— Еще бы! Где найдешь второго такого же скромника! — сухо подтвердила Лотти.

Ложная скромность не для меня — что правда, то правда.

— Ничуть не сомневаюсь. Вы же сумели разыскать меня после того, как наемники лорда Раднора зря потратили целых два года.

Джентри впился в нее пугающе-пристальным взглядом:

— Чем больше я узнаю о вас, тем любопытнее мне становится. Хотел бы я знать, что за девушка отважилась начать жизнь сначала, ни на кого не надеясь.

— Отважилась? — с сомнением повторила Лотти. Странно. А я привыкла считать свой поступок трусостью.

Он собирался ответить, но экипаж круто повернул и двинулся по мощеной улице, между ухоженными лужайками и садами. Опрятные трехэтажные дома из кирпича теплого медового оттенка выстроились вдоль этой тихой улочки. Непривычно было видеть пасторальную атмосферу посреди шумного города.

— Беттертон-стрит, — сообщил Ник. — Сейчас к югу от нас находится Боу-стрит, а дальше — «Ковент-Гарден»

— Это рынок вон там, невдалеке? — спросила Лотти предвкушая возможность исследовать окрестности нового дома. Школа Мейдстоун располагалась в западной час Лондона, но учениц никуда не отпускали.

— Да, но гулять здесь вы будете только вместе со мной.

— Но я привыкла начинать день с прогулки, — возразила Лотти, гадая, неужели ее лишат этого невинного развлечения.

— В таком случае я буду гулять вместе с вами. Или прикажу сопровождать вас лакею. Но я не хотел бы, чтобы моя жена выходила из дома без провожатых.

«Моя жена…» От этих слов, брошенных небрежным тоном, у Лотти перехватило дух. Внезапно предстоящая женитьба, признание власти Джентри, подчинение его желаниям стали близкими и неотвратимыми, чего Лотти никак не ожидала. Похоже, Джентри тоже удивился, поскольку закрыл рот, нахмурился и уставился в окно. Лотти задумалась: а если он вдруг осознал, что происходит… и, не дай Бог, передумал?

Экипаж остановился возле дома с симметричным фасадом в раннем георгианском стиле, с белыми дорическими колоннами и двустворчатой застекленной дверью, ведущей в холл с высоким сводчатым потолком. Этот небольшой, но элегантный особняк превзошел все ожидания Лотти, и она застыла, на время утратив дар речи.

Джентри выбрался из экипажа первым, помог выйти Лотти, а тем временем лакей взбежал на крыльцо, чтобы известить слуг о приезде хозяина.

Морщась от боли в затекших ногах, Лотти взяла Джентри под руку и направилась к двери. На пороге их приветствовала экономка — дородная особа средних лет с добродушными глазами и гладко причесанными седеющими волосами.

— Миссис Тренч, — в глазах Джентри вдруг заплясали лукавые искры, — как видите, у нас гостья, мисс Ховард. Советую вам быть с ней поприветливее: она только что уговорила меня взять ее в жены.

Услышав, что это она настояла на браке, Лотти одарила спутника красноречивым взглядом, но он лишь усмехнулся.

Миссис Тренч не сумела скрыть удивление. Очевидно, ей и в голову не приходило, что Ник Джентри способен жениться.

— Слушаюсь, сэр. — Экономка поприветствовала Лотти книксеном:

— Добро пожаловать, мисс Ховард. Примите мои поздравления и позвольте пожелать вам счастья.

— Спасибо, — улыбнулась Лотти, искоса взглянув па Джентри. Он не предупредил, как ей следует вести себя в присутствии слуг — Лотти даже не предполагала, что у него вообще есть прислуга. Рассудив, что домочадцы вскоре поймут, что их хозяева заключили брак по расчету, она не стала притворяться влюбленной.

— Приготовьте комнату и закажите кухарке что-нибудь для мисс Ховард, — распорядился Джентри.

— А для вас поставить прибор, сэр? Джентри покачал головой:

— Я скоро уеду по делам.

— Хорошо, сэр. — И экономка поспешила исполнять приказания.

Повернувшись к Лотти, Джентри заложил ей за ухо выбившуюся прядь волос.

— Я уеду ненадолго. Здесь вы в безопасности, слуги исполнят любое ваше распоряжение.

Неужели он решил, что его отсутствие расстроит ее? Удивленная такой заботливостью, Лотти кивнула.

— Пока меня не будет, попросите миссис Тренч показать вам дом. — Он сделал паузу и продолжал:

— Разумеется, я не стану возражать, если вы пожелаете изменить обстановку по своему вкусу.

— А я уверена, что сочту ее вполне приемлемой. — Убранство дома и вправду поразило Лотти элегантностью: холл с геометрическим рисунком мраморного пола, лестница в глубине, ряд прочных дверей красного дерева. В приоткрытую дверь Лотти увидела уютную гостиную с бледно-зелеными стенами, несколько простых картин, удобную, не слишком строгую мебель. Да, это был прекрасный, обжитой дом, значительно богаче дома родителей Лотти. — Кто обставлял ваш дом? Не вы, это ясно.

Джентри улыбнулся:

— Моя сестра Софи. Я уверял, что это лишнее, но она считает, что в подобных вопросах я несведущ.

— И приезды сюда не отразились на ее репутации?

— Она приезжала только с сэром Россом. — Джентри слегка поморщился, давая понять, что эти визиты были ему почти неприятны. — Вдвоем они нашли мне прислугу — работники, которых я нанял в трущобах, не внушали им доверия. Особенно Синюха и Давалка Бесс.

— Давалка? Что это значит? Наивность Лотти явно позабавила его.

— То есть женщина, которая готова вступить в интимные отношения с каждым встречным. — И Джентри удрученно покачал головой.

Замешательство Лотти быстро было вытеснено недовольством.

— Как вас угораздило впустить в дом особу с таким прозвищем?.. Нет, не объясняйте: этого мне лучше не знать. — Она нахмурилась. — Сколько в доме слуг?

— Восемь, включая миссис Тренч.

— А вы намекали, что стеснены в средствах.

— По сравнению с лордом Уэстклиффом — да. Но я могу позволить себе некоторые удобства.

— Остальные сыщики живут так же? Джентри расхохотался:

— Только некоторые. Почти все мы занимаемся частными расследованиями — в дополнение к заданиям Боу-стрит. На одно жалованье, которое платит нам правительство, не проживешь.

— А вознаграждение от лорда Раднора? — От испуга сердце Лотти вдруг ушло в пятки. Она вспомнила, что находится в Лондоне, в пределах досягаемости Раднора, и почувствовала себя кроликом, вытащенным из норы. — Он уже заплатил вам? Как вы намерены поступить с этими деньгами?

— Вернуть лорду Раднору.

— А мои родные? — виновато прошептала она. — Нельзя ли чем-нибудь помочь им? Лорд Раднор лишит их покровительства…

Джентри кивнул:

— Об этом я уже подумал. Конечно, я позабочусь о них.

Лотти не поверила своим ушам. Любой мужчина проявил бы недовольство, узнав, что ему придется содержать всю семью жены, но Джентри преспокойно взял на себя эту обузу.

— Спасибо… — От прилива облегчения Лотти едва выговорила это слово. — Вы так добры…

— Да, я бываю добрым, — негромко подтвердил он, — когда обстоятельства располагают.

Он коснулся мочки ее уха, погладил впадинку за ним. Лотти застыла столбом. Кровь бросилась ей в лицо от этой невинной ласки: Джентри сумел найти одно из самых чувствительных местечек ее тела. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась, готовая терпеть любые прикосновения, кроме поцелуя в губы — для Лотти он имел не только физический, но и второй, сокровенный, смысл.

Джентри скользнул губами по ее щеке и улыбнулся, опять продемонстрировав поразительное искусство чтения ее мыслей.

— Чем я могу заслужить ваш поцелуй?

— Ничем.

Он легонько задел губами ее скулу.

— Ладно, посмотрим.

* * *

Атмосферу присутственного места на Боу-стрит — пыльного, с убогой обстановкой и неистребимым запахом политуры, пота и чернил — мало кто счел бы уютной и приветливой. Но Ник за три года так освоился в конторе, что считал ее вторым домом. Сторонний наблюдатель вряд ли поверил бы, что эти тесные, ничем не примечательные домишки по Боу-стрит, под номерами три и четыре, и есть центр борьбы с преступностью всей страны. Именно здесь под руководством сэра Гранта Моргана существовал полицейский суд и обретались восемь сыщиков.

С непринужденной улыбкой отвечая на приветствия клерков и констеблей, Ник шагал по коридору дома номер три. На Боу-стрит очень быстро оценили его таланты и достоинства, в особенности готовность преспокойно отправляться в притоны и трущобы, куда никто не смел сунуть носа. Ник не отказывался даже от самых опасных заданий, поскольку был одинок и всецело располагал собой. Сказать по правде, какая-то причудливая особенность натуры Ника, которую он сам не понимал, постоянно требовала риска, словно наркотика, к которому он безнадежно привык. За последние два месяца поисков и поездок энергия переполнила его и теперь настойчиво искала выход.

В приемной кабинета Моргана Ник вопросительно взглянул на судебного секретаря Викери, который в ответ ободряюще кивнул.

— Сэр Грант еще не ушел проводить утренние заседания, мистер Джентри. Уверен, он согласится принять вас.

Ник постучал в дверь и услышал рокочущий голос Моргана:

— Войдите!

Массивный потертый стол красного дерева казался детской игрушкой по сравнению с рослым, плечистым мужчиной, сидящим за ним. Сэр Грант Морган отличался на редкость внушительными размерами и был по меньшей мере на пять дюймов выше Ника, рост которого составлял шесть футов. Моргану было уже под сорок, но в его короткой вороной шевелюре не виднелось ни единого седого волоска, а бьющую ключом энергию он сохранил с тех времен, когда сам служил на Боу-стрит сыщиком. Он стал не только лучшим сыщиком своего времени, но и героем многочисленных грошовых детективных романов, которые шли нарасхват. До Моргана правительство и широкие массы относились к учреждению на Боу-стрит со свойственным британцам подозрением к любой узаконенной силе.

Решение сэра Росса назначить Моргана своим преемником вызвало бесконечное облегчение у Ника. Умница и самоучка Морган всего добился своим трудом, начав службу в должности пешего патрульного полицейского. За это Ник уважал его. А еще ему импонировали прямолинейность и честность Моргана, а также тот факт, что во время работы он умел забывать о досадных нормах этики.