«Решаем проблемы по мере поступления, Иви…»

— Нет, не делай этого, — сказала я, сосредоточившись на текущей ситуации. — Я найду время и помогу тебе переехать.

— Знаешь, не стоит так беспокоиться обо мне.

— Мама… — я не знала, что еще сказать. Неважно, сколько раз я выражала своё беспокойство по поводу ее жизненного выбора, это не имело значения. Ничего не изменилось. Прежде я была решительно настроена не позволять ей вновь совершать те же ошибки, но затем наступила ночь, которая потрясла меня до глубины души, и я решила предоставить маме свободу действий, чтобы потом не мучится постоянными сожалениями. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— И прямо сейчас мысль о том, чтобы переехать к мужчине, которого я люблю, делает меня счастливой.

Об этом я и беспокоилась. Что случится, когда он ее бросит? Я даже не хочу думать об это ее новой влюбленности. Кажется, мама была влюблена в любовь больше, чем в кого-либо из мужчин, с которыми встречалась.

Любовь. Это слово заставляло меня чувствовать пустоту и холод внутри. Меня тошнило от любви еще до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы ходить на свидания, и с тех пор моя горечь только росла. Смирившись с неизбежным, я сказала:

— Напиши мне подробности, и я что-нибудь придумаю.

Мама была в восторге, несомненно, взволнованная тем, что ее уловка с чувством вины сработала, и я попрощалась.

Повесив трубку, я заметила Джексона, который стоял на верхней ступеньке лестницы.

Отлично. У нас итак появилась напряженность в отношениях, а теперь он еще и будет считать меня слишком чувствительной. Хотя это вполне можно отнести к Правилу № 10, как один из способов продемонстрировать как можно больше моего «багажа». Только вот этот чемодан с сумасшествием Джексон уже видел.

— Извини, — сказал он. — Я не мог не подслушать. Все в порядке?

Я подумала, не сказать ли ему, что все в порядке, но вместо этого потерла виски, за которыми уже формировалась головная боль, надеясь убедить ее оставить меня в покое на некоторое время. Я итак была полностью завалена дерьмом, чтобы иметь дело еще и с ней.

— Моя мама переезжает к новому парню. Очевидно, он делает ее счастливой, так что я должна просто смириться с этим.

Джексон шагнул в коридор, и лампочки над головой осветили его волосы и грубое красивое лицо.

— Но ты беспокоишься о том, что случится, когда он перестанет делать ее счастливой. Из-за того, что случилось в прошлый раз.

Я сжала губы и кулаки, чтобы не заплакать, но мои глаза все равно наполнились слезами. Если бы Джексон точно не знал, что я чувствую, то мне удалось бы сдержаться.

— В значительной степени, — ответила я, а затем очень громко шмыгнула носом.

Через пару больших шагов Джексон заключил меня в объятия. Я хотела, чтобы у меня хватило сил оттолкнуть его. Хотела сказать ему, что мне не нужно плечо, чтобы выплакаться — в прошлый раз, когда я использовала его плечо, все закончилось не очень хорошо. Но я не могла заставить себя оттолкнуть Джексона, когда было так чертовски хорошо находиться в его объятиях.

— Я знаю, что не должна позволять маме дергать меня всякий раз, когда ей нужно переехать к новому парню или сбежать от него. Так она никогда не научится быть независимой. Но, думаю, что этот корабль всё равно уплыл, и я больше ничего не могу поделать. Я устанавливаю границы, а мама просто смеется и ломает их, как Годзилла, не заботясь о разрушениях, которые оставляет.

Джексон провел рукой по моим волосам.

— Все в порядке. Я лучше всех знаю, каково это — пытаться установить границы с членами семьи, которые не принимают их всерьёз.

Я улыбнулась в ответ. Его семья была построена на любви, а не разрушении. По крайней мере, они заботились о благополучии Джексона, а не только о своем.

— Вот что я тебе скажу. Я помогу тебе перевезти маму в дом ее нового парня, и мы мило поболтаем с ним о том, что произойдет, если он не сможет сделать ее счастливой.

Я засмеялась сквозь слезы.

— Бедный парень. Если он не бросит ее, то мама сама его оставит. Это как игра в «Займи стул» — она просто будет продолжать двигаться, пока музыка не остановится, или пока она сама не обессилит. Мало какой парень это выдержит. Даже если он и захочет двигаться вместе с ней, то его зад не позволит ему.

— Может быть, этот останется, — сказал Джексон, и я посмотрела на него так, словно он сошел с ума. — Эй, немного оптимизма никому не повредит.

— Чушь. Мне было больно каждый раз, когда я так думала. — Острая боль пронзила мое сердце. Пора переориентироваться, прежде чем я потеряю контроль над собой и разревусь.

Я вырвалась из объятий Джексона.

— Мне нужна вишневая кока-кола. Хочешь одну? — Сахар плюс кофеин всегда были надежным выбором. Джексон не сразу ответил. — Я возьму тебе одну, на всякий случай.

Когда я бросилась вниз по лестнице, он добавил.

— И мировой рекорд по быстрому бегству от всего, что связано с эмоциями, принадлежит Иви Кларк.

Моя рука вцепилась в перила, а ноги замедлились. Часть меня хотела повернуться и защищаться — но у меня было чувство, что Джексон нарочно сказал это достаточно громко, чтобы я услышала и завершила нашу беседу.

Я напомнила себе, что он только что любезно предложил помочь с переездом моей мамы, поэтому решила не вступать в словесную перепалку. Так или иначе, в чём-то Джексон был прав. Хотя признавать это всё ещё было немного больно.

Я широкими шагами прошла через гостиную на кухню. Окутавший меня прохладный воздух, пока я доставала из холодильника две банки колы, был долгожданным облегчением. Я открыла крышку и проглотила примерно половину, чтобы заряд бодрости подействовал как можно быстрее. Было бы здорово, если бы банка колы могла заглушить все мои негативные чувства.

Я услышала приближающиеся тяжелые шаги Джексона и собралась с духом для лекции о том, как сильно я прокололась в роли псевдо-подруги, но он направился в другую сторону. Я прошла через арку, ведущую в столовую, и увидела, как он наклонился над котятами, проверяя их.

Последние несколько дней их глаза медленно открывались, а сквозь маленькие щелочки проглядывала синева. Они постепенно узнавали мир, и мне хотелось, чтобы в нем у них было самое лучшее место. Я все еще не знала, что буду делать с четырьмя котятами, которые явно не могли жить здесь вечно.

— Шумные крошки, — сказал Джексон, поглаживая одного из них по голове. Котята толкались, соперничая за его внимание. Иногда у меня возникало такое же желание, так что я не могла их винить.

— Может быть, я возьму одного в качестве подарка на новоселье, когда помогу маме переехать, — пошутила я, опускаясь на колени рядом с Джексоном и протягивая нераспечатанную колу — мою версию трубки мира — и каждый нерв в моем теле напрягся, отчаянно надеясь, что этого будет достаточно.

Вместо того чтобы взять банку, Джексон сжал мои пальцы.

— Слушай сюда, Флэш (прим. Флэш (англ. Flash «Молния, Вспышка») — имя, которое носили несколько вымышленных супергероев комиксов компании DC Comics), потому что мне есть что сказать, и я не прочь повалить тебя на землю, чтобы ты дослушала мои слова до конца.

Очевидно, он не собирался отпускать мою руку, пока не скажет свою речь.

— Ты не отвечаешь за выбор своей матери, — сказал Джексон, и всё во мне замерло. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы он отпустил мою руку. — И ты уж точно не виновата в том, что она сделала прошлой весной.

— Она позвонила мне в тот вечер, а я переключила ее на голосовую почту. — К моему ужасу, мой голос надломился. — Если бы я…

— Нет. — Джексон встретился со мной взглядом. — Ты ни за что не отвечаешь. Конец истории.

Черная вдова подошла проверить, не обижаем ли мы её котят, так как они пищали своими милыми тоненькими голосами.

— Видишь? — Джексон кивнул на маму-кошку. — Она заботится о них, а не наоборот.

— Я — это все, что у нее есть, — сказал я.

Мама оттолкнула всех остальных, включая единственную подругу, которая у нее была еще со школы. Этот удар был самым сильным, потому что я даже не мыслила, что это возможно. Я всегда думала, что они с Дикси родственные души. Не в романтическом смысле, а просто верные, родственные души, которые всегда будут рядом друг с другом. Я построила свой фундамент на этой вере, говоря себе, что, по крайней мере, это никогда не изменится. Но все оказалось не так, и я потеряла последний оплот безопасности. Думаю, это стало ещё одной причиной, по которой я решила быть самостоятельной. Сейчас моя жизнь имела определённую стабильность, пока Линк и Саванна были в ней, но всё изменится после того, как они поженятся.

Джексон обхватил меня за щеку.

— И ей чертовски повезло, что у нее есть ты. — Он наклонился и коснулся губами моих губ.

Я закрыла глаза, наслаждаясь контрастом его мягких губ и колючей щетины. Как раз в тот момент, когда я решила погрузиться в поцелуй и забыть обо всем остальном мире, Джексон отстранился.

Он вскочил на ноги, взял свой ящик с инструментами и направился наверх, а меня охватила смесь счастья и печали. Счастья — потому что Джексон знал, что мне нужно; печали — потому что моя мама никогда не изменится. И немного грусти из-за того, что я не была девушкой, которая верила в счастливую вечность с парнем.

Я жила в реальном мире, в котором если я не уделяла маме внимания, она находила другие способы получить его.

Постоянно разбираясь с хандрой, которая сопровождала каждый из бесчисленного количества маминых разрывов, я инстинктивно знала, что именно поэтому мама звонила мне той ночью, и позволила звонку перейти на голосовую почту. В конце концов, я была на работе. Когда у меня был перерыв, я прослушала сообщение, которое подтвердило мои подозрения, что она и ее кавалер расстались.