Впервые в жизни Елена Семеновна поняла, что ее дочь – воплощение собственной жизни. Ничто не прошло бесследно – ни принятая в доме суровая тональность, ни беспощадность заведенного режима, ни трудолюбие на грани жертвенности. После того самого разговора в кабинете директора Дома творчества Елена Семеновна попыталась надавить на дочь в обычной для себя манере.

– Не выдумывай! Все это ерунда, сама знаешь, чем это может закончиться. Так вот и потратит кто-нибудь такие деньги на чужого человека. И вообще он аферист скорее всего!

Елена Семеновна лгала – она точно знала, что это не так. Ирина Леонидовна успела шепнуть, что Вадим – сын того самого партийного деятеля и что эту семью она знает отлично.

– Мама, все бесполезно. Я уеду. Даже если ты будешь против, – стояла на своем Аля.

– Кто тебя пустит?! – по привычке вскинулась мать.

– Никто. Я никого не буду спрашивать. Я уеду, как только мне исполнится восемнадцать лет.

Аля стояла перед матерью в сморщенных плотных колготках, несуразной юбке, закрывающей колени, и растянутом свитере. Елене Семеновне стало страшно. Она на миг признала свою вину – дочь выросла правильной, но абсолютно несчастливой. Несчастливой для девушки семнадцати лет.


В первых числах августа Вадим, Аля и Елена Семеновна поднялись на борт «Боинга», который летел в Инсбрук. Усадив мать и дочь, Вадим прошел на свое место, закинул портфель наверх и, пристегнувшись, закрыл глаза. Он устал. Этому дню предшествовали несколько месяцев нескончаемых разговоров, споров, обсуждений. Этому дню предшествовала напряженная работа его сотрудников, которым Вадим дал первые серьезные поручения.

– Мне нужны точные координаты Школы Искусств в Зальцбурге, адрес, телефон, контактные лица. Мне нужно точно знать все условия приема, даты, место собеседования и список необходимых документов.

– Почему именно – Школы Искусств? Что там, нет ничего другого? – удивился Бочкин.

– Есть, но нам нужна Школа Искусств. – Вадим уже успел узнать от матери, что это одно из лучших учебных заведений. Не зря же она для сестры Ани мечтала о таком образовании. – Второе – жилье. Надо выяснить, сколько стоит съемное жилье на одного человека. Лучше, чтобы это был пансион. Все ту же информацию надо найти еще по каким-нибудь двум подобным учебным заведениям – в Будапеште и Амстердаме. – Заметив удивленные взгляды, Вадим добавил: – Это, так сказать, страховые случаи. Да и потом, в будущем это пригодится. И третье. – Тут Вадим повернулся к царевне-несмеяне. – Как только поступит информация, необходимо забронировать билеты на самолет и гостиницу.

Секретарша кивнула, а Бочкин в компании двух сотрудников кинулся выполнять поручение.

С матерью Али у Вадима состоялось еще несколько трудных разговоров, где фоном выступал Сергей Фомич, причем его сухая фигура напоминала возмущенный восклицательный знак. При каждом удобном случае преподаватель музыки начинал хмыкать, издавал непонятные междометия и многозначительно смотрел на Елену Семеновну.

Например, при обсуждении места, где в случае поступления будет жить Аля, Вадим честно говорил:

– Сейчас точно на этот вопрос никто вам не ответит. Давайте соберем информацию, слетаем туда, наконец, поступим, а потом будем решать. Тем более что с этим проблем там нет.

При этих словах Сергей Фомич разводил руками и возмущенно бормотал:

– Что я вам говорил?! Авантюра в чистом виде!

Вадиму наконец надоело это вязкое сопротивление, и он как-то позволил себе сказать:

– Елена Семеновна, случайно Сергей Фомич не является отцом Али?

Та сморщилась, но приняла к сведению и уже в следующую встречу пришла без Сергея Фомича.

В результате переговоров мать Али отступила. Но отступила не смягчившись, а, наоборот, еще больше посуровела. Ее резкость подчас переходила в грубость. Вадим закрыл на это глаза – в конце концов, волнение за дочь могло выражаться и таким образом.

Аля же сохраняла спокойствие. Она по-прежнему не спорила с матерью, она почти на «отлично» сдала выпускные экзамены, получила аттестат, скромно отметила в компании матери совершеннолетие, собрала ноты, немного книг и приготовилась к переменам. «Скажите, а вдруг я не поступлю?!» – только однажды спросила она Вадима. «И такое может быть, но учебных заведений немало. Будем пытаться», – улыбнулся Вадим, хотя самому было не до смеха.

– Перестань, там нормальные люди сидят. Я же разговаривал, – успокаивал его Бочкин. Друг сам неожиданно загорелся идеей устроить карьеру этой девушки. И во флигельке-офисе было теперь оживленно – не смолкали телефоны, кряхтел факс, слышалась английская речь. Сама себе удивляясь, компания получала удовольствие от переговоров и от собственной нужности. Оказалось, в эти дни можно не только торговать.

– Отлично, – произнес шеф, когда изучил стопку распечаток, положенных подчиненными на его стол. – Ребята, запомните, мы будем первыми! Мы будем первыми музыкальными продюсерами. А наша компания будет первой компанией по раскрутке звезд!

– Пусть сначала поступит! – осадил его Бочкин. Но и на его лице было написано радостное возбуждение. – Пока ты будешь в Зальцбурге, я тут литературки переводной накопаю. На эту тему. И займусь рекламой.

Бочкин оказался весьма креативным менеджером – его идеи били прямо в цель.

Дома накануне самого отъезда Вадим и Галя поссорились. Сам факт того, что муж собирается в поездку с другой женщиной, доводил ее до слез.

– А как вы собираетесь там жить? Номера, конечно, будут рядом. И мамаша как прикрытие. И романтичные завтраки… И прогулки, и в кафе зайти! А как же без этого! – Гадя швыряла рубашки мужа.

– Галя, я раз двадцать предлагал тебе ехать с нами. Ты ведь сама отказалась!

– А что я там буду делать?! Хвостом ходить за вами? Ах, Аля, ах, Аля! – Лицо жены обезобразилось гримасой.

– Зачем ты так? Там будет много дел. И твоя помощь, твои советы очень бы мне пригодились. Почему, почему ты отказалась?

– Ты ничего не понял? Я не считаю это бизнесом, не считаю это серьезным делом!

– Об этом рано говорить. Мы еще ничего и не сделали, чтобы назвать это делом. Если ты так на все это реагируешь, вместо того чтобы помогать мне, лучше тогда вообще о делах не разговаривать! – Он ушел в другую комнату, чтобы собрать портфель с документами.

Совсем уже поздно, закрывая дорожную сумку, Галя тихо позвала мужа:

– Вадим, не обижайся. Я была не готова к таким идеям.

– Зря ты так. От этого легче совсем не становится.

Они проговорили почти до утра. И Вадим не жалел ни сил, ни времени, пытаясь успокоить жену. Она же вдруг вспомнила о наставлениях:

– Ты запомни, что в Австрии не принято обращаться по имени. Необходимо употребить Herr, потом – звание, потом – фамилию. А к женщинам, если они старше восемнадцати лет, – Frau.

– А «мистером» они не обойдутся?

– Они – обойдутся, а ты – вряд ли. Лучше так, как принято в стране. Это сразу же к тебе располагает.

– Галя, дорогая, если Аля не выдержит экзамены, тут никакие герры и фрау не помогут!

– Помогут, помогут. – При упоминании о подопечной у Гали испортилось настроение. – И вообще, зачем тебе именно это учебное заведение? Там же в Зальцбурге есть еще несколько. Да, они классом пониже, но, между прочим, многие известные исполнители Европы учились именно там. Вот, я тебе выписала адреса, телефоны. Если что, воспользуйся. – Галя сунула в руки Вадиму длинный список.

– Веснушка ты моя! Не волнуйся ты так! – обнял ее Вадим. Он вдруг понял, что переживала Галя все это время.


Сейчас, сидя в самолете, Вадим думал о предстоящих в Зальцбурге экзаменах и очень боялся. Здесь, на огромной высоте, он как бы оказался наедине с тем риском, на который себя сознательно обрек. За спиной была неумелая, но сообразительная команда, рядом была талантливая девушка, а впереди – месяцы проб, ошибок и попыток, сделанных ввиду отсутствия опыта наугад. «А если ее прослушают и скажут, что она бездарна?! И что я должен буду делать с этим ребенком?!» – думал он, глядя в иллюминатор на безмятежное морозное небо. – Впрочем, мы еще посмотрим, а вот как только прилетим на место, надо будет как-то их переодеть». Действительно, мать и дочь были одеты бедно до неловкости, и это особенно бросалось в глаза на фоне элегантных пассажиров «Боинга».

Совсем небольшой аэропорт Инсбрука работал так, словно хотел как можно быстрее избавиться от прилетающих и улетающих пассажиров – паспортный контроль, получение багажа – все произошло так быстро, что никто опомниться не успел. Аля, потрясенная увиденным, – плато аэродрома разместилось меж гряды Карвендел, высоченных вершин, на макушках которых уже лежал снег, – спросила:

– Вадим Алексеевич, а до города далеко?

– Нет, совсем близко, но мы сейчас возьмем машину и поедем в Зальцбург. Нам надо успеть разместиться в гостинице.

Увидев огорчение на лице девушки, Вадим вдруг сказал:

– Давайте заедем! Я сам с удовольствием город посмотрю, да еще надо кое-что купить. Мне говорили, что на собеседовании необходимо быть в достаточно строгом виде. Елена Семеновна, у Али есть черные брюки и нарядная белая блузка, а лучше – две?

Мать Али, поглощенная суетой аэропорта, покачала головой:

– Нет, я только платье темное положила в чемодан.

– Так, тогда мы сейчас посмотрим город, перекусим и сделаем покупки. Я уполномочен выдать деньги вам, и вы купите необходимое.

– У нас есть одежда, мы ничего не будем покупать. Нам ничего не надо!

– Не сомневаюсь, но есть неписаные правила, которые мы должны соблюдать. Поэтому мы сейчас покупаем одежду для собеседования и для прогулок по городу. Прошу не тратить мое здоровье в ненужных спорах. Будет жаль, если все провалится из-за пустякового несоблюдения дресс-кода.