Джиллиан поняла: это катастрофа. Иначе происшедшее не назовешь. Катастрофа для Индейских Холмов. Для Стивена. Живот у нее свело, сердце болезненно ныло. Она поглядела на Стивена, успокаивавшего спасенную им девочку. Но хотя голос его звучал ласково, в глазах, когда он встретился взглядом с Джиллиан, стоял ледяной холод. Какого она не видела в них никогда.


День уже шел к концу, когда, наконец, удалось восстановить порядок, и Джиллиан сознавала все далеко идущие последствия этого разгрома. Кампании по продаже недвижимости, составлявшие списки возможных покупателей, свернули работу, как только начался хаос. Погоню за лошадьми и последовавший беспорядок снимали теленовости. Они же делали краткие интервью. Да, сегодня Индейские Холмы попадут в новости, подумала Джиллиан, но вряд ли такие новости подвигнут кого-нибудь на покупку домов. Сегодня она просто разорила Стивена Морроу.

Утомленных погоней коней успокоили и загнали обратно в трейлеры. Циркачи в ярких костюмах, потемневших от пыли и пота, собрались в кучку в сторонке. Сергей пространно извинялся, путая английские и русские слова. По его словам, какой-то мальчишка швырнул в лошадей камнем и, поскольку они были и так встревожены, спугнул их. Такого никогда не случалось раньше. Лошади прекрасно вышколены. Он беспомощно воздел руки к небу в полном отчаянии.

Стивен кивнул и отвернулся… и от Сергея и от Джиллиан. Теплота, светившаяся все последние дни в его глазах, погасла, сменившись цинизмом и привычным равнодушием, которое Джиллиан видела в них с самого начала.

Толпы рассеялись, служащие Загородного клуба наводили порядок на его территории. Джиллиан помогала им, чем могла. Она направила репортеров к Сергею, который объяснял случившееся несчастье тем, что цирк оказался брошенным и в результате не мог как должно заботиться о своих животных. Губернатор отнесся к происшедшему без трагизма, как к приключению, и объявил, что впервые за много лет получил такое удовольствие.

Но Джиллиан знала, что она подвела Стивена. Ведь он снова и снова повторял ей, какое впечатление, какой образ Индейских Холмов хотел создать у публики, а она упрямо считала, что все знает лучше его и без его ведома расширила крут отобранных им цирковых номеров.

Наступил вечер, но еще не все гости разошлись. Робин, которая пришла в ужас от того, что произошло, позвонила подруге, чтобы та отвезла ее домой. Она видела, что Джиллиан не до нее, и понимала, что ей лучше сейчас не мешать.

Когда с травы была поднята последняя чашка, а на стоянке осталось лишь несколько машин, Джиллиан отправилась на поиски Стивена. Уже стемнело, и последние часы она его не видела. Когда же наконец она его нашла, он стоял, прислонившись к дереву, почти невидимый в темноте.

— Стивен?

Он поднял глаза, которые были почти неразличимы во мраке. Вид у него был настороженный, и на оклик он ответил молчанием.

— Мне очень жаль, — проговорила Джиллиан.

Стивен пожал плечами и опять замер в непривычной для него позе — с понуро опущенной головой.

— Это моя вина, — холодно отозвался он. — Я сам согласился на это. — Затем поправился: — На часть этого…

Джиллиан закрыла глаза. Между ними словно пролегли миллионы миль. С таким трудом налаживающееся между ними доверие рухнуло.

— Стивен — это было не столь уж катастрофично. Толпы людей… .

— Увидели катастрофу, — докончил он за нее. — Они увидели некомпетентность и безответственность. Еще чертовски повезло, что никто не пострадал. — Он посмотрел на нее, и голос его смягчился, хотя выражение лица осталось непроницаемым. Настороженным и замкнутым. Как же это было больно. Мучительная боль пронзила ее насквозь. У Джиллиан было впечатление, что сама душа ее медленно истекает кровью.

— Не вините себя, — медленно продолжал он. — Это я один во всем виноват.

Но его попытка уменьшить ее роль в срыве церемонии не помогла. Каждое слово резало ее по живому. Считал ли он себя действительно виноватым или нет, но факт оставался фактом. Именно ее некомпетентность привела к этому краху. Ее некомпетентность и самонадеянность. И ничья больше. Все, что хотелось ему, это достойное солидное открытие. Ему не надо было ничего говорить: она ведь знала в душе, что все случилось по ее вине.

Неужели она погубила его мечту?

«Не подведите его, — сказал Джиллиан Роберт. — Слишком многие предавали его».

Возможно, она подвела его больше всех остальных. И вот снова барьер одиночества, отделявший его от других людей, возник на прежнем месте, а краткий миг существования чудесного единства, обозначенного словом «мы», канул в вечность. У нее было тягостное чувство, что Стивен сожалеет о том, что приоткрыл ей частицу своей души, и больше такой ошибки не повторит. И это было самое ужасное во всей истории.

— Мне так жаль, Стивен, — повторила Джиллиан, и когда он не шевельнулся, поняла, что он хочет остаться один, Ему явно не хотелось ее видеть, и Джиллиан не могла его в этом винить. Она медленно прошла на стоянку, остановилась, глядя, как он стоит и смотрит на поле для гольфа, на всю эту застройку, которой так гордился и возлагал столько надежд на это открытие.

Слезы застилали ей глаза, из груди вырвалось рыдание. Вчера все было так прекрасно, будущее казалось счастливым, сердце полнилось надеждой. Сегодня от этого не ничего. Только пепел и прах.

14

На этот раз Джиллиан просто не представляла, как ей быть. Никогда не была она робкой, не пряталась от вызова, который бросала ей жизнь. Хорошо ли, плохо ли, но она обычно сама шла в нападение энергично и напористо. Так же обошлась она со Стивеном Морроу.

Джиллиан всегда гордилась своим характером и подходом к делу.

Но теперь ей хотелось, как страусу, спрятать голову в песок. В воскресенье она поглубже зарылась в простыни и не хотела вылезать на свет. Перед глазами продолжали стоять картины вчерашнего испорченного празднества. Хаос, испуганные люди, ржание лошадей, паника…

Она ввергла всех в хаос: цирковую труппу, рекламную кампанию, планы Стивена.

Джиллиан сознательно не стала слушать вечерний выпуск новостей, а сегодня смотрела на телевизор, как на хищного зверя, готового на нее наброситься. Ей не хотелось второй раз переживать худший день своей жизни.

Зазвонил телефон, но она его игнорировала. Укрывшись с головой, Джиллиан старалась заглушить звон. Убежать бы куда-нибудь! Но даже луна была слишком близко.

Разве что найдется какая-нибудь пространственная «черная дыра».

И снова она думала о Стивене, все время о Стивене, и о том, как посмотрел он на нее накануне вечером. Горло сжалось при воспоминании о том, как Стивен еще недавно был здесь, в ее постели, с ней. Как изумительно он ее любил.

Джиллиан словно въявь ощутила его руки на своем теле, его губы, пощипывающие мочки ее ушей, скользящие по ее шее, по лицу… огромная бездонная пустота разверзлась в ее душе и грозила поглотить навсегда. Спенсер, видимо, почувствовал настроение хозяйки и стал сочувственно тыкаться в ее щеку носом. Безымянка прыгнул на постель и свернулся клубком у нее на животе.

Воскресенье. Обычно в этот день Джиллиан вставала рано и отправлялась куда-нибудь позавтракать. За завтраком читала воскресную газету. При одной только мысли об этом она содрогнулась. Там будут фотографии открытия… Джиллиан хорошо себе представляла, как это будет выглядеть: губернатор, в нелепой позе упавший на землю, бизнесмены, спасающиеся бегством, все перевернуто, растоптано.

Слезы потекли по щекам, и Джиллиан сердито смахнула их. Никогда не позволяла она погружаться в жалость к себе.

Но все равно утреннюю газету она в руки не возьмет.

В конце концов Джиллиан заставила себя вылезти из своего спасительного убежища, открыла входную дверь Спенсеру, затем надела старые свитер и джинсы. Ей надо было хорошенько подумать. Ей хотелось побыть наедине с природой, ощутить ее целебное, утешительное влияние.

Поставив чашку молока и немного кошачьего корма для Безымянки, она позвала Спенсера. Сегодня они отправятся в горы. Джиллиан и ее такса. А потом в понедельник, возможно, она снова сумеет встретить мир лицом к лицу.

Возможно.


Телефон звонил, не переставая. Теперь Стивен понял, почему вчера ночью он снял трубку с рычага. Когда же он успел положить ее назад?

Поглядев на часы, Стивен застонал. Было 7 утра, а предыдущей ночью он спал очень мало. В конце концов Стивен принял горячий душ, опрокинул большой бокал бурбона, но и это не помогло. И сейчас, утром, рот у него был словно набит ватой, а голова разламывалась от тупой боли.

Он задумался, что будет делать дальше.

Индейские Холмы это фиаско переживут. Район был хорош, застройка отличная… Просто теперь на продажу квартир и офисов понадобится больше времени, а он не знал, сколько позволят ему продержаться его финансы. Не исключено, что банк заберет все в погашение кредита.

Но мучительнее этих мыслей было воспоминание о лице Джиллиан. Вина, сожаление, печаль — все эти чувства отразились на ее лице. Он хотел коснуться ее, и не смог. Сам не знал почему. Просто не смог. Он поступил так, как всегда в трудный момент: ушел в себя и забаррикадировался от внешнего мира.

Стивен был искренним, когда сказал, что не винит ее. Он сам с энтузиазмом включился и воспринял ее затею с цирком. Произошел несчастный случай, вероятность которого была одна к миллиону. Не было в этом ничьей вины. Однако Стивен не мог не понимать, что если бы он доверял своему инстинкту, Индейские Холмы сегодня были бы на пути к грандиозному успеху. Его холодный рассудок был затуманен страстью, желанием обладать Джиллиан, И это пугало его гораздо больше, чем возможный ущерб, нанесенный его проекту. Он утратил то, что считал необходимым для своего выживания: самообладание, контроль над собой.

Телефон продолжал настойчиво звонить, и Стивен, не выдержав, снял трубку.

— Ты видел газеты? — раздался в ней голос брата. — Мой брат — герой!