— Ой…

Глава 3

Ой? Ой??

— Господи, ну почему ж вместо мозгов ты мне при рождении подарил язык без костей? — тяжело дыша, спросила вслух, не особо надеясь получить ответ на заданный в никуда вопрос, попутно перемахнув через невысокую кадку с каким-то цветком.

Понятия не имею, кто ее поставил прямо посреди лестницы, но отодвигать возможный фикус времени не было — тяжелый шаги по где-то внизу, а так же гробовое молчание не оставляли времени и пространства для маневра. Так что я, вцепившись в перила, дала ходу вверх по лестнице, лихорадочно соображая, куда бы мне слинять так, чтобы можно было потом легко покинуть корпус, не попавшись никому на глаза. Я почему-то не сомневалась, что на выходе ждать меня будут… и отнюдь не с радушными объятиями!

Хотя, о чем это я вообще? О каком выходе может идти речь, если меня вот-вот поймают, а следом сделают… Точно не знаю, что сделает со мной Исаев, когда моя рыжая и наглая светлость окажется, наконец-то, в его руках, но точно вам говорю — мне даже задумываться об этом страшно! Тем более сейчас, когда нас разделяют каких-то три лестничных пролета. Вот ни капли не сомневаюсь, что вусмерть обиженная нехристь до сих пор еще даже не запыхалась, в то время как бедная я, поднявшись, наконец-то, на четвертый этаж быстрым бегом, готова была свесить язык на бок.

Эх, говорила мне Лелик, бросать курить, а я не собиралась даже. Сказала бы она еще заранее, что от Исаева нужно держаться как можно дальше… А не, пардон, об этом она мне тоже сообщила. Но блин, кто б знал, что этот гад сам мне под руку попадет?! Я же просила меня отпустить, честно предупреждая о последствиях, когда почувствовала, что в носу свербит уже нестерпимо, но нет же — надо было ему до победного поиграть в мстительного альфа-самца на потеху достопочтимой публике!

Короче, этот обаятельный гад за что боролся, на то и напоролся.

Признаю, в тот момент, когда мои… эм… прощу прощения, сопли щедро украсили физиономию местного красавчика, я почувствовала как и удивление, так и полное моральное удовлетворение. Ну и капельку вины, не без этого. И все ж таки, эта нехристь была сами виновата: по его вине я, кажется, простудилась, и по его же вине я не смогла прикрыть рот и нос ладошкой, как учила мама в детстве.

Конечно, мамуля учила делать это платком, и этот самый платок весьма удачно оказался в кармане моей куртки. Его-то я, глядя на зажмурившегося Исаева, стоявшего напротив меня с просто-таки окаменевшим лицом, под ледяную тишину и под взглядом множества свидетелей, наклонившись, впихнула в крепко сжатый кулак парня. А затем, фальшиво похлопав по плечу, наставительным тоном произнесла:

— Вот до чего непослушание доводит нехороших мальчиков. Я же говорила «отпусти», а ты все «нет», да «нет». За платок можешь не благодарить, у меня в запасе еще парочка осталась. Если что — обращайся, всегда рада буду помочь. Чао!

И задала стрекача.

Нет, ну а что еще оставалось делать?

Проскочить мимо сокурсников Исаева мне помогло реальное чудо, в простонародье зовущееся ступор обыкновенный, кратковременный. Они предпринять ничего не сумели, но едва я сумела преодолеть один-единственный лестничный пролет, как снизу раздался вполне натуральный рык… Судя по нему, а так же по ускоренному топанью ног я поняла, что если меня поймают (а меня рано или поздно поймают, не могу же я от него вечно бегать!), то освежуют самым натуральным образом, без помилования и анестезии. И не знаю, есть ли у нехристи дома камин, но в том, что сегодня он чучело меня любимой себе в собственность заимеет, я не сомневалась ни коим образом!

Черт! Почему я на улицу-то не побежала, почему наверх помчалась? Сейчас сидела бы дома, пила пустырник с валерьянкой, да паковала вещи в чемодан, попутно заказывая билет на далекую Аляску…

— Стой!

— Ага, нашел дурака, — коротко хохотнула, что есть мочи припуская по пустующему коридору, хотя, признаться честно, было как-то совсем не смешно. Ну, допустим, добегу я до конца коридора, потом сверну в следующий, спущусь по лестнице, а дальше что? Наверняка же там у дверей кто-то, да дежурит! Думай, Солнце, думай, если не хочешь оказаться редким экземпляром в коллекции собственноручно невинно убиенных зверушек господина Исаева…

— Стой!

Блин, да как он так быстро бегает-то, он что, Карлсона на пропеллер где-то по дороге грабануть успел?! Так банально нечестно!

Не успела я свернуть в следующий коридор, как с лестницы в уже преодоленный мной шагнул Демьян и, честно признаться, оборачиваться мне к нему не хотелось, а уж останавливаться и сдаваться тем более. Уцепившись пальцами за косяк, чтобы не занесло на повороте, я резко свернула… и почувствовала сильный удар под грудью, когда меня кто-то прямо на ходу перехватил. Воздух выбило из легких, волосы упали на лицо, закрыв обзор, а кто-то в следующий момент меня крутанул, оторвав от пола и, совсем не деликатно впечатав в какой-то угол, прижал к нему своим телом.

Протестующе вякнуть я не успела — мне тут же зажали рот ладонью, а видимость теперь была закрыта мужской грудью, обтянутой черным свитером, к которой мою голову и прижали, крепко удерживая ее ладонью на затылке. Я слабо дернулась, но мне цыкнули на ухо, давая понять, что немой на данный момент я буду смотреться гораздо лучше.

Впрочем, когда неподалеку раздались громкие шаги пробегающей нехристи, я и сама замерла как Лелик при виде нового планшета. Шаги раздались совсем рядом… а затем стали удаляться, становясь все тише и тише, до тех пор, пока смолкли совсем — таки Исаев, ничего не заметив, добежал до конца коридора и, кажется, стал спускаться по лестнице.

Однако выдыхать, когда меня отпустили, я не спешила. И только тогда, когда мой спаситель, сделав шаг в сторону, быстро, но беззвучно прикрыл распахнутую дверь кабинета, в который столь удачно меня забросил, и замкнул ее на ключ, я самым натуральным образом сползла по стенке.

— Ты не представляешь, как ты меня спас… — тихо выдохнула, глядя на запертую дверь, попутно пытаясь хоть немного унять бешено колотившееся сердце, — Я тебе по гроб жизни обязана.

— Не за что, — коротко хмыкнул опершийся спиной на дверь… Богдан Полонский!

Вот так номер, что б я помер…

— Э? — недоуменно, а главное красочно и многословно выдала, рассматривая вчерашнего парня с пепельными волосами, с которым у нас состоялось… ну, не самое оригинальное знакомство. Ха, хоть ни как с Исаевым и то ладно — второго подобного врага я бы просто не пережила! Удавилась бы от счастья, угу.

— Я тоже рад встрече, — насмешливо отозвался блондин, складывая руки на груди, — Анна, кажется?

— Она самая, — согласна кивнула, вытягивая ноги, не особо заморачиваясь тем, что до сих пор сижу не только в углу аудитории, но еще и прямо на полу. Я, конечно, не помнила толком, успело ли мое имя как-то промелькнуть вчера во время нашего так называемого общения, или оное вообще не было произнесено, но то, что его знал Богдан, меня ничуть не удивило. Обучаясь год в этом гадюшнике, я уже давно и прочно научилась ничему не удивляться, — А ты — Богдан.

— Спасибо, что напомнила, — иронично отозвался вышеупомянутая личность, смотря на меня со смешинками в глазах, хотя его улыбка была какой-то… хитроватой, — А то я уже стал забывать, как меня зовут.

— Обращайся, если что, — великодушно разрешила, махнув рукой… и вспомнив, кому я совсем недавно говорила схожу фразу, а главное, при каких обстоятельствах сие произошло, моментально зашлась в плохо контролируемым смехе. Нервное напряжение стало потихоньку отпускать, так что я, отсмеявшись, тихо хихикнула, глядя на заинтересованное лицо блондина, — Не обращай внимания. Так, просто вспомнила кое-что. Знаешь, когда я сказала подобное другому… хм, человеку, с натяжкой назовем его так, оно почему-то ему не совсем понравилось.

— Настолько не понравилось, что тебе пришлось убегать от него по всему корпусу, — негромко хмыкнул Богдан, откидывая пятерней упавшие на глаза волосы, — И что именно же в твоих словах не пришлось по душе господину Исаеву?

— Ясновидящий, — пораженно выдохнула, снова ни капли не удивляясь. Конечно, говорить такое незнакомому человеку было глупо, но я, не выдержав, все-таки нажаловалась, состроив самую скромную мордашку из всех возможных, — Эта нехристь обиделась на меня, за то, что я предложила ему платок, чтобы он свою чумазую моську вытер. Ну и что, что я сама ему в это самое лицо чихнула, я же не специально, да и вообще — он сам виноват!

— Ты… что? — брови блондина совершенно не эстетично поползли вверх. А потом, видимо представив эту картину в красках, он натуральным образом расхохотался. И мне этот звук понравился — у него был такой… приятный голос, высокий, но с мягкими нотками, — Так вот оно что… A-то подумал, что Демьян решил свернуть тебе шею за весьма любопытное видео.

— И за него тоже, — кивнула, машинально поморщившись. Оперевшись на руки, вытянула носки и задумчиво ими постучала друг об друга, — Шею, значит, свернет… Миленько. Особенно на фоне того, что к трансляции на местном ТВ я не имею никакого отношения. Ну вообще никакого!

— Но в лицо-то ты ему чихнула? — насмешливо уточнил Богдан. Я только кивнула:

— Аха. Но я ж говорю: он сам напросился. Вчера искупал меня под ледяным душем, вот сегодня меня и пробило на насморк и чих. А я честно просила отпустить мои руки, и даже предупредила о возможных нехороших последствиях. Так что…

— Сам виноват? — вскинул брови Полонский, вновь складывая руки на груди, а заодно и скрещивая ноги.

— Угу. — отозвалась, мрачно рассматривая носки собственных кроссовок. Было как-то странно каяться в содеянном перед парнем, которого я видела чуть ли ни первый раз в своей жизни, но почему-то сказав ему правду, мне стало довольно-таки легче. Да и потом, в глубине своей черной и кровожадной душонки я прекрасно понимала