Ангел вошел в спальню, когда полуголая Мерри, которая еще не была готова как следует пресмыкаться, целилась ногой в штанину джинсов. Захлопнув за собой дверь, грек оперся об нее спиной и сердито посмотрел на жену.

– Прости. – Мерри подтянула джинсы. – Правда, мне очень стыдно. Рула сыграла роль разлучницы очень убедительно, но мне не кажется, что она плохой человек. Ревность заставила ее перейти границы.

– Мне наплевать на Рулу и причины ее поступков. Я неприятно удивлен, что ты осмелилась угрожать мне потерей дочери.

– Я была не права. – Мерри побледнела и опустила глаза, не в силах выдерживать его жесткий взгляд. – Но разве ты забыл, что угрожал мне тем же, вынуждая выйти за тебя?

– У меня были благие намерения. Я пытался убедить тебя дать нам шанс стать семьей. Ты руководствовалась стремлением разрушать, а не создавать. Ты хотела использовать Элиссу как оружие, чтобы наказать меня, хотя это повредило бы и ей тоже.

– Я не хотела ничего подобного! – Мерри отбросила пижамную майку и потянулась за футболкой, решив для быстроты обойтись без бюстгальтера. – Даже когда я злилась на тебя, все равно признавала, что ты хороший отец. Но я боялась, что ты в любом случае превратишь развод в войну.

– И почему же у тебя сложилось такое мнение? – сухо поинтересовался Ангел. – Я ведь даже не предложил тебе подписать брачный контракт. Юристы семьи заработали коллективный инфаркт, но я поступил так сознательно. Я выдал тебе кредит доверия в идиотской надежде, что ты будешь чтить наши брачные узы так же, как я.

Мерри покраснела, терзаясь новыми угрызениями совести. Ангел хорошо знал, где у нее нужные ему кнопки. Она даже не вспомнила про брачный контракт, пока грек не упомянул о нем, а ведь его отсутствие и правда могло дать ей позитивный сигнал. Особенно при условии, что речь шла о союзе очень богатого мужчины с женщиной весьма скромного достатка.

Холодность Ангела начинала действовать Мерри на нервы. Он никогда не говорил с ней таким тоном – отчужденным, негативным, полным еле сдерживаемой злости. Мерри вгляделась в лицо мужа, надеясь увидеть признаки грядущего прощения, но Ангел продолжал смотреть на нее как на врага.

– Однако, столкнувшись с первой же трудностью, ты выбросила белый флаг, – закончил он свою мысль.

– Давняя любовница – не просто трудность, – беспомощно возразила Мерри. – Я поверила Руле, потому что ты назвал ее другом, которому доверяешь.

– Она стала мне сестрой, которой у меня не было. Даже намек на сексуальные отношения с ней мне отвратителен.

Последний кусочек мозаики, которая собиралась в голове Мерри, встал на место. Она не сомневалась в словах Рулы, но все же не могла понять, почему Ангел упорно обходил блондинку мужским вниманием. Ведь Рула была не просто красавицей, она долго делила с ним горе и радости, как подобает близкому человеку. Но, если он возвел белокурую гречанку в ранг названой сестры, отсутствие сексуального интереса к ней следовало считать знаком братского почтения, присвоенным на всю жизнь. Существует лишь микроскопическая вероятность, что подобная дружба когда-либо перейдет в интимные отношения.

– Я видел много разводов, – сказал Ангел. – В семье, среди друзей. Никто не выходит из них целым и невредимым, но больше всего страдают дети. Я не желаю своей дочери пройти через это. Но вместе с тем я не хочу жить с женщиной, которая удирает как заяц при первых признаках неприятностей.

– Я не удирала! – закричала Мерри. – Ты, наверное, перепутал меня с собой. Это ты задал стрекача, как только услышал, что я беременна!

– Я взял на себя ответственность! Дал тебе достаточно денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась!

– Но тебя не было рядом, когда меня выворачивало наизнанку по утрам, а я все равно тащилась на работу, потому что боялась потерять место!

– Не было необходимости держаться за это чертово место. Ты могла спокойно жить на деньги, которые я платил. – Ангел поколебался. – Тебя часто тошнило?

– Ежедневно в течение четырех месяцев. Иногда по нескольку раз в день. Еще у меня случилось кровотечение, и я испугалась, что это выкидыш. После этого я уволилась и переехала к Сибил.

Ангел отлепился от двери и подошел к жене. Лицо грека отразило тревогу, почти что страх.

– Ты чуть не потеряла Элиссу?

– Я думала, что теряю ее. Запаниковала, вызвала «скорую». Оказалось, это небольшое осложнение, которое выглядело страшнее, чем было на самом деле. Но я очень испугалась и расстроилась.

– Я должен был пережить это вместе с тобой, – задумчиво проговорил Ангел. – Время не повернуть назад, исправить ту ошибку я уже не смогу. Ты всегда будешь винить меня за то, что я тогда оставил тебя одну?

– Я стараюсь не думать об этом. Если в то время ты не хотел серьезных отношений со мной, тебе не было смысла возвращаться в мою жизнь. Получилось бы слишком неловко для нас обоих.

– Я долго не мог признаться себе, что хочу быть с тобой. – Ангел поморщился. – Должен признать, когда дело касается моих собственных чувств, я слеп как крот. В детстве и юности меня окружали поверхностные, беспорядочные связи, которые я привык считать отношениями. Я вырос с ощущением, что этого надо избегать любой ценой. Все начиналось и заканчивалось сексом. Лишь когда я встретил тебя, мой план расслабленной жизни без лишних эмоций спонтанно самовозгорелся.

– Но ведь ты очень эмоциональный человек…

– Я держал эту сторону характера под контролем, пока вы с Элиссой не пробили брешь в обороне. Знаешь, тебе пришлось трудно во время беременности, но и я не плясал от радости. Ты растревожила меня. Я хотел большего и боялся, потому что у меня не было опыта нормальных отношений.

– У тебя его и сейчас нет.

– А чем мы с тобой занимались весь прошлый месяц? Я серьезно подошел к задаче наладить совместную жизнь. Или ты думаешь, что для меня естественно проводить столько времени с одной женщиной?

– Я на этом не настаивала.

– Я эгоист. Делаю, что хочу.

– Ты работал над нашей совместной жизнью ради дочери, – напомнила мужу Мерри.

Ангел удивленно покачал курчавой головой.

– А как иначе, если ты упорствуешь в желании считать меня негодяем?

– Неправда!

– Ты не доверяешь мне, постоянно ждешь катастрофы. Сначала меня это забавляло, теперь пугает. – В голосе Ангела зазвучала отчетливая мольба. – Ты когда-нибудь поймешь, что, несмотря на все мои ошибки и промахи, я люблю тебя?

– Разве? – потрясенно спросила Мерри.

– Даже в пижаме с крольчатами. Я сам не понимал этого, пока мы не поженились. Я все время беспокоюсь о тебе – и все же невероятно счастлив, когда ты рядом. Я просыпаюсь с ощущением, что мир прекрасен, потому что ты спишь у меня под боком. А когда тебя нет, все валится из рук и я чувствую себя странно одиноким…

Мерри смотрела на него, открыв рот.

– Самое смешное, что это чувство казалось взаимным, пока ты не решила бросить меня из-за жиденького подозрения в измене. Я думал, что наконец-то встретил женщину, которая любит меня, а не все то, что я могу подарить, купить и обеспечить. Которая видит все мои недостатки и готова ждать, пока я разберусь в тонкостях семейных взаимоотношений.

– Не только тебе нужно на это время. Вчера я обнаружила, что Сибил мне не тетя, а бабушка. – Мерри поддалась внезапному порыву рассказать Ангелу, что ее тревожит. – Объясню тебе позже. Я расстроилась, что Сибил и Натали столько лет скрывали от меня правду, отчасти выместила злость на тебе. И ты прав, я полюбила тебя с первой встречи. Не знаю почему, не знаю как, сердце поступило вопреки здравому смыслу.

Ангел положил руки ей на плечи.

– Между нами сразу возникла связь, электрический контакт. Каким-то образом мы идеально подошли друг другу. Мне жаль, что я потерял столько времени, которое мог бы провести с тобой. Я жил в тумане отрицания, не желая признавать, что хочу того, от чего всю жизнь бегал.

– А я подвела тебя, поторопилась подумать самое худшее. Я обманывалась, полагая, что поступаю как сильная и разумная женщина.

– Знаешь, а мне даже нравится, что здравомыслие изменяет тебе, когда ты расстроена. Сегодня вид твоего заплаканного лица дал мне надежду, что я тебе не безразличен.

– Еще как! – Мерри потерлась щекой о его ладонь.

– Я никогда не доверял любви. Знаю, что отец привязан ко всем нам, но мать утратила ко мне интерес, как только я перестал походить на живую куклу. Что ты говорила о Сибил и твоей матери? Смотри в корень, красавица моя. В чем бы ни заключалась их история, тебя всегда любили. Это Божье благословение. Очень трудно научиться любить, когда за плечами нет такого опыта и уверенности, которую он вселяет.

Мерри поднялась на цыпочки и уткнулась лицом в плечо мужа, вдыхая запах его кожи как лекарство. Ангел приподнял ее подбородок, чтобы насладиться примирительным поцелуем.

– Ты вкусная. – Он потянул Мерри к постели. – Скажи еще раз, что любишь меня. Мне нравится это слышать.

– Как ты догадался, что я чувствую к тебе? Я думала, что ничем себя не выдаю.

– Ты улыбалась, даже когда я мучил тебя своей требовательностью. Я не заслуживал улыбки, поэтому решил, что у твоего безграничного терпения должна быть другая причина. Иногда я нарочно провоцировал тебя, выясняя, когда же ты сорвешься.

– Я не сорвусь. Буду верной и любящей женой, если только ты не станешь заводить любовниц.

– И где я возьму на это силы? – рассеянно отозвался Ангел, лаская груди жены под майкой. – Я так хочу твоей любви, что мне больно.

– Прости, что разочаровала тебя.

– О да. Тебе не полагается убегать, ты обязана оставаться на позициях и сражаться за меня. Я же сражался.

– А я пряталась за гордостью.

– Когда дело касается тебя, у меня мало гордости и еще меньше моральных принципов. Я бы с легкостью опоил и похитил тебя, если бы ты отказалась возвращаться со мной в Грецию добровольно. Ты не захочешь знать, что творилось в моей голове. Если честно, я боялся, что потеряю не только тебя, но и рассудок.