Ветер с моря рывком поднял вверх — будто от ужаса — короткие светлые волосы Аллины, обрамлявшие ее острые скулы. Страх был и в серых, словно тучи, глазах девушки. Он перешел в отчаяние и презрение к себе, когда Аллина добежала до причала и увидела отплывающий паром.

— Черт! — девушка вцепилась в свои волосы и яростно дернула их. — Вот и все, конец! Осталось только прыгнуть в море и утопиться! — Это, несомненно, было бы куда приятнее, чем слушать нотацию, которую ледяным тоном прочитает ей Маргарет.

Конечно ее уволят — в этом нет никакого сомнения. Но Аллина уже привыкла к обратному результату от своих усилий на профессиональном поприще. Настоящей пыткой будет сам процесс увольнения.

Однако… Должен существовать другой способ попасть на остров. Если она сможет туда добраться, воззвать к остаткам милосердия Маргарет, работать как лошадь, пожертвовать жалованьем… Искупить вину. Конечно же, она сумеет придумать какое-нибудь оправдание тому, что опоздала к отправлению этого чертового парома.

Аллина отчаянно огляделась вокруг. У берега покачивалось несколько лодок, а раз есть лодки, значит есть и люди, которые на этих лодках плавают. Она наймет лодку и заплатит любую цену.

— Вы что, заблудились?

Вздрогнув, Аллина подняла руку, крепко сжав в ладони амулет. Это был парень — совсем юный, почти мальчик, заметила она, — стоявший у небольшой белой лодки. Из-под его шапки выбивались волосы соломенного цвета, смеющиеся зеленые глаза рассматривали девушку.

— Нет, не заблудилась, а опоздала. Я должна была сесть на этот паром, — Аллина указала на него, руки ее бессильно упали. — Я забыла о времени…

— Что ж, время не столь важно в этом мире.

— Для моей сестры важно. Я работаю на нее, — быстрыми шагами Аллина спустилась к парню, туда, где море плескалось о берег. — Эта лодка принадлежит вам или вашему отцу?

— Она моя.

Лодка была небольшая, но неопытной Аллине она показалась довольно симпатичной. Оставалось лишь надеяться, что на ней можно еще и выйти в море.

— Не могли бы вы перевезти меня? Нужно догнать мою группу. Я заплачу, сколько потребуете.

Сказав это, Аллина подумала, что именно такие заявления приводят Маргарет в ужас. Но, с другой стороны, сейчас было не время торговаться. Важнее всего на данный момент сохранить свою репутацию.

— Я доставлю вас туда, куда вам нужно, — глаза юноши блеснули, когда он протянул ладонь, — за десять фунтов.

— Сегодня все стоит десять фунтов, — Аллина взялась за сумочку, но парень покачал головой.

— Я вовсе не тянулся за деньгами. Об оплате поговорим, когда вы доберетесь туда, куда хотите.

— Ой, спасибо! — Аллина протянула юноше свою руку, и он помог ей забраться в лодку.

Она уселась у правого борта, а парень тем временем оттолкнул лодку от берега. С облегчением закрыв глаза, Аллина слушала, как насвистывает юный лодочник, который перебрался на корму и начал заводить двигатель.

— Я вам очень благодарна, — начала она. — Моя сестра здорово разозлится на меня. Сама не знаю, о чем только я думала. Парень медленно и плавно развернул лодку.

— Неужели она не могла немного подождать?

— Маргарет?! — сама мысль об этом вызвала у Аллины улыбку. — Ей такое и в голову бы не пришло.

Нос лодки приподнялся, и она начала набирать скорость.

— Вы бы на ее месте об этом подумали, — сказал парень. Лодка понеслась, едва касаясь воды.

Охваченная возбуждением, Аллина повернулась лицом к ветру. О, это было лучше, гораздо лучше, чем плыть на скучном пароме, да еще слушая лекцию. Это почти стоило того, что ей придется в итоге заплатить — и она имела в виду вовсе не фунты.

— Вы рыбачите? — окликнула она юношу.

— Когда есть клев.

— Наверное, это замечательно — делать то, что хочешь, и тогда, когда хочешь! И жить так близко к воде. Вам нравится?

— Да, мне это по душе. Люди ограничивают друг друга… Мне этого не понять.

— У меня ужасные проблемы с запретами. Мне никогда не удается их запомнить. — Лодка подпрыгнула и с силой ударилась о воду, заставив Аллину рассмеяться. — С такими темпами мы обгоним паром!

Представив себе, как она будет стоять на берегу и с чопорным видом встречать Маргарет на пароме, Аллина настолько развеселилась, что не обратила внимания на вспышки молний и внезапно усилившийся, угрожающий шум моря.

Когда на плечи упали первые капли дождя, девушка огляделась и, потрясенная, увидела вокруг себя лишь воду — стеной вздымающиеся и опадающие вниз волны.

— Господи, это совсем ей не понравится! Мы уже близко?

— Близко, да, близко, — голос лодочника был похож на негромкое пение, он успокаивал нервы. — Видите там, вдали? Прямо по ходу то место, куда вы должны попасть.

Аллина обернулась. Сквозь ветер и дождь она увидела темные, неясные очертания берега, горы, холмов и впадину долины. Но она знала их, уже знала.

— Какая красота… — пробормотала девушка.

Земля приближалась плавно, словно клубы дыма. Теперь Аллине были видны разбивающиеся о берег волны и высоченные глыбы утесов. Вдруг при вспышке молнии на какое-то мгновение она увидела человека — по крайней мере, так ей показалось.

Аллина даже не успела ничего сказать, как они уже качались в прибрежных волнах, и паренек спрыгнул в бурлящую воду, чтобы вытянуть лодку на берег.

— Не знаю, как и благодарить вас, — промокшая до нитки, счастливая, Аллина выбралась на влажный песок. — Вы ведь будете ждать, пока закончится шторм, правда? — спросила она, отыскивая в сумочке кошелек.

— Я буду ждать, пока не придет время возвращаться. Вы найдете дорогу, леди. Сквозь дождь. Тропинка начинается вон там.

— Спасибо, — Аллина вручила лодочнику деньги. Она пойдет в центр для приезжих, переждет дождь, затем найдет Маргарет и понесет наказание. — Если вы пойдете со мной, я угощу вас чаем. Вы сможете обсохнуть.

— Да нет, я привык к сырости. Кое-кто ждет вас, — ответил юноша и вновь забрался в лодку.

— Да, разумеется, — Аллина побежала, но вдруг остановилась. Ведь она даже не узнала, как зовут этого парня. — Извините, но… — когда девушка вернулась, берег был пуст, только волны шумели и бились о скалы.

Испугавшись, что лодочник поплыл в такой шторм, Аллина закричала, а затем побежала вдоль берега, надеясь его найти. Вспышки молний над головой теперь казались зловещими; взбесившийся ветер хлестал ее по щекам.

Пригнувшись и втянув голову в плечи, Аллина быстро пошла вверх по склону к началу тропинки. Она доберется до жилья и расскажет кому-нибудь про этого парня. О чем она только думала, почему не настояла, чтобы он вместе с ней подождал, пока погода наладится?!

Аллина споткнулась и упала. Она ушиблась, тяжело дышала и пыталась восстановить дыхание, а мир вокруг словно взбесился. Повсюду были слышны лишь вой ветра, раскаты грома, сверкали молнии. Она с трудом встала и поспешила вперед.

Аллина вовсе не ощущала страха, и это сбивало ее с толку. Ей следовало бы до смерти перепугаться. Почему же она вместо ужаса чувствовала воодушевление? Откуда взялось это упоительное предвкушение чего-то, сладостная дрожь знания?

Нужно было идти дальше. Что-то (кто-то?) ожидало ее. Если только она сможет продолжить путь.

Тропинка поднималась круто вверх, дождь ослеплял. Где-то по пути девушка потеряла сумку, но даже не заметила этого.

Вдруг при вспышке молнии Аллина увидела круг из камней, возвышающихся над холмами, словно застывшие навеки танцоры. В голове Аллины — или, может быть, в ее сердце — звучала спрятанная в них песня.

Испытывая что-то подобное радости, она бросилась вперед, сжимая в руках амулет.

Песня слышалась все громче, переполняя, захватывая ее всю…

И как только Аллина добежала до камней и шагнула в круг, в центр его ударила молния — ее след в воздухе был ясным и четким, будто огненная стрела. Аллина видела, как к небу столбом поднимается голубое пламя, — все выше и выше, пока оно, казалось, не вонзилось в низко нависшие тучи. Она ощутила жар во всем теле. Сила пламени гулко отзывалась в сердце.

Затем Аллина потеряла сознание.

2

Шторм вызывал беспокойство. Казалось, буря поселилась в нем, клокоча, бурля и выжидая подходящий момент, чтобы выплеснуться наружу. Он не мог работать. Шторм нарушил его покой. Ему не хотелось ни читать, ни бесцельно слоняться, ни просто существовать. А ведь именно для этого он вернулся на остров.

По крайней мере, так Конэл говорил себе. Его семья владела этой землей, обрабатывала и охраняла ее на протяжении многих поколений. Род О'Нилов сеял на острове Долман, орошал его своей кровью и кровью своих врагов с тех самых пор, когда отсчет времени только начинался, с тех самых незапамятных времен, о которых упоминается лишь в старинных песнях. Решение покинуть остров и уехать в Дублин, чтобы учиться и работать там, было бунтом Конэла, его бегством от того, что другие так легко принимали за неизбежное. Он не будет, сказал Конэл своему отцу, пассивной пешкой на шахматной доске собственной судьбы… Он сам станет ее творцом. И, тем не менее, Конэл оказался здесь, в доме, где жили и умирали его предки, где всего несколько месяцев тому назад провел последний день своей жизни его отец. Конэл говорил себе, что это было его собственное решение, однако сегодня за окнами ревел ветер, а в душе, казалось, бушевала та же неистовая сила, его уверенность в этом несколько уменьшилась.

Пес Хью, преданный друг отца в последний год его жизни, беспокойно переходил от окна к окну. Его уши были настороженно подняты, он глухо ворчал — скорее недовольно, чем угрожающе.

Что бы ни случилось, собака чувствовала это, и ее большое серое тело носилось по дому, словно клуб дыма под порывами ветра. Конэл негромко подал команду на кельтском языке — и Хью подошел и спрятал свою большую голову под широкой ладонью Конэла.

Так они и стояли вместе, тревожно глядя на шторм за окном — большой серый пес и высокий широкоплечий мужчина. Конэл ощущал дрожь, пробегавшую по телу собаки. Испуг или предчувствие? Единственное, что приходило Конэлу на ум — там, за окнами среди шторма что-то было.