— Папа, ты машинку мне привёз?

Говоров сонно улыбнулся и потёр глаза.

— Привёз. В коридоре, в большом пакете. Возьми.

Ванька тут же просиял и соскочил с дивана. Ксения проводила сына взглядом, когда он пронёсся мимо неё в прихожую, а потом подошла к окну и задёрнула шторы. Андрей наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, продолжая сонно улыбаться. Ксения заметила, подошла и присела перед диваном на корточки. Погладила Говорова по плечу.

— Поспи ещё. Или тебе на работу надо?

Он покачал головой и перевернулся на бок, подложив под голову руку. Снова улыбнулся и посмотрел уже более осмысленно. Подмигнул. Ксения разулыбалась, наклонилась к нему за поцелуем, но в этот момент в комнату вернулся Ванька, шурша пакетом и громко восторгаясь.

— Мама, смотри! Красная машина! Большая!

Ксения поспешно отстранилась от Андрея и посмотрела.

— Замечательно. Что надо папе сказать?

Ванька запутался в пакете, откинул его в сторону, а потом влез на диван, прижимая к себе коробку с игрушкой. На секунду замер, глядя на Андрея, который из последних сил скрывал улыбку, и выпалил:

— Пап, можно в садик не пойду? Буду с машиной играть!

Говоров захохотал, а Ксения возмущённо ахнула.

— Ваня!..

— Мама, можно?

— Нет, конечно. В садик пойдёшь, а с машиной будешь вечером играть.

Ребёнок надулся, но на Андрея взглянул с надеждой. Тот покачал головой.

— Ничего не выйдет, атаман. Нам с мамой на работу надо.

— Ну вот… — Ванька шлёпнулся на диван и принялся возиться с коробкой, пытаясь её открыть.

Ксения поднялась и позвала сына.

— Ваня, умываться! И оставь папу в покое, ему выспаться надо.

— А машина! Открыть надо!

— На кухне откроем. Пойдём.

— Ксюш…

— Спи, — она смахнула чёлку с его лба. — Ты лёг в четыре только. Поспи ещё.

Андрей зевнул.

Спать действительно хотелось. Ксения вывела сына из комнаты, и даже дверь прикрыла. Андрей пару минут лежал, прислушиваясь к их голосам и шагам, а затем снова уткнулся в подушку и закрыл глаза.

Что-то вокруг него происходило, сквозь дремоту Андрей это понимал, но проснулся лишь тогда, когда Ванька снова подошёл к нему и потряс за руку. Говоров открыл глаза и понял, что ребёнок уже одет и видимо подошёл с ним попрощаться. Ванька руку опустил, куртка зашуршала.

— Папа, я пошёл в садик.

Андрей протянул руку и придвинул его ближе к себе.

— Иди. Веди себя хорошо.

Ванька кивнул и посмотрел задумчиво.

— А ты меня из садика заберёшь? Ты давно не забирал.

— Правда? Давно?

Ребёнок обиженно кивнул.

Андрей улыбнулся.

— Сегодня заберу.

Ванька просиял.

— После полдника!

— Я помню, — успокоил его Андрей. Ваня обнял его, снова зашуршав курткой, провёз по лицу Говорова варежкой, которая свисала из рукава, и убежал. Андрей же приподнялся на локте, наблюдая за ним. Подмигнул Ксении, которая стояла в дверях комнаты, тоже одетая.

— Опять разбудил?

Андрей откинулся на подушках, с удовольствием глядя на неё.

— Я его заберу.

— А меня?

Он рассмеялся.

— И тебя. Если ты будешь хорошо себя вести.

Она улыбнулась и шепнула:

— Позвони мне, — и послала ему воздушный поцелуй.

В квартире стало непривычно тихо. Ни детского смеха, ни радио, которое Ксения любила слушать, когда возилась на кухне, ничего не падало на пол, и не звонил телефон. Тишина. Только будильник на тумбочке тикает, громко и тяжело. Правда, слышны шаги наверху. Соседи. Дом старый и всё слышно…

Зато у него в комнате приятно темно, под одеялом тепло и есть ещё несколько часов для сна. А на кухне завтрак, приготовленный любимой женщиной. На фоне этого даже предстоящий разговор с женой о разводе не так уж сильно и беспокоил. Когда у тебя есть дом и приготовленный завтрак, понимаешь, что из любой ситуации можно найти выход, вариантов не так уж и много.

Взбил подушку под головой, улёгся поудобнее, и только начал засыпать, как на тумбочке ожил телефон. Андрей снова открыл глаза и зло уставился на него.

Никакого понятия у людей…

Взглянув на дисплей, едва удержался от обречённого стона.

Мама. Она просто так не отпустит.

— Андрей, ты где? — тут же потребовали у него ответа.

Говоров зевнул, не скрываясь, и спокойно ответил:

— Дома. Я сплю, мамуль. Я ночью только прилетел.

— Да? — Тон Людмилы Алексеевны стал мягче. — Но я же не знала, милый. Ты нам с папой не звонишь, ничего не рассказываешь… Мы же волнуемся.

— Пока нечего рассказывать, мама. Со Светой я ещё не виделся.

— Вот о Свете я и хочу с тобой поговорить! — снова возвысила голос мать.

Андрей всё-таки вздохнул.

— Сейчас?

— Нет. При встрече.

— Отлично, тогда…

— Надеюсь, ты нас встретишь?

Говоров насторожился.

— Когда?

— Сегодня. У нас самолёт через пару часов.

— О Господи, мама, зачем вы прилетаете?

— А как мы можем не прилететь? Происходят совершенно ужасные и непонятные вещи. А мы с отцом, значит, должны сидеть дома и ждать, когда вы окончательно испортите свои жизни?

— Мамуль, может, ты не поверишь мне, но я как раз и пытаюсь всё исправить.

— Правильно думаешь — не верю!

— Я это подозревал, — усмехнулся Андрей.

Мать вздохнула с томлением, помолчала, видимо собираясь с мыслями. А после осведомилась:

— А почему Света не ночует дома, вы что, опять поссорились?

Андрей не на шутку озадачился.

— Нет… Я же говорю, мы ещё не виделись. И с чего ты взяла, что она дома не ночует?

— Но ты же сам сказал… — растерялась мать.

Андрей в тоске уставился на потолок. Наверху кто-то протопал в сторону кухни.

— Мама, я понятия не имею, где она ночует. У нас теперь с ней дома в разных направлениях находятся.

— Ты не живёшь дома?

— Я живу. Но у меня теперь другой дом.

— Андрей, что ты со мной делаешь? — пожаловалась она.

Говоров укрылся с головой одеялом.

— Может, мы поговорим обо всём при встрече? Ну не телефонный это разговор, мамуль!

— Я понимаю, — согласилась она, а голос стал совершенно кислым.

— Когда вы прилетаете?

Мать назвала ему время и номер рейса.

— Я приеду, — пообещал Андрей.

Сон, конечно, испарился. Андрей ещё полежал, даже глаза закрыл, но спать уже не хотелось, в голове закопошились мысли. Как тут уснёшь? Не терпелось что-нибудь сделать. Предпринять, исправить, успокоить всех. Начать, наконец, строить планы на будущее, а не оглядываться на прошлые проблемы.

Заканчивая завтрак, позвонил жене, а вновь услышав автоответчик, разозлился. Она специально от него прячется, что ли?

Выходя из квартиры, позвонил Денису и коротко сообщил:

— Я еду.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул тот. И понизив голос, проговорил: — Света здесь.

Андрей сбился с шага, но затем посоветовал себе взбодриться.

— Приехала? Отлично. Попроси её, чтобы обязательно меня дождалась. Пора, наконец, поговорить.

Сел за руль, завёл машину и вцепился в руль.

Один день для важных разговоров. А вечером он придёт домой, обнимет Ксюшу, и будет играть с Ванькой в новую машинку. Наступит спокойный семейный вечер.

Остаётся надеяться, что спокойный.


--*--*--*--


Он вёл себя как ни в чём не бывало, а Ксения упрямо прятала глаза.

Почему? Вину чувствовала? Да, наверное. И хотя Дима улыбался, Степнова не могла отделаться от ощущения, что он присматривается к ней слишком пристально. Словно выискивает в ней какие-то появившиеся недостатки.

Куприянова она не ждала. Она больше с ним не работала, благополучно закончив проект, и встречаться им было не зачем. Конечно, она собиралась это сделать, каждый день себя уговаривала, что надо позвонить, поговорить, объясниться, даже прощения попросить, но как-то не получалось. Смелости не хватало. Да и не хотелось, если честно. Не знала, что может ему сказать. Казалось глупым просить прощения за то, что у них ничего не получилось.

Она виновата в том, что не вышло? Но она же старалась. Хотела, надеялась, хотя всегда оглядывалась назад и ждала Андрея. Ждала, пусть и убеждала себя, что возвращения его не хочет. Сейчас об этом даже вспоминать странно. Невозможно представить, как бы она сейчас жила без Андрея. Если бы не случилось, если бы не вернулся, если бы сейчас не спал у них "дома". Если бы не ждать его вечером домой с работы…

Снова увлеклась. Снова об Андрее. А Димка тем временем буравит её взглядом и чего-то ждёт.

Ксения прикрыла дверь кабинета, вернулась к столу и положила перед Куприяновым папку с документами.

— Вот, всё, что ты просил.

— Отлично. — Он даже открыл папку и взглянул на документы, правда, без особого интереса. — Ты на съёмку не поедешь?

Она покачала головой и села на свой стул, сложила руки на столе.

— Нет, это проект Лены.

Куприянов криво усмехнулся.

— Понятно…

— Дима, — Ксения замялась, с трудом подбирая слова.

Он широко улыбнулся.

— Ксюш, успокойся. Не нервничай ты так.

— Как не нервничай, когда ты…

— Что?

— Смотришь с намёком! — не выдержала она.

Куприянов облокотился на стол.

— Не с намёком, а с интересом. Ты изменилась.

— За неделю? — недоверчиво усмехнулась Степнова.

— За один день. Я ещё тогда заметил… У тебя глаза горят теперь. Я рад видеть тебя такой.

Ей стало неудобно.

— Прекрати.

— Смущаешься? Не стоит. Лучше скажи мне… Всё хорошо?