Хрущёвка. Отлично, Говоров, докатился.

Малюсенькая прихожая, в которой даже двоим сложно развернуться, с потёртой тумбочкой, а на ней красовался дорогущий портфель Андрея из кожи питона. Это она ему подарила на тридцатилетие. А теперь он здесь…

Стенной шкаф, явно сделанный руками какого-то неизвестного Самоделкина. Множество небольших полочек и ящичков, заполненных мелочами. Непонятными, и на взгляд Светы, абсолютно ненужными. Одна из полок заставлена книжонками в дешёвых обложках. Говорова презрительно усмехнулась. Любовные романы. Подозревала за Степновой некую пагубную страсть — и вот, пожалуйста.

Комната произвела ещё более удручающее впечатление. Тоже маленькая, какая-то вытянутая, заставленная старой, страшной мебелью. А посреди комнаты гладильная доска и бельё кругом разложено. Степнова поторопилась выключить утюг, а Света уставилась на недоглаженную рубашку своего мужа, свисавшую с одного бока гладильной доски. Наступила сапогами на дорогой шерстяной палас. И снова обвела комнату взглядом. Через открытую дверь можно было увидеть другую комнату, совсем маленькую и узкую, мебель, явно предназначенную для ребёнка, в ней.

Везде были детские игрушки и вещи, примешивались к ним мужские и Свете знакомые. Свитер и костюм Говорова, на полке стенки фотография Говоровых-старших (просто наглость!), а на телевизоре (почему на телевизоре?) очки Андрея.

Он здесь живёт. Теперь не осталось никаких сомнений. Степнова даже одежду его стирает и гладит. От обиды и возмущения можно было задохнуться.

Но показать это, значит, себя не уважать.

Света обвела комнату ещё одним взглядом, на этот раз красноречивым.

— Так вот где вы живёте…

Ксения выключила телевизор и сама окинула комнату взглядом. Кивнула.

— Да… Квартира маленькая, конечно, но пока хватает.

— Пока? — Света приподняла бровь и посмотрела насмешливо. — Собираетесь жилплощадь расширять?

Ксения посверлила её взглядом, потом посоветовала себе не раздражаться. Кажется, она сама об этом Андрея просила? А Света вправе на неё злится, как это не прискорбно. Вправе…

Но смотрит так, что мороз по коже. Взгляд пренебрежительный и злой. Ксения видела, как она смотрит на вещи Андрея, которые постоянно попадались Светлане на глаза. С ревностью смотрит. И непониманием.

Взять себя в руки было очень сложно, как и дыхание выровнять.

— Светлана Юрьевна, — Степнова сделала приглашающий жест рукой, — вы проходите… — Убрала стопку выглаженного белья с дивана на стол. — Садитесь.

Говорова с сомнением посмотрела на старенький диван, а потом сознание обожгла мысль… Быстро огляделась. Так и есть, единственный диван. Значит, они на нём спят.

Ксения предложила присесть, а Света не могла с места сдвинуться, разглядывая бедный предмет мебели, ни в чём не повинный, но такой виноватый.

Заставила себя очнуться, но к дивану ни шага не сделала. Посмотрела на Степнову с вызовом.

— Где Андрей? На работе его нет.

Ксения растерялась.

— Так он же… Он вчера в Париж улетел. Думал, что вы могли во Францию вернуться… Вы же на звонки не отвечали.

— В Париж? — Света вдруг улыбнулась. — Надо же, какое внимание.

Её тон Ксению покоробил. Стало ясно, что Света не разговаривать пришла. А зачем? Скандалить? Вполне возможно. Вон как глаза воинственно сверкают.

Степнова покачала головой.

— Я не буду с вами ругаться, Светлана Юрьевна, я этого не хочу.

Света посмотрела удивлённо.

— Надо же. — Она уже собиралась уходить. Что здесь делать, раз Андрея нет? Всё, что хотела, она увидела и во всём удостоверилась. Уйти отсюда просто не терпелось, если честно. Злосчастный диван настырно дразнил своим видом, вызывая образы не очень приятные и весьма обидные. Но после слов Ксении, после её спокойного, даже слегка усталого тона, в душе всколыхнулась злость.

Какое право есть у этой нахалки выставлять напоказ свою снисходительность по отношению к ней? Разве это она, Света, увела у неё мужа? Она его соблазняла, нашёптывала ему что-то на ушко? Она разрушала семью? Она спала с ним на этом дурацком, разваливающемся от старости диване?

Дался ей этот диван…

— Вы не хотите со мной ругаться, Ксения. Это так мило с вашей стороны. Вы меня жалеете, наверное, да?

Степнова покачала головой.

— Нет.

— Нет? — Света зло усмехнулась.

— Я действительно вас жалела, Светлана Юрьевна, — призналась Ксения, но заметив, как тут же недобро вспыхнули глаза Коротаевой (у Ксении никак не получалось назвать её Говоровой, даже мысленно, внутри всё сжималось), поспешила пояснить: — По-хорошему, не думайте. А вот сейчас… — Пожала плечами. — К чему вас жалеть? Вы вон какая…

— Какая? — Света поневоле заинтересовалась, хотя сердце вдруг беспокойно запрыгало в груди. Чего она ждала от этой девчонки? Оскорбления? Вряд ли…

Ксения слабо улыбнулась.

— Красивая. Уверенная… Жалеть вас не за что. У вас всё хорошо.

— Хорошо… Это вы очень к месту сказали. У меня всё хорошо. Мне муж изменяет, а в остальном… — Света развела руками и улыбнулась.

— Он не изменяет.

Света усмехнулась.

— Да вы что? А как же это, по-вашему, называется?

Степнова не ответила.

— Я его не уводила, зря вы так думаете.

— Ксения, это бессмысленный разговор. Видно, у нас с вами воспитание разное. Я всегда думала, что когда женщина спит с женатым мужчиной — это подлость. А вас видно, это нисколько не заботит.

— Я не сплю с ним, — Ксения подняла на неё глаза. — Я с ним живу. То есть… мы живём вместе, втроём. У нас семья.

Света приоткрыла рот, не зная, как отреагировать на такое.

— Семья? У нас с Андреем семья. Если вы не знаете, то у него в паспорте стоит небольшой штампик…

— А мой сын называет его папой.

— Что?

— Светалана Юрьевна, зря вы думаете, что я вины за собой не чувствую. Я виновата, но… Всё оказалось намного серьёзнее, чем мне… нам всем показалось поначалу. Как-то всё сложилось очень просто, в один момент… Ведь такое не случается просто так, для этого должна быть веская причина…

— Вот именно, что не бывает, Ксения! Чтобы что-то сложилось, надо очень долго… эту самую мозаику складывать. А вы на что рассчитываете?

Ксеия серьёзно смотрела на неё.

— А если бывает? Иногда, очень редко, но бывает… Когда всё складывается.

— Не тешьте себя иллюзиями. Говоров не тот человек, чтобы всерьёз увлечься…

— А какой он человек? — перебила её Ксения.

Света непонимающе нахмурилась.

— А то вы не знаете.

— Знаю, — кивнула Ксения и вдруг улыбнулась. — Знаю. Что он вспыльчивый, увлекающийся, что он любит свою работу, иногда забывая обо всём остальном, что порой сначала делает, а потом думает и даже жалеет о сделанном. Что Ваньку любит и велосипеды ему покупает, что всё время теряет ключи, а потом ищет их и ворчит, вещи разбрасывает, качели чинит…

— Хватит! — Света даже ногой топнула, но под ногами был палас, и каблук утонул в ворсе. Устрашающего звука не вышло.

Ксения вздохнула.

— Просто я не понимаю, — уже спокойнее продолжила она. — Мне все говорят, точнее, наговаривают на него, пытаются мне глаза открыть на какие-то его грехи и неблаговидные привычки. Их много… Грехов у него много. — Она всплеснула руками. — Но я их не вижу! Тех ужасных и непростительных грехов я не вижу в нём. Или он мне их не показывает? Притворяется? Но зачем? У меня такое чувство, что я люблю совсем другого Андрея Говорова.

Света долго смотрела на неё. Буравила взглядом, но Степнова выглядела спокойной и даже довольной. Чем она довольна? Тем, что сумела её унизить? Усмехнулась.

— Сколько вы с ним… э-э… живёте-то? Две недели? У вас все открытия ещё вперёди. Уверены, что готовы его принять таким, какой он есть?

— Он плохой?

Степнова опять пыталась её подловить. Света вовремя успела остановиться. Отвернулась от неё, сделала несколько шагов по комнате, разглядывая фотографии, развешенные на стене. Потом быстро глянула на соперницу.

— Хотите за него замуж? Он вам это пообещал?

— Он сделал мне предложение, — не стала скрывать Ксения. — Но я об этом всерьёз не думаю. Просто… Я помню, каким он был и то, что я вижу сейчас, все перемены, — это два разных человека. И поэтому у меня не получается связать всё воедино. То, что вы говорите и то, что происходит здесь, вот в этой квартире. Он изменился и теперь я могу вас спросить — вы готовы принять его таким, каким он стал?

Этими мыслями Света изводила себя не один день. А сейчас смотрела на Ксению… На ту, что разрушила создаваемое годами "счастье" и ей не было, что противопоставить её спокойствию и уверенности. Она же сама мучилась сомнениями, не знала, куда скрыться от них, как убедить саму себя в собственной правоте. Чувствовала досаду оттого, что всё-таки уступила, не удержала позиции, и чтобы сохранить последние капли достоинства, повторила:

— У вас всё ещё впереди, Ксения.

Степнова спорить не стала, немного помолчала и осторожно поинтересовалась:

— Что вы собираетесь делать?

— Вы о чём? Ах, о разводе… Не знаю, я пока не решила.

— Я не о разводе. Я о компании.

Света призадумалась, потом пожала плечами.

— Из компании он меня не выгонит, не надейтесь.

— Я даже не думала… Андрей волнуется из-за того, что вы можете…

Вот тут Света расхохоталась и на Степнову взглянула с жалостью. И вновь почувствовала себя на вершине.

— Мстить ему через компанию? После того, как я практически жила на работе в последние месяцы?

Ксении стало неловко.

— Это хорошо, — пробормотала она, — что вы так думаете.

— А как интересно я должна была мстить? — заинтересовалась Света.