, наклонившись вперед и посмотрев на меня. У нее были темные круги под глазами, будто тушь, которую она нанесла размазалась. Она спросила, где я сейчас живу. Я вежливо улыбнулась и хотела положить руки поверх ее, но на полпути остановилась, когда она дернулась назад.

Я рассказала ей о ферме и лошадях, предложила приехать покататься. Думала ее глаза загорятся — но нет. Мертвые. Пустые. Наблюдать полное отсутствие эмоций, кроме страха, было жутко. Она подпрыгивала от каждого движения, выглядела нервной, не в своей тарелке. И я понимала почему. Точнее, не совсем, но больше, чем кто-либо из присутствующих. Пройдет много времени, прежде чем она сможет кому-нибудь довериться. Если это вообще произойдет.

Мы с Кэт несколько раз танцевали, а Джорджи была с Рэйвен. Я как раз пила свой пятый «Космополитен», когда вышла группа, и я почувствовала это. Как музыка наполняет мое тело, позволяя раствориться в ритме.

Группа зажигала. Солист, которому было около тридцати, с золотистыми волосами и пронзительными голубыми глазами, своим низким голосом дополнял музыку, он был ее частью. Мы танцевали, пили, смеялись, пока у меня не заболел живот.

Группа закончила выступление, а мы допивали последние коктейли, когда нас прервал Мэтт, на что мы истерично рассмеялись. Он закатил глаза и подал Бретту знак, проведя по горлу пальцем, мол, больше нам не наливать. Мы с Бреттом переглянулись и расхохотались. Я едва не упала со стула, так бы и произошло, если бы чья-то рука не вцепилась в меня.